Будет страсть моя красива и чиста!

И хотя людей пугаю,

Я к себе располагаю.

У всех у нас внутри живёт мечта!

Откуда-то сверху послышался плач ребёнка.

Салли Вэнн уронила чайную ложку и с неловкой улыбкой встала из-за стола.

– Пойду проверю, как там малышка, – она торопливо направилась к двери.

– Уже позднее время, и всем пора расходиться по комнатам, – объявила Эвелин Карлайл. – Ричард, вас проводит моя дочь. Милая, 13-ый номер свободен?

– Да, – тихо ответила Магдален.

– Хорошо. Проводи нашего гостя и проверь, чтобы у него было всё необходимое.

У меня мечта такая,

Как ваша, но другая:

Пусть будет лето, солнце, море, берег!

Я на острове своём. Тихо, сам с собой, вдвоём…

В компании с огромной кучей денег!

В коридоре не было света, и Магдален шла впереди с фонарём. Она ощущала спиной пронизывающий взгляд Ричарда. Они поднялись по ступенькам на второй этаж. Комната № 13 была в нескольких шагах от лестницы. У девушки взволнованно билось сердце. Так чувствуют себя актёры, которые после изнурительных тренировок показывают, наконец, премьеру.

– Магдален, – подал голос Ричард. – А вы с матерью всё время живёте в этом отеле?

– Да. А что? – бросила она с вызовом.

Резко обернулась, взметнув красными волосами, и он впервые увидел её глаза так близко. Ненормально яркого синего цвета, даже больше ультрамаринового, обрамлённые длинными тёмно-красными ресницами. Ричарду показалось, что его с размаху ударили кулаком в солнечное сплетение. Так не бывает…

«Линзы?» – подумал он, нахмурившись.

– Кроме вас шестерых, здесь на мили нет ни одной живой души. Вам не, – он хотел сказать «страшно», но вместо этого произнёс: – скучно жить в такой глуши?

– А разве где-нибудь веселее? – серьёзно спросила Магдален.

Он рассмеялся, но девушка даже не улыбнулась.

– К тому же мы ежедневно прослушиваем полный набор песен из «Рапунцель», – добавила она с непроницаемым видом.

– И всё? – Ричард язвительно усмехнулся. – Неужели у вас нет телевизора? Или хотя бы приёмника?

– Здесь они не работают, – пояснила она как нечто само собой разумеющееся.

– Это невозможно! – он достал из кармана мобильный и тут же осёкся, увидев отсутствие сигнала. – Но… зачем же тогда здесь жить?!

Вместо ответа Магдален толкнула дверь в номер. Комната была небольшой, но чистой, со старой дубовой мебелью. Кровать была уже постелена.

Будто ждали заранее, подумалось Ричарду.

– Ваша комната, сэр, – сухо сказала Магдален, проверяя засовы на окнах. – Ванная за смежной дверью. Спокойной ночи.

– Да, спасибо вам, Магдален. И всё-таки почему? – произнёс он с нажимом.

– Как будто есть выбор, – пробормотала она так тихо, что он не был уверен, не послышалось ли ему.

Девушка вышла и осторожно прикрыла за собой дверь. Ричард поморщился. Что-то странное было во всём этом отеле. «Отеле» ли? Из того, что он видел и слышал, это никоим образом не напоминало отель. Обычные постояльцы?

Ага, криво усмехнулся Ричард, а я – секретный агент.

Рука машинально нащупала браунинг, спрятанный под кожаной курткой. Кто они? Преступная группировка? Банда, которая маскируется под безобидных жителей и обчищает гостей?

Или это просто его разыгравшееся воображение?

Задумавшись, Ричард подошёл к окну. Внезапно он вздрогнул. На подоконнике в слое пыли ясно отпечаталась Мёртвая голова. Он уставился на череп с двумя скрещёнными костями, не веря своим глазам.

Вспомнилось, как Магдален стояла возле окна. Но зачем милой девушке понадобилось рисовать такое? Ричард ещё понял бы, если бы это был какой-нибудь крик о помощи, но череп…

Что это – угроза или предупреждение?

Дурацкая привычка подозревать во всех красивых девушках шпионок, Дик, говорил ему отец.

