Этим тут же воспользовалась её противница: легко уклонившись от падающего смердящего тела, она одним прыжком преодолела три ступеньки лестницы, тем самым оказавшись выше Светки, которая не смогла увернуться от падающего и разваливающегося на части человека и, замешкавшись, потеряла из виду свою противницу. Та изогнулась и легко оттолкнувшись от ступеней выбросила вперёд руку с саблей, целя из-за спины развалившегося в руках Светки умершего мужчины в слабое, почти незащищённое место между рукой и нагрудной пластиной доспеха. Надеясь остриём сабли достать лёгкое и, может быть, сердце. Каким-то чудом Светка сумела среагировать, согнув руку с мечом и прикрыть щель в доспехах плечом.

Сабля легко прошла сквозь мышцы плеча изменив направление и скользнув в щель между телом и доспехом вошла из-под мышки в правую грудь Светки. Бок моментально окрасился красным, и Светка молча повалилась на груду тел у подножия лестницы. Женя в ужасе перевел взгляд на девушку, сумевшую если не убить, то серьёзно ранить его подругу, и увидел, что из горла девушки торчит короткая арбалетная стрела, другая пробила лоб. А дальше, за уже мёртвой и сползающей по крутым ступеням лестницы девушки, на троне сидит мужчина и держит в руках всё тот же алмаз. Женя отчётливо увидел ужас в глазах воссевшего на трон.

Звон мечей то приближался к Жене, то удалялся от него. И в какой-то момент стал напоминать колокольный звон, который почти каждое утро будил его по утрам в школу.

Его семья жила в столице в спальном районе в одной из девятиэтажек, а рядом с домом, метрах в ста стояла неизвестно как сохранившаяся действующая церковь. Более того, при церкви имелась небольшая школа для детей из неблагополучных семей, которую Женя посещал из любопытства и весьма целенаправленно: уж больно интересно там рассказывали об истории, увязывая значимые исторические события с географическими катаклизмами.

– Эй, командир! – услышал Женя над собой весёлый Светкин голос. – Уснул что ли?

– Солдат спит – это понятно, – рассмеялась стоявшая рядом с ней Мила, – а вот когда командир…

– Ничего я не сплю, – нарочито громко сказал Женя, тряхнув головой, – просто задумался.

– Купаться пойдёшь? – спросила Светка, снимая с головы кожаный шлем, забрызганный кровью и с роскошным оперением, разрубленным в двух местах.

– Купаться? – переспросил Женя, усилием воли отгоняя от себя остатки видений.

– Алик говорит, что тут недалеко есть озеро, – сказала Мила.

Женя посмотрел на Алика, тот возился со своим рюкзаком, доставая лёгкий нейлоновый спальник.

– Нет, – ответил Женя с улыбкой, – знаю я вас: начнёте купаться голышом при лунном свете.

– А тебе слабо? – улыбнулась Светка. – Или мы некрасивые?

– А что, купаются только с красивыми? – сказал Алик.

– Они будут подглядывать из кустов! – рассмеялась Мила. – Эх вы!

– Идите уже, – сказал Женя. – Мы пока ко сну подготовимся.

Смеясь девчонки повернулись и пошли в сторону леса, туда, где должно быть озеро. Женя услышал, как Мила спросила: «Что это у тебя за дырки в костюме на рукаве и на груди?» и Светка ответила: «Да пока упражнялась зацепилась за сучок».

– Привидится же такое, – прошептал себе под нос Женя и тряхнул головой. Он склонился к рюкзаку и принялся отстёгивать от него свёрнутое одеяло.

– Ого! – закричал за его спиной Алик. – Жека, ты тоже это видишь?

Женя поднял голову и увидел, как из леса к ним устало бредёт старушка. Он, как и Алик, изумлённо уставился на эту старушку, которая не спеша подошла к костру и спокойно расположилось на бревне с лежащими на нём комбинезонами девчонок. Лишь только пламя костра отделяло Женю с Аликом от неё.

Старуха сидела прямо, подав вперёд свою отвисшую грудь, толстые, полные колени угадывались под длинным красно-чёрным рваным и грязным платьем. Руки жилистые и крючковатые как-бы невзначай шарили вокруг по одежде, на которой она сидела. Лицо старухи злое и осмысленное, с глубокими чёрными складками на лбу и щеках, с сумрачным взглядом тёмно-жёлтых глаз, в которых застыла безысходность, уставилось на Женю.

