Твоя дочка Л.'
Львушка аккуратно подписала конверт и сложила в него исписанный прямоугольник клетчатой бумаги, заклеила... Телефонной связи с папой не было, и электронную почту он тоже принимать не мог - не ловило ничего там, где он сейчас был. Оставалось писать по старинке, на бумаге.
На этот раз Львушка никуда не спешила, в письме лежали еще и картинки, наброски по памяти: их компания в библиотеке, она сама и Мышка за столом, мама.
По телевизору бубнили, что никакого риска и опасности нет, а сообщения из-за рубежа о высоком уровне прекурсоров чего-то там, блокаторы, подозрение на применение отравляющих веществ - все это жевалось и жевалось черт знает сколько, даже странно, что сейчас Львушка прислушалась.
А, вот в чем дело: говорилось, что программа учений будет постепенно сворачиваться.
Додумать, что это значит, Львушка не успела: сначала в комнату просочилась Мышка и с видом 'я тут совсем одна' плюхнулась на диван, следом вошли мама с соседкой.
- Так, девочки-красавицы, давайте вспоминайте, - проговорила мама негромко. - Дениску когда последний раз видели и где?
Львушка еле вспомнила, что Дениска - это Сапсан на самом деле. Нахмурилась...
- Я не видела его, - Мышка проворчала это как-то напряженно, смотря на собственные коленки. - Четвертый день уже.
- Я еще дольше, - кивнула Львушка, рассматривая сестру. Та кусала губы, ежилась, потом вытащила из кармана цепочку с подвеской-звездой, принялась перебирать звенышко за звенышком, быстро отщелкивая ногтем гимн Звездных Юнг морзянкой: точка - одно звено, тире - два. Гимн был очень простой, конечно, чтобы запомнить.
- Третью ночь его дома нет, - соседка покачала головой. - Сначала думала, у друзей застрял, а теперь вот... Не явится до завтра, пойду в полицию. Сначала думала, выпорю, что не предупредил. А теперь только вернулся бы живой. Сердце не на месте у меня что-то. Раньше всегда предупреждал, мол, к друзьям идет или в клуб этот ваш... Если встретите, скажите, чтоб домой шел, ладно?
Она комкала в пальцах край фартука, и Львушка тоже заражалась этой ее тревогой.
Мама пригласила гостью поужинать с ними, но та отказалась, мол, хочет еще пару знакомых проверить, вдруг Дениска там задержался. В клубе она, похоже, уже побывала - в городском здании, конечно. Но там, это Львушка знала точно, почти никогда никого не было, только дежурные из дополнительных бойцов, тех, кто в основной состав не входил.
Про походы на Пустые Земли взрослые, конечно, не знали, а то в ужасе запретили бы и близко подходить к штабу Звездных Юнг. И вот этот взгляд Мышки...
Мама ничего не заметила, конечно. И вот теперь игру было не показать, а Львушка так ждала этот вечер! Вчера - точнее, сегодня, под утро уже - Джилли скомпилировала архив с игрой, подходящий для ее старого 'Андроида', теперь можно все показать маме, Мышка вряд ли захочет смотреть... Но и ей показать бы!
- Ладно, девочки, занимайтесь, - мама устало, растерянно как-то, растрепала волосы. - Я взяла больше смен, так что Лиля, ты уж присмотри за Машей, ладно?
- Присмотрю, - безнадежно пообещала Львушка.
...Жижа, неожиданно вспомнила она. Гуга. Теперь эти старые дразнилки казались такими нелепыми! Нормальные ведь ребята, и вот уж им абсолютно наплевать, в чем там Львушка ходит. Почему же раньше ей казалось, что они все противные? Потому что не пошли с ней в клуб, что ли?
Мышка, как только мать вышла за дверь, спрыгнула на пол. Сверкнула зло глазами...
- Это ты виновата!
- В чем? - Львушка подпрыгнула. - Я его не трогала!
Мышка оглянулась, сжимая губы так, что на покрасневшем лице появились белые валики вокруг рта, потом оскалилась:
- Его забрали Тени. В июле! Совка и Оберег не справляются! Это ты должна быть Вторым Стрелком, ты нас всех подвела!
Львушка возмущенно сжала кулаки, потом тряхнула головой упрямо.
- Меня выгнали! Если Командор считает, что я не Второй Стрелок, и вообще... Вообще! Ты сама знала, что нельзя в платье? И я не знала, так что не кричи на меня. Я не виновата. А если без меня не справляются, что ж выгнали тогда? Никто не сказал ничего, всем нормально было!
Она сказала бы еще что-нибудь обидное, резкое, но потом осеклась. Вспомнила Сапсана, веснушки его эти дурацкие и привычку теребить рукава, когда нервничает. Вечные его орфографические ошибки... Сапсана больше нет, пришло как-то враз холоднючее понимание.
- Я не знала, что в платьях нельзя, - признала Мышка с командорским достоинством, - но ты тоже знала, что пререкаться запрещено, и пререкалась, да еще и не видела тени!
- Так если я их не вижу, какая от меня польза? - Львушка осела в кресло, обняла вдруг колени, дрожа. - Все! Выгорел ваш Второй Стрелок! Может, меня тоже тени жрут уже, а всем плевать, я ж девка, кому нужны девчонки! Это Сапсана всем жалко, и Ожерельева было жалко, и Вишню!
- Только о себе и думаешь, - припечатала Мышка жестоко.
- Да и плевать, - неожиданно пришло какое-то спокойствие. - Вот честно, на-пле-вать. За меня никто не заступился, и никому я там не была нужна, получается - даже тебе. Дружба, гимн, братство... Ага. Одно платье, и все, никаких друзей как не было. Жалко Сапсана? Пойди да скажи Командору, что он зря меня выгнал. А если он прав был, чего ты на меня-то рычишь? Я, что ли, просила, чтоб у меня такое стряслось?
Мышка развернулась, промаршировала к двери, хлопнула ей так, что с потолка побелка посыпалась, а скоро и входной так же громыхнула.
- Поссорились? - мама появилась через пять секунд, с мокрыми распаренными руками.
- Угу, - Львушка встала. - Посуду моешь? Давай я помою, ты отдохни, ма. Хоть отвлекусь.
Через полчаса дверь снова стукнула, открываясь. Львушка закончила уже с домашними делами и сидела с планшетом, прикидывая, как сделать пейзажи в одном стиле. Услышала, удивилась: Мышка забыла что-то, что ли?
С кухни раздались шаги, потом какой-то задушенный, испуганный вздох, и тут уж она от дивана оторвалась, сразу переходя на бег. Грабители? Маньяки? Почему мама плачет в голос?
Она вылетела в коридор и остановилась. Мужчина в военной форме, весь серый, поседевший, с залысинами. И глаза красные на сером лице.
- Львушка, - он протянул руку, - Львушка, иди ко мне, ну что я, такой страшный стал?
Она молча обхватила отца за талию, уткнувшись носом в форму: тоже пропыленную, грязную и пахнущую горьким сигаретным дымом. Все это было неважно, а важно только одно: папа вернулся. С ним все в порядке. Глаза пощипывало, и Львушка не знала, что сказать. Разве что робкое 'привет, пап'.
Львушка представила, как сейчас отдаст папе так и не отправленное письмо, как они будут говорить всю ночь напролет, как мама снова будет улыбаться, точно как раньше. Как можно будет показать игру и рассказать про то, как классно, оказывается, оцифровывать рисунки, и что Джилька с Гугом и остальные - отличные ребята, и вовсе даже незачем будет врать...