Ричард скривился, как от резкой головной боли. Отец, пропавший без вести Закари Берман, был последним, о ком хотелось сейчас вспоминать. Его искали около года, задействовали все ресурсы полиции (и не только), но следов найти не смогли. Глава специального отдела будто бы провалился сквозь землю.

Ричард открыл дверь и прислушался. В холле по-прежнему горел свет, который освещал нижние ступеньки лестницы. Голосов не было слышно. Почему-то казалось, что кроме него, в этом доме никого нет.

– Но в глубине души живёт мечта! – продолжал громыхать проигрыватель.

Ричард тихо выругался и вернулся в номер. Разберусь со всем завтра, решил он. Принял душ (мимолётно удивившись отсутствию зеркала) и отправился спать.

Перед глазами стояло лицо Магдален Карлайл. Неземная, застывшая красота, расцвеченная сюрреалистичными красками. Ричард никогда не верил в любовь с первого взгляда. Да и вряд ли это была любовь. Скорее, желание, заинтересованность, восхищение.

И всё же…

Почему бы не задержаться в «отеле» на пару дней?

Магдален тем временем вернулась в холл. Со стола уже всё убрали. Её мать что-то просматривала в ноутбуке, а мисс Лилайли продолжала вязать. Пит и Фредди играли в дартс – на их лицах застыло выражение дебильной радости. Как у детей, когда они получают долгожданную игрушку.

Живёт мечта!

Магдален подошла к проигрывателю и резко сняла иглу, прерывая осточертевшую музыку.

– Ловушка захлопнулась, – с умным видом покивал головой громила.

Его дротик угодил в стену в опасной близости от правого виска мисс Лилайли.

– Тебе следует быть осторожнее, Пит, – наставительно сказала старушка, вытаскивая из стены дротик и ловко попадая им в руку обидчика.

Юпитер негодующе фыркнул.

Эвелин Карлайл с улыбкой посмотрела на своих подопечных.

– Кто будет «посетителем №1»? Ещё не решили?

– Выборы должны быть честными! – возмутился Фредди Вэнн. – У нас пять кандидатов…

– Будем тянуть соломки или бросим монетку? – спросила появившаяся в дверях Салли.

– Бросают монетку только два кандидата! Деревенщина, – презрительно сплюнул на пол Пит Дьюк.

Магдален закатила глаза. Иногда ей хотелось хорошенько стукнуть всех четверых. И всё же она по-своему их любила.

– Прекрасно, идите за соломками, – многозначительно сказала миссис Карлайл.

Всех постояльцев как ветром сдуло. Что ни говори, но хозяйка была по-прежнему авторитетом.

– Вся надежда на тебя, Мэдс, – подмигнула ей на прощание мисс Лилайли.

Красноволосая девушка усмехнулась уголком рта. Закрыла за ними дверь и резко обернулась к матери.

– Это он, да? – спросила она без предисловий.

– Ты помнишь? – обрадовалась Эвелин Карлайл.

– Нет. Я просто в этом себя убедила, – она нервным движением взъерошила красные волосы. – А, может, и помню… Чёрт! Я уже ни в чём не уверена!

– Тсс, детка. Это не суть важно. Главное, не забудь, что я говорила тебе об эмоциональной привязанности.

Магдален скривилась.

– Он тебе не нравится, да? – недоверчиво приподняла бровь её мать.

– Я не хочу, чтобы это случилось так, – тихо сказала девушка.

– Если бы мы делали, что хотим, хорошего было б мало. Вспомни для чего это всё – и поступай, как нужно!

– Мы обе прекрасно знаем, что это напрасно! То, что не удалось никому за двадцать лет, не получится и сейчас.

– Если есть хоть малая вероятность…

– Ненавижу эти вероятности! Мы просто себя мучаем! Зачем вообще это всё?! Что бы мы ни делали, через два дня всё равно начнётся перезагрузка. Будь уж, что будет!

– Но мы ведь обещали им, Мэдди, – мягко возразила миссис Карлайл. – А обещания нужно выполнять. Договорились?

Несколько секунд в зале висела напряжённая пауза.

– Я не хочу умирать, мама! – с детской простотой призналась Магдален Карлайл.