— Я вел себя невежливо, хочу извиниться. Давно надо было зайти и представиться, ведь мы соседи, — Эйдан улыбнулся, и Дин нервно сглотнул.

— Все в порядке! Я сам собирался заглянуть к вам и попросить разрешения поснимать на маяке.

Дин чуть было не спросил у него, где это он пропадал несколько дней, но вовремя одумался.

— Конечно, снимай сколько угодно! Заходи в любое время, хоть ночью — у деда все равно бессонница, а Люк ночами сочиняет стихи. Ужасные, на мой взгляд!

Этот Эйдан был другим, совсем не мрачным, скорее общительным и милым. Дин хлопал глазами и медленно дышал; он понятия не имел как вести себя с этим человеком, поэтому последовал своему основному принципу и расслабился.

— Отлично, спасибо!

Снова начал подниматься ветер, внизу он еще не чувствовался, зато хорошо слышались завывания в скалах. Эйдан вдохнул сырой воздух, ноздри его при этом хищно расширились.

— Скоро снова начнется дождь.

— О, давно его не было! — разочарованно протянул Дин, осматриваясь и соображая, что еще можно успеть поснимать.

— Ты же не любишь дождь, верно? — Эйдан приподнял бровь.

— Не люблю.

— И холод тебе не по душе, — скорее подтвердил, чем спросил он.

— Верно.

— Тогда зачем ты приехал сюда?

Дин удивленно приоткрыл рот. Этот парень вел себя очень, очень странно, Дин его совершенно не понимал. То ненавидит, то пропадает, теперь вот задает в общем-то личные вопросы, едва успев представиться…

— Так было нужно. Долго рассказывать, — он принялся собирать в сумку оборудование, чтобы успеть до дождя.

— А ты попробуй. Я люблю слушать.

Эйдан сел на камень неподалеку и закурил. Что-то было в его голосе, такое подкупающее и ласковое, или в чудесных глазах, а может, в жесте пальцев, держащих сигарету, или даже в губах, выпускающих дым? Что вообще добавляют в Эйданов Тернеров, чтобы они были такими притягательными? Дин этого не знал, но говорить начал.

— Дома не всегда просто с работой. У нас в кого ни ткни — фотограф, режиссер, актер, художник. Брат у меня отличный, но немного… ну, раздолбай он, чего уж. А родители уже пожилые, им помогать нужно. Мне предложили контракт, и я согласился, потому что здесь свой дом есть, за который не нужно платить аренду. Так я могу отправлять домой часть денег ежемесячно, это удобно.

— Им удобно, — Эйдан сплюнул и стряхнул пепел на камни. — Твоим родным, брату. А тебе? Тебе же здесь плохо.

— Нет, не плохо. Я скучаю по Окленду и мерзну, но зато здесь отличные люди и красивые места. Новый опыт, опять же, — это интересно.

— Я не понимаю тебя. Зачем жить там, где не хочется? Ты всегда делаешь то, о чем тебя просят другие?

Дин улыбнулся, застегивая сумку. Эйдан сидел боком и смотрел в море. В профиль он выглядел суровее и еще красивее прежнего.

— Не всегда. Только если я их люблю.

Эйдан вздрогнул и бросил окурок в море. Тот описал яркую дугу и упал в зоне прибоя.

— Пойдем, провожу тебя. Здесь опасная тропка, а у тебя сумка тяжелая.

Он скакал по камням как горный козел, легко и уверенно. Дин вспомнил, что уже видел это однажды ночью из окна.

— Ловко у тебя получается!

— Конечно, я же здесь вырос! Каждый камень знаю, каждый склон. У меня это в крови, — Эйдан криво улыбнулся через плечо. — Под ноги смотри!

Дин был рад, что доверил ему сумку. Подниматься было труднее, ноги скользили, пару раз пришлось балансировать на грани падения. Эйдан спокойно ждал его наверху.

— Может, надо было тебя самого на руках нести? — насмешливо спросил он.

— Вот еще, глупости! Я бесплатный, а фототехника дорого стоит!

Дин часто повторял эту фразу, пойманную однажды в разговоре с Бреттом, обычно все смеялись или не замечали. Но такую реакцию он видел впервые. Эйдан резко помрачнел, потемнел лицом. Он поставил сумку на траву, сделал шаг к Дину и сильно схватил за плечи.

— Не смей так говорить, слышишь? Никогда не смей, это очень плохая шутка!

