— Вряд ли я хорошая модель, но раз интересно, то конечно. И Тыковка не откажется, я думаю!

Эйдан в дверях переминался с ноги на ногу, видно было, что он хочет уйти поскорее.

Снаружи совсем стемнело, ветер стих, и над холмами раскинулось звездное небо, какого Дин здесь прежде не видел.

— Ничего себе!

— Может, уже поедем? — окликнул его Эйдан.

Дин повернулся на голос и удивленно приподнял брови. Меньше всего он ожидал встретить здесь, в глуши, среди овец и фермеров, новенький, сияющий мерседес.

— Ничего себе машинка! Оказывается, маяк — прибыльное дело!

— У меня родители нефтяные магнаты, — Эйдан закатил глаза. — Садись давай!

Дорогая кожа в салоне, суперсовременная техника на панели — Дин опасался потрогать что-нибудь и заляпать или испортить.

— Эйдан, слушай... Я не знаю, как благодарить тебя! Ты меня спас, и продолжаешь помогать. Доктор, одежда, машина вот. Давай я денег за врача отдам?

— Не нужно. У нас с мистером Калленом давний договор на всех наших пациентов, — Эйдан легко управлял металлическим зверем, ловко выруливая с грунтовой дороги на шоссе.

Его профиль светился от фонаря снаружи, в глазах на секунду мелькнуло рыжее пятно, похожее на костер на темной воде. Дин, сам не зная почему, вспомнил о погребальных лодках и вздрогнул.

— Мне сейчас очень неловко тебя просить об этом...

— Что? Чего тебе хочется? — Эйдан посмотрел на него мельком, будто бы принюхиваясь при этом, и Дин удивился такой формулировке вопроса.

— Вообще, хочется есть и спать, но мне бы вернуться на берег, там моя камера осталась.

— А, это. На заднем сиденье лежат. И камера, и сумка. Слушай, она тяжелее тебя! Там что, золото?

— Ты забрал их?

— Ну да. Подумал, что ты их хватишься и попрешься ночью за своим скарбом. А что, не нужно было?

— Нет, нужно конечно, спасибо тебе! — Дин обернулся назад и действительно увидел свои вещи. — Эйдан, как ты успел?

— Ну, я от Каллена пошел напрямик, через луговину к морю. На берегу взял твои вещи, добежал до маяка, собрал одежду, загрузил все в машину и примчался. А что?

— Это поразительно, хотя я немного о другом. Ты поймал меня под обрывом, но я видел тебя в объектив перед этим. Слишком далеко, Эйдан. Метров сто пятьдесят. Как ты успел?

— Ох, Дин, сразу видно, что ты не местный! На берегу часто так кажется. Смотришь на лодку и думаешь, что она далеко. А она в двух шагах. Так что я просто шел в том направлении и увидел, что ты падаешь.

— Эйдан, я бы поверил тебе, если бы не некоторые моменты. Окленд тоже стоит у моря, и я фотограф. Видишь ли, оптику я хорошо знаю, и снимал на побережье множество раз. Так что это за эффект, о котором ты пытаешься мне рассказать?

— Я пытаюсь сказать, что ты занят ерундой. Тебя спасли, а ты глупости спрашиваешь! — Эйдан нахмурился.

Машина плавно свернула на подъездную дорожку к дому Дина и замерла.

— Я помогу тебе отнести вещи?

— Спасибо, но я справлюсь, — прохладно отозвался Дин. — Это же мои вещи. Одежду тебе я верну после стирки, хорошо?

— Да не стоит. Вообще не переживай из-за этого. Давай все же помогу с сумкой?

— Нет, я справлюсь.

Дин уже вышел и выгребал свой скарб. Стоило бы обидеться, раз Эйдан не хочет рассказывать правду, но, с другой стороны, вдруг его желание помочь истолковано другим, более интересным? Что, если сосед передумал и пытается сблизиться?

— Хочешь зайти?

Но Эйдан снова повел себя странно. Вместо ответа он посмотрел на небо, потом на маяк и на море, и задумчиво, словно с неохотой, произнес:

— Нет, спасибо. Уже поздно. Отдыхай, тебе нужно поспать.

