На экране визора был камень с торопливо накорябанной на нём кривой чертой.

Морщинистое лицо Иэлли осветила улыбка. Она еле слышно прошептала что-то, похожее на имя, и её дрожащий палец прочертил в воздухе линию, напоминающую крест. А потом её рука упала, застыла и больше уже не шевелилась.

В больничной палате на несколько мгновений воцарилась тишина, а потом Линерро повернулся к набившимся в палату Сердитым и тихо проговорил:

- Братья, доверяете ли вы мне? Верите ли, что я смогу правильно выразить наши чаяния, чаяния всех Сердитых?

- Верим! Верим! - дружно заговорили его соратники.

- Что ж, я отплачу вам за доверие тем, что погибну последним и возьму на себя боль ваших смертей.

- Смертей? - переспросил побледневший Сульвар.

- Главный "заложник" мёртв - очень скоро мокари поймут это и начнут штурм. Что вы застыли? Занимаем оборонительные позиции - мне нужно время, чтобы произнести речь.

Сердитые быстро и деловито начали занимать позиции у оптических стен и лестничных пролётов, включая свои волноприёмники в закрытом режиме. Только по их побледневшим лицам было видно, что они прощаются с жизнью. Линерро пригладил седые волосы и притянул к себе трубку звукописца.

- Говорит Сердитый Эллеро Линда, прозванный Линерро. Вы слышали рассказ Андарен-Колло и я хочу, чтобы он изменил вас так, как изменил меня. Как многие из вас, наверно, знают, я племянник Эллеро Карна. Мой отец Кердо, Весёлый, поссорился с братом во времена Объединения Долин и, несогласный с его политикой, отрёкся от родства с ним и поселился отшельником на краю долины Бентендо...

...Вспышка ярости сигнализировала о начале атаки лучше любых слов. Рой снорядов прошивал оптические стёкла больницы и взрывался в воздухе, распространяя усыпляющий газ. Но большая часть снорядов не долетела до цели - Сердитые расстреливали их из огнемётов, и капсулы взрывались в воздухе, создав вокруг здания огненный вихрь. Часть капсул загорелась на полу больничных палат...

- Кердо был одним из основателей движения Весёлых. Он знал по своему опыту, что даже два брата, жившие вместе на Бурмасе во времена силы и стабильности Поля Солидарности, мучаются раздорами от своего различия и непонимания друг друга. Из этого печального опыта отец заключил: люди настолько сильно различаются, что никакое Поле Солидарности не может сгладить эти различия. Потому надо радоваться уникальности каждого человека и пестовать эту уникальность, а не пытаться искусственно всех примирить. Так говорили Весёлые...

...Линерро чувствовал сладковатый запах усыпляющего газа, но знал, что у него есть ещё толика времени, чтобы завершить речь. Одно крыло больницы загорелось, и треск пламени заглушал треск выстрелов. Большая часть оптических стен вышла из строя, но одна треснувшая стена показывала, как мокари перебежками приближаются к зданию. Сердитые палили по ним из огнемётов, не успевая толком прицелиться - в тела тех, кто высовывался в проёмы, сразу попадали сноряды и они тут же отрубались. Но несколько мокарей всё же загорелись и катались по земле, воя от боли. Страшная боль пронзила каждого из защитников и нападающих, но они, стиснув зубы, продолжали сражаться...

- Но и ужас Разрыва Кердо испытал на себе в полной мере... - Линерро вскрикнул, но, оправившись, продолжал:

- Он пережил разрыв всех отношений с братом, которого любил, несмотря на все их идеологические разногласия. И Иэлли, с которой он дружил, которая могла бы стать мостиком между ними, поссорилась с Карна и перестала видеться с моим дядей. Именно тогда отец начал обсуждать со мною идею Ожерелья Дружбы. Он отказался от прежних взглядов - помню, как отец говорил мне, что всем нам недостаёт любви, и никакое развитие индивидуальности не сможет её заменить. Кердо думал, что технические средства, усиливающие Поле Содидарности, помогут нам вернуть любовь. Так появились Сердитые... Начинайте!