— Эммм… хорошо, хорошо! Отпусти меня, пожалуйста, мне больно.

Эйдан тут же разжал руки и отступил, опуская глаза.

— Прости, я позволил себе лишнего.

— Все в порядке. Зайдешь? У меня неплохой кофе, есть овсяное печенье, — постарался разрядить обстановку Дин.

— Нет. Ты не понимаешь. Мы с тобой не друзья, Дин. И никогда не будем ими. Тебе лучше не общаться со мной, ради твоей же безопасности.

С этими словами Эйдан развернулся и быстрым шагом пошел к маяку. За всю дорогу он ни разу не обернулся.

Дин стоял у обрыва рядом со своей сумкой и старался вправить на место отвисшую челюсть. Он решительно не понимал этого психа Эйдана.

====== Глава 4 ======

Дин обрабатывал фотографии до самого вечера. Он бродил по дому в перерывах, жевал печенья, потом снова садился за монитор, разбирая бесчисленных крабов, камни, волны. Профиль Эйдана, о господи. Единственный случайный кадр, зато какой! Он смотрел в море, а поднимающийся ветер тянул его за кудри. Казалось, что волны продолжаются на его голове, затягивая обладателя в глубину. Интересно, распространяется ли на этот кадр разрешение снимать на маяке? Все же, вышло не очень честно — он не предупредил Эйдана, что снимает его, хотя бы потому что сам не заметил, как это получилось. Лучше будет спросить еще раз.

Приняв это решение, Дин испытал серьезное облегчение и с удивлением понял, что не хочет ни с кем делиться фотографией Эйдана. Это было похоже на... О, нет.

Дин пошел на кухню и налил себе сока. Он смотрел на дождь снаружи и думал о том, что, похоже, влюбляется. Море было скрыто серой пеленой, маяк тоже почти не различался. Дождь, дождь, кругом один только дождь! Далекий звук донесся откуда-то, и Дин замер, напрягая слух. Ему показалось, что он услышал в отдалении лошадиное ржание, но через равномерный гул дождя это могло просто показаться. Он перешел к окну, выходившему на маяк, и всмотрелся в серую муть. Ничего, только пожухшая трава и стена затяжного ливня. Стекло холодило лоб. Пора было возвращаться к работе, чтобы уже сегодня отправить часть фото. Дин вздохнул, бросил последний раз взгляд в окно — и застыл, пораженный. В дожде резвились кони. Их было двое: сначала как призрачные силуэты в мутной пелене, постепенно они проступали все ближе и ближе, становясь более явными. Прильнув к окну, Дин глядел на них, неправдоподобно красивых, волшебных, и не знал, как объяснить это даже в собственных мыслях. На этих животных хотелось смотреть и смотреть. Один переливался серебристо-серым металлом, гладким до блеска, и выглядел сильным: на таком коне сам собой представлялся вооруженный сказочный рыцарь. Второй был стройным и изящным, темно-серым в черных яблоках; его длинная грива подметала траву, а хвост реял по ветру, как темное знамя. Серый конь гонялся за ним, а этот, в яблоках, ржал игриво и убегал от преследователя по сонной траве. Точеные ноги поднимали тучу светлых брызг.

Дин смотрел, не в силах оторвать взгляд. Эх, почему нет камеры сейчас, вышли бы восхитительные кадры! Эта мысль будто бы отрезвила его, он заметался по дому, вспоминая, куда убрал дождевик и где чехол для фотоаппарата. На все сборы ушло не больше пяти минут, и Дин был готов к работе. Он вылез за дверь, натягивая капюшон поглубже, хотя это не спасло: дождь тут же принялся лупить его по носу.

Коней не было. Дин обошел дом, прислушиваясь, потом стал вглядываться в дождь и искать следы в грязи, но без толку. Кони слишком наследили, а дождь быстро смывал отпечатки на раскисшей почве.

Он вернулся домой мокрый, продрогший и расстроенный. Надо будет спросить у Ричарда, раз Адам не любит эту тему, кто здесь держит таких красивых лошадей, и поговорить с хозяином, может, он разрешит их поснимать. Уж больно хороши были те кони!

Готовить не хотелось, поэтому Дин просто достал готовые котлеты, которые он про запас накупил в супермаркете, и бросил их в сковородку. За шипением масла и шумом дождя он сперва не услышал стук в дверь, гостям пришлось стучаться громче.