Дин дернул плечом и пошел к дому. Сумка оттягивала плечо, холодный штатив с тяжелой камерой едва держались в залепленных пластырем пальцах. Впору было пожалеть о своем решении и попросить помощи Эйдана. Настоять на том, чтобы он вошел, вместе выпить кофе или чаю, смеяться, есть печенье, засыпая стол крошками, а потом... желудок Дина подпрыгнул и сжался, потому что в мыслях отчетливо нарисовалась картинка, как они с Эйданом целуются перед окном, выходящим на маяк. Каждые пятнадцать секунд по ним пробегается отсвет луча, выхватывая из темноты то ресницы, то глаза, то чуть приоткрытые губы. Казалось, Дин чувствовал под пальцами колючую щетину на подбородке, видел, как хищно вздымаются ноздри…

Он тряхнул головой, решительно отгоняя навязчивый образ. Они не друзья, Эйдан так сказал. Невидимая стена между ними. Ничего не будет, нечего об этом размышлять и травить себя беспочвенной надеждой.

Дома было тихо и холодно, топка снова погасла. Дин уронил вещи в холле и сел на диван, не включая лампу. Света, падавшего из окна, хватало для того, чтобы видеть контуры мебели и дверных проемов. Тикали часы, потрескивало что-то на чердаке. Дом жил своей собственной жизнью, не считаясь с мыслями Дина, который сам словно стал частью интерьера, сливаясь с диванными подушками. Укутавшись в чужую толстовку для тепла, Дин вдыхал запахи сигарет, моря и Эйдана, и улыбался темноте.

Почти всю ночь он провозился, обрабатывая фото — спать не хотелось, а забытые после падения сэндвичи с котлетами пришлись кстати. Дин уверял себя, что хочет поскорее отослать работы, но на самом деле ему было интересно, что получилось на кадрах с Эйданом, сделанных в тот момент, когда камера уже падала. Ожидания оказались не напрасными: видно было, как Эйдан спускается к морю, несколько кадров идет, а потом смотрит прямо в глазок объектива. Дальше пейзаж кренился, за ним шел один смазанный снимок, где на месте Эйдана было темное пятно, а следующий кадр, пойманный крайними точками фокусировки, оказался неожиданно пустым. Дин разглядывал его в огромном увеличении, но не понимал, как это получилось. На фото были фиолетовые скалы, волны прибоя с пенными брызгами, край тропинки. И никакого Эйдана, словно и не стоял он тут. Сравнив три кадра, Дин убедился, что глаза не обманывают его. Вот Эйдан идет, через секунду на этом месте он же, но размытый, а через две трети секунды пропал бесследно. Как это возможно? С этой загадкой Дин бился, пока не разболелась голова. Стояла уже глухая ночная пора, до рассвета оставалось часа два. Он решил поспать, надеясь, что тяжелые сны не потревожат его, но эта надежда сбылась только наполовину. Во сне Дин видел кошку Тыковку, летавшую вокруг люстры под потолком. Доктор Каллен гонял ее шваброй, уговаривая спуститься, и рассказывал, что видеть во сне лошадей — хороший знак.

Утро началось со стука в дверь. Похоже, это начинало превращаться в традицию. Дин думал, что окажется в изоляции здесь, в холодной Ирландии, а выходило, что он постоянно всем нужен и большинство соседей относятся к нему очень хорошо.

— Сейчас я, минутку! — крикнул он посетителю.

Скорее всего, это Ричард или Адам пожаловали, но все же лучше было влезть в джинсы, а то мало ли что подумают. За дверью оказалась Миранда, так что Дин порадовался собственной проницательности. Наверняка здесь не принято в одних трусах встречать женщин.

— Привет! Я решила зайти пораньше, узнать, как твои дела! Мистер Каллен рассказал, что ты был у него вечером и держался молодцом.

— Привет, Миранда. Здорово, что ты зашла! Кофе будешь? — Дин старался сообразить спросонья, есть ли у него что-то на завтрак.

— Да, с удовольствием! У меня вот творожные булочки с собой, — она показала корзинку, которую несла в руках.

— Ого, мечта просто! То Адам меня балует печеньками, то прекрасные женщины приносят завтрак к моим дверям — бог мой, чем я заслужил этот рай? — рассуждал вслух Дин.

— Думаю, все просто. Ты мог не захотеть приезжать сюда, и тогда дом бы пустовал. Знаешь, старики говорят, что прежде этот склон звался Надзорным, и дом был построен для тех, кто следит за округой. Вроде как плохо, если никто в нем не живет, — Миранда самостоятельно отыскала тарелки, и теперь выгружала на них выпечку.

— Следит за округой? Но ведь этим занимается фермерский совет — Ричард, например, и другие, — Дин отцедил готовый кофе и разлил его по чашкам. — Сливки, сахар?