– Привет Джонсон, – спокойно проговорил Сэт, не поворачивая головы. У его решётки стоял человек.

– Рино, это ты? – срывающимся голосом пробормотал солдат.

– Трудно сказать, технически, наверное, я это ещё пока я, – насмешливо отвечал ему Сэт. Повернувшись, он подошёл к решётке со своей стороны и положил свою правую обезображенную руку на прутья решётки недалеко от руки Джонсона. Свет тусклой лампочки упал на чешую на его руке, и Джонсон невольно отшатнулся и сделал шаг назад.

– Ты заражён!

– В точку попал, – рассмеялся Рино.

– Разве ты не должен поднять тревогу? Если меня сейчас поймают, тебя могут повысить.

Джонсон провёл рукой по лицу, пальцы его дрожали.

– Дурак ты, Рино! Думаешь, я забуду о том, что ты дважды спасал мне жизнь?

– Это теперь не имеет значения. Прежний Сэт Рино умер, новому Сэту ты ничего не должен. Не исключено, что при следующей нашей встрече, я попытаюсь тебя убить.

– Не исключено, что при следующей нашей встрече, я тоже попытаюсь тебя убить,– усмехнулся Джонсон.

– Теперь иди, через 15 минут смена караула, это удобный момент, чтобы проскочить обратно в старый город, – закончил он, отступая от решётки.

– У меня тут есть ещё одно дело,– мрачно отвечал ему Рино, выскальзывая в коридор.

– Прощай Джонсон!

– Я рад, что ты жив,– пробормотал тот вслед Сэту. Через мгновение Рино исчез в полумраке коридора. Джонсон понял, что направился он не в сторону выхода, а в сторону офицерских казарм. Он вернулся в свою камеру, сел на свою убогую кровать и обхватил голову руками. Потом он лёг и закрыл глаза.

– Меня это не касается,– чуть слышно пробормотал он.

* * * * * * * * * *

Слышны выстрелы и истошные крики, довольно чистый, отделанный светлой плиткой коридор хорошо освещён. По нему пробегают двое вооружённых солдат, вваливаются толкая друг друга в маленькую комнату, и тут же натыкаются на двух других солдат которые стоят там опустив автоматы стволами вниз.

– Кто стрелял?

В комнату быстрым шагом вошёл капитан Ивэл, на нём грязная футболка и не застёгнутая рубашка. Его взору открылась разгромленная комната, первое, что бросалось в глаза, было выбитое окно, осколки стекла противно скрипели, трескаясь под грубыми подошвами солдатских ботинок. Кровать была перевёрнута на бок, в углу лежал человек, вернее то, что от него осталось. Тело человека было рассечено по диагонали слева направо, от плеча почти до пояса. Верхняя часть тела лежала чуть в стороне и из-под неё натекла уже большая тёмно-бурая лужа крови. В правой руке убитый сжимал пистолет, которым, по всей видимости, не успел воспользоваться.

– Я стрелял, сэр! Мне кажется, я попал в него, когда он выпрыгивал в окно,– неуверенно отвечал один из солдат.

– Поднимайте всех по тревоге! Выставляйте оцепление, дело чести для нас поймать этого ублюдка! – коротко приказал Ивэл.

Солдаты надели каски, и торопливо бросились исполнять приказ. Оставшись один, Ивэл задумчиво прошёлся по комнате и подойдя к опрокинутому стулу поднял с пола, отряхнул и накинул на плечи армейскую куртку, над карманом которой было вышито его имя. На полу под его ногами были раскиданы потёртые от частого употребления игральные карты, с заломленными кое-где углами.

– Не может быть, – задумчиво пробормотал Ивэл.

* * * * * * * * * *

–Вот гадство, – шепчет Сэт. Он забился под обломок какого-то бетонного блока, совсем рядом с ним слышались голоса солдат прочёсывающих окрестности. Своей обезображенной рукой Сэт пытался остановить кровь, которая толчками, пузырясь выходила из его левого плеча. Так ошибиться! Запах сбил его с толку, он был не очень сильным, не стоило так спешить! Офицера ему было не жалко, было обидно, что не удалось осуществить задуманное, очевидно, что его «хитрый» план по убийству Ивэла провалился. Между тем кровь всё не останавливалась, по всей видимости, пулю необходимо было извлечь. Голоса солдат становились всё тише, время до рассвета у него ещё было, Сэт оторвал часть рукава от своего плаща, скатал в валик этот кусок ткани, пропитанный своей кровью, засунул его себе в рот и накрепко закусил зубами, чтобы не кричать и не откусить себе язык если что. Затем вытащил охотничий нож, не давая себе ни секунды на раздумье, вонзив конец острия себе в рану начал вырезать пулю из своего тела.