– Какая странная бабушка, – тихо сказал Алик. – Вроде даже и не бабушка, а пожилая женщина, и даже не пожилая, а так – в возрасте, и не очень-то почтенном.

– Странно, что она вообще тут, – так же шёпотом ответил Женя. – И что значит «не в почтенном возрасте»? Ей на вид лет сто, если не в десять раз больше.

– Скажешь тоже, – возразил тихо Алик, – лет сорок или того меньше. – И уже в полголоса обращаясь к старухе: – Вы кто, женщина? И как тут оказались?

– Ты проклят! – вдруг громко на весь лес сказала старуха. – И тебе не спастись!

– Это она кому? – прошептал Женя, хотя отчётливо понял: старуха обращалась к нему.

Женю охватило чувство, что именно здесь и сей час решится его судьба. Что он встанет на ту дорогу, которая приведёт его к успеху и славе. И он узнает всю правду о своём будущем. В нём появилась, стала расти и крепнуть уверенность, что жизнь будет светлой и радостной.

Пламя костра сильно выросло, его языки взметнулись до небес. Гул гигантского пожара проник в голову Жени, яркие кроваво-красные языки охватили его душу, заполняя её нестерпимым жаром. И из этого жара возник ослепительный, прозрачно белый бешено вращающийся шар, а внутри шара Женя увидел огромных размеров кристалл со многими гранями, и в каждой из этих граней мелькали кричащие в ужасе знакомые и незнакомые ему лица людей.

– Ничего себе полыхнуло, – воскликнул Алик, вскакивая от костра и тут же скалясь кровавым ртом, появившимся у него на шее чуть ниже подбородка, упал лицом в костёр.

А старуха спокойно опустила руку, метнувшую стилет, найденный ею в одном из карманов Светкиного комбинезона, и вновь уставилась на Женю, который без движения сидел и смотрел, как тело его друга охватывают языки пламени.

– Ты проклят! – повторила старуха. – И я бы отдала всё, даже жизни своего народа, только бы остановить тебя!

– Что вы такое говорите? – всё так же тихо сказал Женя с трудом разлепив пересохшие губы. – Я неделю, как школу закончил, и Алик. Зачем вы его?

– Умрут всё, кого коснётся твоя жизнь, – глухо сказала старуха, – а наиболее близкие тебе умрут в страшных мучениях.

Старуха встала, и Женя увидел за ней Светку в серой больничной застиранной до дыр рубахе. Между ног Светки выпал странный кровавый сгусток, и обнажённая Мила, всё тело которой было покрыто шрамами, копьём поддевает этот свёрток и швыряет в костёр, где уже вовсю пылают голова и плечи Алика.

– Это ты! Ты! Убьёшь всех нас. И этим будешь счастлив! – закричала во всё горло старуха.

В её руках появился огромный кристалл с кричащими внутри искажёнными от ужаса человеческими лицами, и она широко размахнувшись кинула этот кристалл в Женю. И вновь его захлестнули языки пламени. Сквозь пламя Женя увидел, как горит, пытаясь каким-то лохмотьями сбить с себя огонь Мила. Как сразу вся, факелом вспыхнула Светка. И старуха в объятиях пламени, приплясывая и подпрыгивая, несётся обратно в лес, оставляя за собой огненный след…

– Зря вы не пошли с нами, – сказала Мила подходя к костру. – Вода… просто сказка!

– У них ещё всё впереди, – возразила Светка, нагибаясь к бревну и беря свой комбинезон. – Такая ночь… звёзды…

– Сплошная романтика, – сказал Алик.

Он закончил со спальником и теперь, сидя на земле, разложил на масляной тряпке и чистил свой автомат.

– Между прочим, с вот этим всем, – сказала ему Светка, обводя руками лес, горы и небо, – никакое оружие не справится.

– А зачем с этим-то справляться? Это наша среда обитания. Не будет её, не будет нас, – усмехнулся Алик. – Справляться надо с людьми.

– Например, со мной, – томно сказала Мила.

Она сделала шаг к Алику и опустилась рядом с ним на колени так, чтобы его лицо коснулась спортивной курточки из нейлона, и он ощутил под тонкой тканью её упругие груди.

– Да ну вас, малолетки! – отшатнулся, чуть не упав, Алик.

– А сам-то ты, кто? – захохотали девчонки.