— Она одна. Наверное, хочет привести его тайно и удивить своих, — сообщил вернувшийся с пробежки Грэм.

— Это нам на руку. Как думаешь, она тебя не видела?

— Нет, слишком влюблена. Должно быть, снила о нем все это время, здорово завелась. Придем без проблем, никто и не заметит.

— Хорошо. Тогда ждем? Лошади пришли, стерегут надзорный дом.

— Ждем, — Грэм кивнул и сел за стол, с другой стороны от окна. — Они ее не напугают.

— Еще сказку? — проснулся старик МакКой.

— Да, деда, было бы чудесно. Я сделаю теплого молока, — Адам улыбнулся.

— Кхм-кхм… В те времена, когда море еще не было соленым…

Ночь плыла мимо спящих холмов, заглядывала в окна дома удивленно, будто не верила, что здесь не хотят смотреть ее сны. Поднимались в прогалинах туманы, рождались из низких мест и ползли, обнимая холмы, дома и загоны. К утру расчищалось небо, поэтому забрезживший рассвет стал синим и густым, замешанным на прозрачном молоке. Кони бродили вокруг дома, кружили туман, издали напоминая игрушечную карусель. Один круг, второй, третий. Адам следил за ними усталыми глазами, а потом лошади стали превращаться в жемчужных птиц, вьющихся над гнездом, полным звезд и незагаданных желаний. Зеленая листва мягко укрывала обиталище ночи, огромные дубы склонялись над лесным прудом, в их ветвях кружили стрекозы и солнечные блики.

— Они остановились, — пробасил медведь из кустов.

Адам поднял голову со столешницы и посмотрел в окно. Видимый им конь стоял по колено в тающем тумане, но даже издалека было видно, что замер он прямо посреди ходьбы.

— Волшебный сон. Я тоже его услышал, кажется, — зевнул Адам, придвигаясь к стеклу. — Нужно быть готовыми, чтобы в любое время бежать на помощь. Грэм, ты сможешь?

— Нет ничего проще. А ты?

— Позову оставшихся с маяка. Помощь нам не помешает, это же не какой-то упырь, а сама Весенняя Королевна.

— Дин выйдет наружу? — Грэм хрустнул плечами.

— Почти наверняка. Она все для этого сделает. Пожалуйста, запомни: очень важно докричаться до черного коня, и не убивать ее до того, как он сделает свое дело. Хорошо?

— Конечно. Подержу ее ласково, — медведь улыбнулся.

— Они выходят. Так, я пошел, ты за мной. Удачи! — Адам выдохнул и взялся за ручку двери.

— Удачи, драгоценный принц. Все получится.

Лошади на маяке ждали в полной боевой готовности. Адам невольно залюбовался стройной Уилс: такую лошадку желал бы любой монарх.

— Дамы, напоминаю на всякий случай: фею должен обезвредить Эйдан! Они там все спят волшебным сном, до него будет непросто докричаться.

— Поняла! — Уилс кивнула головой и ласково боднула маленькую подругу. — Проследишь, чтобы он проснулся?

— Без проблем, в крайнем случае, в зубах притащу, — сурово ответила лошадка.

Они бежали как ветер, только еще быстрее. Страшнее всего было не успеть. Дед сразу же взял курс на поля и подъездную дорогу: мало ли кто мог услышать вопли и заинтересоваться, а допускать людей на поле боя не следовало бы. Уилс проводила его взглядом и постаралась сосредоточиться на медведе. Когда он схватит фею, можно будет атаковать. Люк был опытнее, ему уже приходилось биться, но он спал глубоким сном, и надеяться на него не стоило. Уилс готовилась сражаться сама, недаром же она из породы смертоносных озерных лошадей! Главное теперь — отнести Дина подальше, чтобы никто не задел его по случайности или с умыслом. Огромные медвежьи лапы сомкнулись на груди феи, и в тот же момент раздался крик Сары:

— Эйдан! Эйдан, проснись!!! Скорее! Бегом!

Уилс мысленно улыбнулась. Сара справится, ее стальной стержень делает малютку несгибаемой.

Дин стоял у самого обрыва с разинутым ртом. Уилс сбила его с ног и, поймав на спину, бросилась в море. «Как хорошо, что я не Крэйг, и морская вода не так вредна мне!» — думала она.

— Дин, побудь пока тут! Здесь феи не тронут тебя, а мне надо помочь там, ее не так просто сломать!

