Второй курс пошел. Зимой после сессии к деду с бабой приехал погостить на пару дней. Соскучился.
В деревне снег белый, пушистый. Дорога скрипит под шагами. Тихо без машин. Воздух чистый, вкусный. Ветерок сыграет, дымом пахнёт древесным.
Сели вечером за чаем, разговорились с дедом. Баба в разговоры не лезла никогда, слушала рядышком.
- Ну, как учеба, внук?
- Да не очень, деда, - кисло ответил Вовка. - Поперёк она мне. Не увлекает.
- Чего ж ты в юристы-то пошел? Шел бы вон в генетики, или на программиста...
- Да ну, - Вовка махнул рукой. - В программисты никогда бы не пошел. Игры писать, виртуальность плодить... Глупо это. Только время зря.
- А куда его девать, время-то?
- Время надо с пользой проводить. Книжки читать только для дела. И никаких игр. Ни к чему эти пустые развлечения.
Дед хмыкнул:
- Ходить научился, а куда идти - не знаешь.
- В смысле?
Дед вздохнул и заговорил обстоятельно.
- В смысле, как жить правильно - знаешь, а что делать с жизнью -- не знаешь. Беда это, Вовка. Плохо, когда человек киснет и живет как робот: сначала от сессии до сессии, потом от получки до получки... и так до могилы.
Дедовы слова отозвались у Вовки смутным беспокойством. Как будто понял, что потерял что-то. Неясно, что именно, но пропажи не хватает. Стало неуютно и тревожно.
- И как быть?
- Искать, внук. Книжки читай. Культура дает человеку смысл жизни.
Вовкино волнение обретало форму, сгущалось. У пропажи появилось имя -- смысл жизни.
- Деда, а ты чего в жизни хочешь? О чем мечтаешь?
- Я-то?! - дед хмыкнул. - Молодым стать хочу. Не нажился я на этом свете.
Вот таким Вовка и вспоминал деда. Вспоминал уже на похоронах, через месяц, глядя на открытый гроб. В гробу лежал дед. Почти такой же, как раньше, только какой-то серый. Будто заснул.
Недавно же разговаривали! А сейчас его закопают. Полоска бумаги зачем-то на лбу. Типа венец бумажный... Оказывается, крест ставят в ноги покойного, а головой укладывают на запад. Копателям надо дарить куски полотна, на котором спускали гроб в могилу. Надо раздать всем платочки. И надо помянуть алкоголем. Еще что-то надо, за чем Вовка не уследил... Зачем это всё?! Глупо. Но что-то делать хотелось. Просто так закопать и уйти - казалось неправильным.
Вот тогда, на похоронах, после рюмки водки, что-то дзынькнуло внутри и слезы потекли сами. Вовка возненавидел смерть. Стало легко, словно отросли крылья. У Вовки появился смысл жизни. Он победит смерть, он найдет эликсир бессмертия.
С мрачной решимостью он объявил родителям, что летом бросит юридический и пойдет в медицинский. Мать отговаривала, мол, время теряется - потом пожалеешь.
- Не пожалею, - ответил он, играя желваками. Вовкины воображаемые крылья расправились за спиной. Крылья крепкие, мощные, почти осязаемые, требующие решительного дела. Он найдет лекарство от старости.
Вовке нравилось воображать, что смысл жизни выглядит как крылья. Он так чувствовал. Воображал, что взмахивая ими он будто бы взлетал над жизнью. Все становилось маленьким, далеким. И только цель впереди - яркая и четкая. Тебя ничего больше не волнует. Тебя невозможно остановить. Взмах, рывок, полет, и ты у цели. И полет прекрасен, и победа сладка. Жизнь полна, она гудит. Сил - немеряно! Вот так ощущал Вовка свой смысл жизни -- как крылья за спиной, которые до зуда, до нетерпеливой дрожи хотели найти эликсир бессмертия.
Окружающие никаких крыльев не замечали. Внешне Вовка выглядел вполне нормально. Разве только казался слишком собранным, устремленным, сосредоточенным и непреклонным -- странный, близко к нему подходить без дела не хотелось.
Не дожидаясь лета, Вовка забросил юридическую учебу и засел за медицинские книжки. Оказалось, что бактерии бессмертны. Они делятся пополам, но не умирают от старости! Вовкины крылья затрепетали. Но это не совсем то. Бактерии одноклеточные.
