Солнца яркий луч, путь найди во мгле,

Я прошу, верни, что так желанно мне…

Раны исцели, жизни свет пролей,

Я прошу, верни, что так желанно мне,

Желанно мне…

(Песня из м/ф «Рапунцель»)

Ричард Берман вёл автомобиль по загородной трассе. Она тянулась на мили вдоль лесов и полей, разделяя маленькие городишки, которые мерцали далёкими огнями. Изредка встречались заправочные станции с отелями и барами.

Дождь всё усиливался. Вода заливала лобовое стекло, и даже дворники не справлялись с её потоком. Дорогу окутал почти непроглядный туман. Ричард включил передние фары. Из-за позднего времени суток движение не было оживлённым, и всё же несколько машин попадались на трассе.

Краем глаза он заметил новенький зелёный указатель на 48-ую магистраль. По левую сторону дороги показались заправочная станция и отель. Ричард сотни раз проезжал мимо этого места, но никогда там не останавливался. Подсознательно 48-ая магистраль всегда казалась ему необитаемой.

В следующее мгновение случились две вещи. «Форд» подскочил на выбоине и послышался звук удара. Ричард в попытке объехать неизвестное препятствие ушёл в занос. Машину, словно ведомую силой притяжения, потянуло куда-то влево. Он с трудом съехал на площадку перед отелем, стремясь убраться с проезжей части. Заглушил мотор. Почему-то выключился и навигатор, который до этого высвечивал на экране зелёные стрелки с названиями дорог.

Наступила полная тишина.

Пребывая в скверном расположении духа, Ричард вышел наружу и хмуро посмотрел на свой автомобиль. Дождь, как ни странно, прошёл. Казалось, что местность окутала какая-то дымка. Полог «тишины и покоя». Он тряхнул головой, избавляясь от наваждения.

По дороге были разбросаны огромные куски дерева, из которых торчали ржавые гвозди. Ричард готов был поклясться (даже несмотря на проливной дождь), что раньше их не видел… Хотя какая теперь разница?! Правая передняя шина была проколота в трёх местах, время приближалось к полуночи, и у него был только один выход.

Ричард оглянулся на двухэтажное здание придорожного отеля. Старое сооружение выглядело так, будто вот-вот развалится. В неоновой вывеске не хватало одной буквы.

48 МАГИСТ АЛЬ

Мы по вас скучали

Будто ребёнок не научился ещё выговаривать букву «р».

В окнах отеля гостеприимно горел свет. Откуда-то изнутри доносилась тихая музыка. Ричард удивился: разве так было раньше?

Какая-то чертовщина, подумал он, испытывая сильнейшее желание вернуться в автомобиль.

У тебя просто разыгралось воображение.

Конечно, он мог сменить колесо (благо, запасное было в его багажнике) и пополнить запас бензина на станции. Но до дома было ещё часов пять, он устал, а если снова пойдёт дождь…

После секундного раздумья Ричард решительно направился к обшарпанной деревянной двери. Когда он подошёл ближе, смог разобрать, наконец, слова песни:

Я – бандит с большой дороги.

Мой оскал подкосит ноги.

И совершил я много злодеяний!

Хоть задирист как индюк,

На руке сверкает крюк,

Мечтал всегда играть на фортепьяно!

Они что, смотрят диснеевский мультик?

Из отеля еле слышно доносились голоса. Откуда взялись эти люди, если здесь не было ни одной машины, кроме его собственной? Может, за отелем есть гараж?

Ричард открыл дверь, щурясь от яркого света.

В воздухе витал запах кофе и острых закусок. В большом зале было шесть человек – двое мужчин и четыре женщины. Они сидели вокруг овального стола за ужином. Было в этих людях нечто от маргиналов.

Из-за стола вдруг поднялась девушка. Она смотрела Ричарду прямо в глаза. На ней были дырявые джинсы и потёртый красный плащ поверх красной же шёлковой рубашки. Он сразу заметил, что незнакомка очень красива. Бледная и невозмутимая, с античными чертами лица она напоминала ренессансную Венеру. Необыкновенные красные волосы были разделены на прямой пробор, а ярко-синие глаза полуприкрыты тяжёлыми веками.