Крик Линерро по волноприёмнику был услышан, и Сердитые начали швырять в проёмы разрыв-дрова - бесформенные комки пластика, которые, вихляя и кувыркаясь в воздухе, постепенно приближались к мокарям, ориентируясь на тепло их тел. Те разрыв-дрова, которые были сбиты или падали на землю, разлетались в стороны десятками тончайших острых игл, которые впивались в тела мокарей, причиняя невыносимую боль. Атакующие падали на землю, корчась от боли - но и защитники чувствовали себя ненамного лучше. Линерро стало плохо, и он, сжимая побелевшими пальцами трубку звукописца, медленно осел на пол. Всеобщий болевой шок был на руку в первую очередь защитникам, поскольку позволял им выиграть время и перегруппироваться...

- Но сегодня... я увидел то, что потрясло меня... Две любящие души, разделённые половиной Галактики и десятилетиями забвения, смогли объединиться. Они верили в свою любовь, и вера не подвела их - в то время как на Кадмоне брат сражается с братом и самые близкие люди не могут понять друг друга...

...Горючий газ распространялся по всей больнице, создавая в коридорах огненные вихри. Самые счастливые из Сердитых потеряли сознание от едкого дыма, а те, кому повезло меньше, горели заживо или чувствовали боль тех, кто горел. Сульвар был из последней категории. Бледный и поцарапанный, кашляя от дыма, он медленно пятился по коридору, заваленному осколками оптических стен, пока не упёрся в дверь палаты Иэлли. Тут же он сообразил, что это сейчас самое безопасное место в больнице, и крутанул дверь палаты, забыв, что сам же недавно её запер. Дверь не открывалась. Сульвар сел возле неё и задумался, опустив голову.

Дым начал проникать в палату, Линерро закашлялся и пришёл в себя. Он был в палате один. Даже Руго куда-то исчез (его мыслей не чувствовалось - значит, он уже без сознания или мёртв). Оптическая стена показывала, как мокари, стоная от боли, отползали куда-то в сторону, перегруппировываясь. Тех, кто был поражён разрыв-дровами, били шокерами, чтобы они потеряли сознание и уменьшили волну боли.

Если бы мокари хотели покончить с защитниками больницы, то сделали бы это очень быстро - но Сердитые были нужны им живыми. Поэтому им нужно было торопиться - ещё немного, и все, кто находится в больнице, сгорят или задохнутся в дыму. Линерро придвинул трубку звукописца к губам и, кашляя, продолжил речь.

- Поэтому... я понял: для контакта неважна близость, не обязательно находиться на одной планете... Теперь я верю... бурмасяне смогут установить контакт со всей Галактикой - и прежде всего, с Аэнганом... его жители очень похожи на нас. Поэтому я отрекаюсь от идей Сердитых. Нам не нужно Ожерелье Дружбы для одного Кадмона... нужно Ожерелье Дружбы для всей Галактики. Жители Кадмона должны стать контактёрами, и тогда, возможно, общение с другими цивилизациями спасёт нас...

...Сульвар, сидящий с другой стороны двери, услышав слова Линерро, испытал ужас и отчаяние, которые долетели до говорившего и заставили его запнуться. В это время группа самых тренированных мокарей, надев противогазы и яростно крича от боли, вышибла входные двери и ворвалась в здание. Но внутри они обнаружили только умирающих - Линерро чувствовал, как его захлёстывают волны боли, которые постепенно, рывками, спадали, по мере того, как обгоревшие защитники один за другим теряли сознание. Мокари, включив шокеры на полную мощность, торопливо добивали тех, кто шевелился, чтобы уменьшить терзавшую их самих боль. Возможно, кто-то из раненых мог выжить, если вытащить их из задымлённых коридоров - но мокари торопились, чтобы самим не стать жертвами огня и успеть проникнуть в палату, где находился лидер Сердитых.