Неутомимо летая по интернету, он наткнулся на научную статью. Статья была про неотению. Его как громом ударило. Вот оно! Вовка заложил вираж и спикировал на новое слово. Неотения - способность некоторых организмов сохранять молодость, отодвигать смерть. В природе есть вечноживущие многоклеточные организмы! Задача бессмертия в природе решена! Вовка соколом огляделся по сторонам, выискивая, куда ему лететь дальше.
Он завел дома аквариум с бессмертными гидрами. Просто чтоб смотреть на них, наблюдать, ну и может быть для опытов. Гидры у него передохли. Что-то не то сделал. Надо было как-то ухаживать за ними правильно. Может, они хлорку не любили? Но ведь если бы правильно ухаживал, то они бы не сдохли. Никогда бы не сдохли. Они реально вечные.
Весной, как сошел лед, Вовка отправился к реке за жемчужницами. Раньше, пацанами, они этих речных мидий добывали из ила и жарили на костре. Жемчужницы, если их не жарить, тоже бессмертные. Мрут только от голода: вырастают большие, тяжелеют, не могут из ила вылезти и только тогда мрут. За ними и полез Вовка в ледяную воду. Жемчужниц не нашел, но схлопотал воспаление легких. Пока болел, настало лето. Он пытался еще достать голых землекопов. Не вышло - нигде, ни у кого не было, - только в Москве, но там не давали. А в Африку, где они живут на воле, за ними ехать как-то далеко. Так что бессмертными зверюшками обзавестись не вышло, но это было не главное, Вовка отдавал себе в этом отчет - это был фетиш, просто хотелось подержать в руках что-то бессмертное. А вот если станет действительно нужно, то добудет из под земли!
Поступил в медицинский институт. Хотел сразу взяться за генетику, но занятия только с третьего курса. "Не беда", - решил Вовка, - "к генетикам буду ходить дополнительно".
Учиться в медицинском оказалось своеобразно. Занятия проходили и в институте, и в больницах по всему городу. Квест! Рано утром просыпаешься в общежитии. На первую пару несешься на трамваях в областную больницу. Это далеко, на краю города. Успел? Еще не всё. Призовая игра: следующая пара на другом конце города! Поначалу такое активное перемещение по городу выматывает, потом привыкаешь.
Ко многому приходится привыкать будущему врачу. Как-то в морге их всем потоком подвели к трупу и буднично, без реверансов, произвели вскрытие. Половина потока убежала, некоторых вырвало в специальные тазики, которые раздали заранее. Звери. Вовка зло досмотрел до конца, стиснув зубы, сглатывая комок в горле, дурея от мерзкого формалина.
По вечерам в общежитии к нему в комнату приходили девчонки. Искали они не дружбы, нет. Они просили Вовкины вены - потренироваться. Уколы учились ставить на Вовке. Он не отказывал, заживало быстро.
Будущие врачи постепенно становились бездушными циниками с черным юмором. Это нужно для профессии, иначе с ума сойдешь. В холодильниках студенты хранили внутренние органы, на столах у них лежали кости предплечья и малые берцовые - всё муляжи. Нельзя осквернять настоящие останки человека, а учиться надо, так что всё это муляжи. А в холодильниках -- это чтоб не испортились. Вовка вертел в руках муляж стопы и вспоминал, как тащил Серегу по лесу. Сейчас бы он вправил вывих сам.
Цинизм нанесен на врача тонкой коркой. Внутри, под коркой, врачи остаются обычными людьми: душевными, с прекрасным воображением и стадным инстинктом. Например, когда начался курс невралгии, все студенты поголовно начали жрать ноотропы - на лекциях сказали, что это очень полезно для нервной системы. Вовка поддался психозу, тоже жрал. Через месяц жор ноотропов пропал почти у всех: и надоело, и выяснились другие полезные препараты.
У врачей туго с математикой. Вовкины сокурсники проценты и дроби не понимали. Поэтому на лабораторных Вовка был божеством: милостивым, помогающим всем страждущим математического деления. Ему молились, его восхваляли в веках. Делить-то умел и калькулятор, а вот что на что делить -- это только Вовка соображал.
Учеба подходила к концу. Осталось полгода. Вовкины крылья продолжали нетерпеливо рваться вперед. Всё время учебы они требовали эликсира бессмертия. Благодаря смыслу жизни учеба получалась на славу. Вова становился врачом, что называется, от бога. И это становление со стороны заметно было прекрасно.