Неоновая ведьма, почему-то подумал Ричард.

Несколько секунд стояла напряжённая тишина. Проигрыватель на окне продолжал крутить весёлую песню. Обитатели «48 магистрали» сверлили Ричарда взглядами, от которых он чувствовал себя незваным гостем, заглянувшим на чаепитие.

Ага, в сумасшедший дом. Не они ли разбросали деревяшки с гвоздями?

Видишь, я свирепну только иногда.

И хотя ломаю кости –

Это точно не со злости.

У нас у всех внутри живёт мечта!

Он вошёл внутрь и вежливо объяснил причину своего визита. Ему ответила рыжеволосая женщина, сидевшая во главе стола. Ричарду показалось, что её большие светлые глаза полны сострадания.

– Конечно, входите, сэр… Как, говорите, ваша фамилия?

– Берман. Ричард Берман, – натянуто улыбаясь, сказал Ричард.

– Очень рады. Проходите, мистер Берман, и присоединяйтесь к нашему чаепитию. Хотите чашечку чая?

– Спасибо, не отказался бы.

– Принеси гостю кружку, Магдален, – обратилась она к красноволосой девушке.

На лице Магдален не дрогнул ни один мускул. Она прошла мимо Ричарда, обволакивая его ароматом розовых духов, и скрылась за дверью, ведущей во внутренние помещения.

Он сел на свободный стул. На тарелках всех шестерых были недоеденные макароны с паштетом, а рядом стояли кружки с какой-то тёмной жидкостью и вазочки с печеньем.

– Живёт мечта! – надрывался проигрыватель.

Хозяйка продолжала спокойно и безмятежно улыбаться.

– Меня зовут миссис Эвелин Карлайл, и я управляющая «48 магистрали». Уже, наверное, лет двадцать. Как быстро летит время! Это мисс Лилайли, – она указала на старушку – божий одуванчик с неожиданно пронзительным взглядом, ощупывающим самую душу. – Пит Дьюк…

– Юпитер! – поправил её громила.

У него было заросшее щетиной лицо, налитые кровью глаза и явственное амбре спиртного.

– …Фредди и Салли Вэнны…

Молодые муж и жена невыразительно кивнули Ричарду. На их овечьих, кажущихся одинаковыми лицах застыла печать тупости.

– …и моя дочь Магдален, – закончила миссис Карлайл с какой-то особенной улыбкой.

Девушка с красными волосами вернулась в зал. Она поставила перед Ричардом белую керамическую кружку, чистую, но с отбитым краем. Проигрыватель тем временем вещал:

Весь я пальцами зарос; страшен зоб; ужасен нос,

Но я хочу любви на самом деле!

С милой барышней на лодочке уплыть бы

Куда ведёт мирская суета!

Я уродлив, но доволен!

Я любовник, а не воин!

Ведь у меня в душе живёт мечта!

Ричард едва не закашлялся и с опаской сделал один глоток. По вкусу это был обыкновенный зелёный чай. В руках мисс Лилайли деловито стучали спицы. Ричард был почти загипнотизирован этой спокойной атмосферой дома. И в то же время он чувствовал что-то странное, какую-то напряжённость, повисшую в воздухе.

У тебя просто шалят нервы!

Все молчали, пили чай и в упор смотрели на него. Ричард с такой же наглостью и любопытством разглядывал их. Простите парни, нет слуха, хотелось ему сказать.

Гость был высоким молодым брюнетом с правильными чертами лица. Магдален подумала, что он – самый красивый из всех, кого ей доводилось видеть. Хотя много ли она видела красивых мужчин? Кроме Альфреда Вэнна (которого можно было назвать таковым с о-очень большой натяжкой) и нескольких десятков певцов и актёров, чьи постеры были развешаны на стенах её спальни? А ещё те, что в подвале… На губах Магдален мелькнула хмурая улыбка.