Уилс не была уверена, что поступает правильно, но ее глушил переходящий в ультразвук визг феи. К тому же, Дин кивнул ей в знак того, что все понял. Кажется.

Она успела в самое время: фея здорово оглушила медведя своими криками и уже выкручивала его лапы. Удивительно, как он вообще продержался эти несколько минут, ведь феи чудовищно сильны. Уилс разогналась и с размаху ударила копытами в тощую грудь королевны. Та на миг захлебнулась криком, а потом начала снова, еще громче и выше. Краем глаза Уилс видела, что Сара вытащила из дома сонного Эйдана, а Адам ходит вокруг замерших Крэйга и Люка, нашептывает им что-то в уши, гладит морды теплыми ладонями.

Дин пискнул что-то вдали, Эйдан вскинул голову. Уилс не смотрела. Она впилась зубами в плечо феи, позволяя медведю перехватить ее ниже, под ребрами. Острые когти феи молотили воздух, от визга закладывало уши. Эйдан примчался внезапно, как черный ураган. Он обрушился на них с ревом и рыком, Уилс не была уверена в том, что он способен соображать.

На вкус фея была как приторный пепел. Сухая, хрусткая, рассыпающаяся песком на зубах — и со сладким запахом цветов. Уилс не пробовала ничего более отвратительного, но глубже сжимала челюсти на ее плече. Свободная рука феи слепо лупила воздух, один раз все же расчертив морду Эйдана.

— Сердце, идиот! Жри ее сердце скорее! — заорала Сара.

Медведь крепче сжал тощее тельце, фея завопила еще страшнее. По тому, как она дернулась, Уилс поняла, что ей очень больно. Эйдан с бешеными глазами выгрызал куски плоти из груди феи, пока не добрался до решетки ребер. Кости скрипели, но держались. Уилс выпустила плечо с бесполезно повисшей рукой и взялась ломать ребра. У нее давно звенело в ушах, теперь же еще и в глазах засверкали звезды от хруста крепких костей. Молочная кровь обтекала морду, падала в траву тяжелыми каплями. Уилс сплевывала густую, вонючую массу, наполнявшую кости изнутри, и продолжала.

Эйдан пытался перегрызть фее горло, чтобы она замолчала, а медведь в суматохе успел оторвать почти откушенное Уилс плечо.

Крэйг и Люк топтались рядом: они бы с удовольствием вмешались, но им не хватало места рядом с феей.

— Дин в море! Присмотрите за ним, — крикнула Сара, разгоняясь по склону.

Она спешила наперерез мистеру Каллену, который услышал далекие крики и уже одевался, торопясь на помощь.

— Он боится глубины, — буркнул Люк, прыгая с обрыва.

— Как я его понимаю! — Крэйг перекинулся в человеческую форму и поспешил за ним. — Опять от меня никакого толку! Оставите мне немного феи?

Последняя кость хрустнула в зубах Уилс, она отстранилась, тяжело дыша. Фея сейчас была похожа на развороченный осиный кокон: куски оборванной кожи реяли на ветру, как старая сухая бумага. Кричать фея больше не могла, только тихо хрипела; из ее прогрызенного горла вылезали мутные пузыри с резким кислым запахом.

— Поднажмем, — рыкнул медведь, бесцеремонно пиная Эйдана.

В грудной дыре рвано пульсировал перламутровый комок, покрытый желтоватой слизью и белыми венами. Эйдан фыркал в ужасе, переступая копытами на месте.

— Его нужно съесть, — устало напомнила Уилс; ее сильно мутило, но указания Адама она помнила хорошо. — Иначе через несколько лет она снова вернется за нашим Дином.

Эйдан дернул головой, склоняясь над растерзанным телом феи.

— Просто зажмурься и думай о приятном, — посоветовал медведь. — Это как проглотить противное лекарство.

Сердце феи светилось и дышало, меняя оттенки. Оно чуть хрустело на зубах, как если бы его покрывала морозная корочка, а внутри обжигало маслянистой жидкостью с тошнотворным запахом. Эйдан давился и упрямо ел, стараясь проглатывать куски побольше.

— Он... мой! — бормотал он при этом, ненавидящим взглядом сверля лицо феи.

Ее мерцающие глаза еще некоторое время лучились слабым светом, а потом погасли, превратившись в пустые серые угольки. Эйдан упал на перепачканную траву и съежился до человеческих размеров. Его рвало густой белой слизью, и Уилс чувствовала, что готова составить ему компанию.