Фигура в балахоне достала нож странной формы. Японец успел различить, ручка исполнена в виде языка пламени. С глаз Якомы аккуратно срезали нитки. Веки бывшего Рооми открылись, на секунду, всего на жалкую секунду, японец увидел - в них блещут крапинки огня. А когда пламя ушло, в грудь Якомы вонзился нож. Жизнь покинула его быстро, но телу предстояло еще помучиться. Мужчина в балахоне вытащил из кармана что-то, больше всего похожее на ложку, и очень бережно выковырял у мертвого Якомы глаза. Два окровавленных шарика посмотрели в глаза японца. По спине пробежал дрожь. Глаза понесли к статуе. Японец не наклонил голову, чтобы посмотреть - он видел это пять лет назад. Сейчас один из главарей подойдет к уродливой статуе и нажмет зрачок единственного неповрежденного глаза. Тот раскроется, подобно цветку кувшинки, внутри заиграет язычок ярко-красного сияния. Одиннадцать фигур произнесли:

- Орхорогор, Шайтан!

Глаза Якомы кинули в пламя. Они вспыхнули желтым цветом, глаз закрылся.

Фигура вернулась в поле зрения. В руке игла с вдетой капроновой нитью. Японец закрыл глаза и почувствовал, как в надбровье входит металл. Он не закричал. Он хранил молчание, когда нить тянулась внутри его кожи. Он не кричал, когда, завершая стежок, ему прокололи нижнее веко. Из глаз пролились невольные слезы, но он не кричал. И когда главарь перешел ко второму глазу, лишь три зуба сломалось от напряжения, а он смолчал. А потом в кровавой тьме полыхнула огненная вспышка. Он увидел страшный город, разрезанный пламенной стеной, и всё кончилось.

Рооми встал.

- Теперь надо разобраться, что делать с этим Димой, - сказал Рооми губами японца.

- Нам надо заключить с ним союз? - спросил Арооми.

- Если это тот, кто я думаю, нам надлежит убить его как можно скорее. Если он новый эмиссар, он не менее опасен, чем Толстые Ткачи.

Одиннадцать слепых костюмов кивнули и пошли к выходу. В иллюминаторе над ними испуганное лицо смотрело на безжизненное тело Якомы. Ученик японца понял, что станет с ним через пять лет. Или почти понял...

Дима

Дима шел на встречу. Он вернулся в Гонконг по приглашению Чана-старшего. Правда, Дима никогда не приехал бы, если не одна интересная деталь. Вчера, где-то в районе обеда, зазвонил его мобильник. А Дима лишь позавчера подключился к новому оператору, причем, на подставное имя, и звонить ему, вроде бы, не должны. Но телефон пиликал, а на экране зависло слово "Чан" - так Дима записал продюсера полгода назад. Его, наконец, нашли. И, слава Ей, - не те, о ком он написал книгу.

- Ало? - сказал Дима в телефон.

- Только не вещайте трубку, Дмитрий, - послышался старческий голос. - Я хочу поговорить с вами о Семи Толстых Ткачах.

- Вы говорите о книге или...

- Или. О настоящих Ткачах. О тех, кто уже выписал лицензию на ваше устранение любыми способами.

- Я внимательно слушаю.

- Не по телефону...

Они договорились встретиться в головном офисе "Кахома корп.", Дима полетел в Гонконг. Сейчас он повторял тот же путь, что некогда мастер разговора Ким. И даже спутник у него соответствовал. Джек привычно провел его к лифту, по пути пытаясь заговорить писателю зубы, но Дима оставался сухо-молчаливым. На глазах солнцезащитные очки, от него как будто веяло прохладой - в автоматизированном лифте даже включился климат-контроль.

Когда двери расползлись, Дима увидел китайца за массивным столом. Тот таращился, скалясь отличными вставными зубами. Но Диму теперь практически невозможно обмануть. И улыбка, и радушие искусственны, как книги плагиатора.

- Дима! - сказал Чан на отличном английском. - Я смотрю, вы не теряете время даром! За полгода стали одним из известнейших людей на планете!

- Я бы не сказал, - голос Димы эхом отразился от стен кабинета и Чан вздрогнул.

- Я имею в виду - в некоторых кругах.

- Мне не нравятся круги.

Дима подошел к столу, сел напротив, а Чан нервничал. Причина беспокойства? Он чувствовал, молодой мужчина изменился. Пока не понял, как, почему и насколько, но изменился.

- А что же вам нравится? - Джек стоял за спинкой Димы, Чан видел, как его рука полезла за отворот пиджака. Там, как кобра в корзине, спряталась почти однокоренная кобура. Джек посмотрел Чану в глаза, но тот покачал головой, рука достала не пистолет, а миролюбивый платок.

- Геометрические фигуры вроде квадратов, - ответил Дима очень холодно - замогильно холодно, - Или пиктограмм. Или семиугольников.

- Хорошо сказано, Дима. Однако у нас есть дела.

- Да. Вы сказали, меня хотят убить персонажи моей последней книги. Почему и кто они?

- Ответ на ваш вопрос дать можно, но нужно ли? - усмехнулся Чан. - Вы и так завязли в этом деле, а если узнаете всю правду, придется выбирать.

- Что выбирать?

- Жизнь. Борьбу или трусливое прятанье. Может, способ смерти.

- Я люблю выбирать. Это хорошо, когда выбираешь сам, а не за тебя.

- Ну и славно. -Чан и кивнул Джеку. - Включай.

Джек подошел к экрану огромного телевизора, взял пульт, навел на широкое стекло и нажал кнопку. На экране зависла снежная буря. Уголки диминых губ на миллиметр ушли вверх, но продолжалось это секунду.

- Прежде чем мы начнем, я хотел бы спросить: откуда ты знаешь о них? - сказал Джек.

- Кое-что услышал на съемочной площадке, об остальном догадался.

- Как?

Но ответа Джек не удостоился. Дима перевел линзы очков на экран, посчитав, что сказано достаточно. "Самодовольный ублюдок!" - подумал Джек одобрительно. Ему нравились такие люди, с ними проще, чем с нежными "творческими натурами", которые вокруг него и хозяина крутились последние годы. Однако Чан требовательно смотрел на него, Джек нажал другую кнопку. На экране повисла фотография Вольта. Толстая рожа отличалась от нынешнего оригинала, но к середине зимы, Вольт станет таким, как в телевизоре.

- Наверное, ты слышал о Вольте, так что с него мы и начнем, - сказал Джек. - И на его примере я расскажу о Толстых Ткачах вообще. Я не знаю, понял ты или нет, но эти жирные мужчины управляют миром. Не планетой, а людьми, которые на ней живут. Пожалуй, единственное, что обойдено их интересами - это политика. Толстые Ткачи не вмешиваются в нее. Они определяют жизнь людей иным способом. Если человеку сказать: делай это, а вот этого не делай - результат будет ноль. И Ткачи всего лишь подсказывают им, что делать. Посредством фильмов, Интернета, радио, моды, музыки, религий, но, по большей части, книгами. Ты тоже писатель и достаточно правдоподобно обрисовал, как можно управлять страной с помощью лишь одной силы слова. Но у Толстых Ткачей круг интересов побольше, чем ты описал.