- Да. Может, открыть вино?

- Сделайте одолжение.

Девушка отдала бутылку и прикоснулась к его руке. Денис вдруг, на пару секунд, остановил движение, позволив теплу ее пальцев согреть его руку. Но быстро собрался и пошел искать штопор.

- Вы не голодны, Аня? - спросил он, загоняя спиралевидную иглу в пробку.

- Не-а. Я на диете.

- А как же вино?

- Вино? Ну, от пары бокалов ничего не случится.

Денис разлил вино и протянул ей бокал. При передаче их ладони опять встретились и снова произошел обмен теплом.

- Давайте выпьем за знакомство, Аня, - предложил Денис.

- Ага, - кивнула девушка. - За очень многообещающее знакомство.

Приложив бокал к губам, Денис посмотрел в ее глаза. Зеленые, как кузнечик, и хитрый-хитрый зрачок. Полные губы прикоснулись к бокалу, внутрь потекла красная жидкость. Словно специально с уголка губ алая капля упала на грудь - в то место, где должен находиться сосок.

Что произошло дальше, Денис так и не понял. В голове замутилось, будто он выпил не пару глотков, а минимум треть бутылки водки. Он списал это на голод. Они сели за столик друг напротив друга, Денис начал потихоньку тонуть в двух огромных изумрудных ледниках ее глаз.

- Где работаешь, Ден? - Аня перешла на "ты" очень естественно, а Денис отметил - из-под халата видна бретелька лифчика.

- Манагер.

- О-о-о... много же вас развелось в последнее время. Судя по квартире, ты неплохой манагер.

- Стараюсь, - взгляд то и дело уходил от красивого лица на два полукруга внизу, но Денис попытался взять себя в руки и смотреть в глаза собеседнице. Получилась откровенная халтура. - А вы... ты?

- Я - писатель.

- Ого! И что пишешь?

- Любовные романы.

- Молодая ты для писателя.

- Ты тоже не старый.

- Давай тогда выпьем за работу.

Они снова чокнулись и сделали по глотку. Веселая легкость в голове Дениса ударила молотом Тора.

- И давно пишешь?

- Лет пять.

- Это сколько же тебе лет?

- Порядочные девушки не отвечают на такие вопросы. Мне двадцать шесть...

- Вот это поворот! - Денис усмехнулся и сделал еще глоток.

- Так это мой хлеб... и соль, - Аня взяла солонку и принялась крутить в ладони, не занятой бокалом. - А каково работать менеджером?

- Скучно. Лучше скажи, каково работать писательницей?

- Весело. Особенно писать то, что пишу я. Знаешь, любовный роман не считают за серьезное чтиво, может, правильно не считают, но...

- Что но?

- Это приятно. Я раньше писала прозу, даже опубликовала пару рассказов, а потом поняла, мне это не интересно... не совсем интересно. В жизни в конце концов всё всегда сведется к постеле, в прозе то же самое. Отношения между мужчиной и женщиной, должны быть в романе, иначе он получится пресным. Публике не интересно такое читать, а писателю писать.

- Согласен.

- Я попробовала себя на новом поприще. У меня был, м-м-м, некоторый опыт, остовалось найти свой маленький конек.

- Что за конек?

- Секс. Я соавтор, специализирующаяся на откровенных и необычных эротических сценах. То есть я не пишу не всю книгу целиком, а дописываю только сексуальные сцены. Любые.

- В смысле, любые?

- Ну, всякие. Не только гетеросексуальные, но и лесбистские, гомосексуальные, и даже было пару раз для зоофилов писала.

- Вау! Но это как-то...

- Грязно? - рассмеялась Аня. - Так тем и живем. Не всегда то, что грязно, не является искусством. Возьми хотя бы камасутру или книги де Сада.

- Нет, я имел в виду про голубых.

- А чего голубые? Гомосексуализм жил с человеком всегда и ничего неестественного в нём нет. Свобода любви прекрасна. К тому же, ты можешь просто не читать.

- Но как ты это описываешь? Это же всё надо себе мысленно представлять. Как два волосатых мужика жарят друг друга - что в этом искусство? Все эти волосы, пот... не говоря уж о...

- Члене? - опять рассмеялась Аня. - Нет, это просто поразительно! Мужики считают его чуть ли не основным своим органом, а когда речь о члене другого мужика, сразу кривятся. Нет ничего противоестественного ни в члене, ни в вагине. И потом, автор может описать всё пристойно, если захочет, даже сцену секса двух волосатых мужчин превратить в шедевр. Вот послушай, правда, я не помню, как там у меня в точности, но что-то вроде этого:

"Он зажал длинный, горячий ствол между подбородком и шеей и начал быстро-быстро сглатывать вновь приливающую слюну. Кадык заходил вверх вниз, и Артур зажмурился от удовольствия. Он раскинул руки, как старая чайка, взявшая недоступную ей больше высоту. Кадык натягивал и отпускал кожу, из горла вырвался стон. Они не касались друг друга больше ни в одном месте, но слились душами. Возбуждение накалилось так, что комната превратилась для них в доменную печь. Артур не выдержал. Алекс почувствовал судороги в районе шеи, и горло обожгло, как от глотка коньяка. Спустя секунду, с подбородка на ковер стекли капли раскаленной ртути. Его ртути...".

- Вот видишь, я даже не упомянула грязных слов, а всё равно противно, да?

Девушка запрокинула голову и расхохоталась в третий раз. Материя на халатике натянулась, Денис воспользовался моментом - рассмотрел грудь, пока она не видит.

- Я понимаю, - отсеялась Аня, - что не все мужчины воспринимают геев, что некоторые их вообще ненавидят, но геи покупают книги. Больше, чем женолюбцы.

- Ты поощряешь их?

- Я женщина, Ден. Нормальная женщина, - она подмигнула ему. - Нормальной женщине нравятся мужчины и деньги.

- Ладно, - сказал он неуверенно.

- Хочешь, я прочту тебе что-нибудь из "нормального"?

- Д... давай.

- О боже, как пылали его губы. Они были ярко-красными от ее помады и хранили жар ее верхней печи. Жанна резко подалась вперед и схватила его за галстук. Она была куда ниже его, ему пришлось нагнуться. Острые белые зубки прикусили его подбородок почти до крови, а тонкие пальчики принялись расстегивать пуговицы на рубашке. Расстегнув наполовину, она нашла два маленьких соска и потерла их, все удерживая подбородок зубами. Он попал в ее сети, как в китайскую ловушку для пальцев. Но вот рубашка была снята и она нашла ремень брюк...