* * * * * * * * * *

Изменения в его теле продолжались, всё новые участки его тела захватывались вирусом, и внешне это проявлялось в том, что всё большая поверхность его кожи покрывалась жёсткой, чёрной как броня чешуёй. При этом он сам ощущал, что становится сильнее с каждым новым днём, сила переполняла его, все преследовавшие его до сих пор страхи отступили, он ощущал себя свободным, и это чувство было для него новым. Но вместе с этой силой пришли охватывавшие его, время от времени, приступы яростного исступления, жажда убийства, жажда крови, с которой он не в силах был справляться и тогда он уходил далеко в лес в надежде встретить мортовского пса или кого ни будь из охотников на вампалов или людей. Но именно в таком его состоянии, все они сторонились его, и он шатался без цели, подолгу не возвращаясь в своё убежище. Выходя из этого состояния, он чувствовал себя опустошённым, все его чувства притуплялись, а в душе словно зияла чёрная дыра. Постепенно пришло осознание того, что он несчастлив и стать счастливым он может, только если что-то заполнит пустоту в его душе. Эта мысль поглотила полностью всё его существо, и он уже не мог думать ни о чём другом. Просыпаясь после двух-трёх часового забытья, в которое превратился теперь его сон, он некоторое время не мог вспомнить кто он и что он делает здесь. Часто он ничего не мог вспомнить кроме имени Рицы и её лица. Когда он приходил в себя, то испытывал страх, что в следующий раз уже не сможет вернуться в нормальное состояние, вернее боялся, что состояние звериного безумия станет для него нормальным. Постепенно все его мечты стали неразрывно связаны с Рицей, ему казалось, что у него всё наладится, едва он встретит её. Ему казалось, что он любил её всю свою жизнь, но именно теперь его мечты обрели конкретное воплощение. Не то что бы он мечтал о ней, как о своей женщине. Сама мысль о том, что он может обладать ею, казалось ему кощунственной, но всё же иногда эта мысль захватывала его полностью, и он не мог уже думать ни о чём другом. Его безудержная фантазия уносила прочь его сознание. Он страстно желал встречи с нею и боялся её одновременно. Почему то он был уверен, что она нуждается в нём и также как и он, жаждет этой встречи. Его разрушающееся сознание зацепилось за эту мысль и постепенно ему удалось обуздать своё состояние. Возможно, это было совпадение, но приступы прекратились, едва в его жизни появилась чётко осознаваемая цель, его ежедневные, на первый взгляд бессмысленные, блуждания по развалинам, все были подчинены этой единственной почти полностью поглотившей его идее.

* * * * * * * * * *

Маленькое комната, стены отделаны серым листовым железом, видимо какое-то техническое помещение, полутёмное, вместо окна огромный, почти в человеческий рост, вентилятор, за вентилятором вентиляционная шахта, гигантская труба, уходящая куда-то во тьму. На полу этой комнатушки, горит что-то похожее на примус, рядом подвернув под себя ноги сидит Сэт и готовит себе на этом примусе еду. Вернее не готовит, а только что вскипятил воду и залил ей лапшу быстрого приготовления, а теперь сидит и ждёт, когда она приготовится. Из шахты время от времени долетает порыв ветра, и гигантские лопасти поскрипывают, слегка покачиваясь из стороны в сторону. В комнате Сэта нет почти ничего: в углу матрас, рядом с ним какой-то металлический ящик, на котором сидит большая, грязная плюшевая панда, и в стороне у стены стойка для хранения мечей, по всей видимости Сэт нашёл её в сувенирном магазине, она богато украшена золочённой резьбой и поддельными драгоценным камнями. Она резко контрастирует с остальным убранством комнаты. На ней как раз и лежат парные мечи Сэта, они в ножнах очень аккуратных и блестящих, похоже это единственные предметы, за которыми он следит и о которых заботится. Перед Сэтом мерцает экран небольшого гаджета на котором идёт какой-то японский анимэ-сериал похожий на Фэри Тейл. От гаджета тянется провод к связке пальчиковых батареек, от которых он, по всей видимости, питается. Актёры говорят на японском, Сэт тем не менее улыбается, удивляется, реагирует так словно всё понимает. В этот момент он очень похож на большого ребёнка. Наконец лапша готова и он начинает есть её палочками не отрывая взгляд от экрана, чешуя на его правой руке зловеще поблёскивает. Ветер снова легко касается вентилятора и тот дрожит, как живой. Свет небольшого экрана отбрасывает на лицо Рино разноцветные отблески. С едой покончено, Сэт поднимается, выключает экран, набрасывает плащ подходит к ящику и открывает крышку. В ящике несколько десятков упаковок такой же вермишели и упаковки ещё какой-то еды, слева лежит пистолет. Сэт пересчитывает свои запасы, смешно шевеля губами, забирает пистолет и захлопывает крышку.