***

При обыске в шкафу Ксении нашлось спрятанное бельё, в каком только на свидания ходить.

– Это дорого стоит, – присвистнул молодой следователь Пашка Мерцалов.

– Ты-то откуда знаешь? – спросил Голдин.

– Хотел подарить своей девушке.

– А чего не подарил?

– Решил, что лучше колечко – недорогое, по акции.

– Согласен. Хотя развратные труселя, как и маленькое чёрное платье, должны быть в гардеробе каждой женщины, – резюмировал следователь.

Единственный богач в окружении убитой был Роман Старицкий. Однако он баловал только цветами. И то дважды: на следующий день после той самой вечеринки, где всё закрутилось, и перед прощальным сексом. О существовании чёрного комплекта – смеси кружев, бахромы и дырок – «мажор» не знал.

На белье же нашлась ДНК, но не Старицкого. Такое же ДНК у зачатого ребенка. Кто он, таинственный отец, – пока не было ни единой зацепки.

В распечатке звонков были номера Романа, завкафедрой, подруги, родителей, других студентов (с которыми были чисто дружеские отношения). Плюс номера библиотек, служб различных услуг и прочее.

Проверка ноутбука также не пролила свет. Ксения действительно готовила научную публикацию. И она знала о беременности. Поисковые запросы касались первых признаков, возможности установить срок. У некоторых ссылок цвет заголовков отличался от общей ленты. Под ними была указана дата, когда пользователь заходил по ним – в 20-ых числах. Где-то за неделю до гибели.

***

…Спустя две недели после выступления перед студентами Голдин не нашел девушку с пышным каре и вернулся на кафедру. Вишнякова вызвали в ректорат.

– Это надолго, – сказала правду или соврала, обидевшись на утреннее, секретарша.

Ладно, в конце концов есть телефон. Можно будет позвонить, узнать, что за девушка.

Голдин направился к выходу. Завёл машину и, пока она прогревалась, закурил на улице. Ему предстоял тяжёлый визит – к родным жертвы. Второй жертвы.

Он затягивался, не чувствуя ни вкуса, ни удовольствия от любимой вредной привычки. Повернувшись к корпусу, построенному еще где-то в 70-ых годах, стал смотреть на окна. Окна были тёмными и пустыми, кроме одного. Светлое пятно-рубашка привлекла его внимание. Секретарша. Она наблюдала за действиями Голдина и была чем-то встревожена.

Еле скрипнула массивная деревянная дверь, и из «аквариума» вышла девушка маленького роста. Голдин узнал в ней Софочку. Она была в чёрном кашемировом пальто, пережившем не один сезон. Но оно выглядело очень элегантно: приталенное, с широким поясом, большими пуговицами, чуть расклешённым подолом. За воротником с округлыми краями спрятана серая косынка, которой студентка прикрыла прическу. На ногах ботиночки на квадратном каблуке. Снова у следователя возникло чувство, что это девушка из прошлого, прибывшая неизвестно на какой машине времени в наши дни. Однако сейчас она направлялась к вполне современной машине.

У темно-синего, почти чёрного, седана иностранного производства студентку ждал здоровяк – муж? Тёмно-рыжие волосы торчали в разные стороны, подбородок покрывала противная реденькая бородка. Лицо и фигура оплыли. Ожидавший был в простой чёрной куртке с капюшоном, из-за лишнего веса казавшейся маловатой, и серых тренировочных штанах.

Увидев следователя, Софочка чуть замедлила шаг, затем ускорила его. Стремительно, не оставляя возможности её остановить, что-то сказать, студентка направилась к переднему пассажирскому сиденью. Боров перевел недобрый взгляд в сторону Голдина, также внимательно осмотрел его машину, взглянул на номера. Следователь в ответ посмотрел на номера седана, запоминая три буквы и три цифры на них. Регион был указан местный.

Иномарка со странной парочкой направилась к выезду с парковки. Голдин вынул телефон и сфотографировал её. Сам не зная, зачем. По привычке, наверное, фиксировать всё во время расследований.

Выбросив окурок, Голдин сел в тёплый салон и набрал номер Паши Мерцалова.

– Слушай, узнать надо о водителе машины, сейчас фотографию тебе перекину, – Голдин продиктовал номер, на случай, если на снимке он расплылся, как хозяин тачки.

– Кто он – подозреваемый?

– Пока он подозреваем в избиении жены, которая меньше его в два или в три раза.

– Подонок, – с осуждением сказал Пашка и дополнил больше разочарованно: – Всё понял.

Следак, конечно, жаждал бурной деятельности. У него были молодость, горячая кровь, пылкий темперамент и нормальное желание отправить всех негодяев за решётку. Причем, сделать это как в крутом кино, чтобы почувствовать себя героем после каждого уголовного дела. Но пока новичку в основном приходилось выполнять поручения матёрого коллеги. Ничего, всё успеет, подумал Голдин и плавно нажал на газ.

Семья Смирновых жила в «сталинке». Просторную квартиру с высокими потолками здесь получил дед Степан Александрович за почести в качестве известного учёного, приложившего свою гениальную руку не к одному крупному городскому проекту в период его советского расцвета.

За свой вклад Смирнов заслужил титул почётного гражданина и хоромы в самом центре. Ни о каких разменах титулованный дед и его супруга не хотели слышать. Так и жили – три поколения под одной крышей.

На единственной дочке талант отдохнул, чтобы в полной мере наградить им внучку Леночку. С детского сада стало понятно, что ребёнок одаренный. Дед не смотрел на возраст девочки, вместо обычных сказок читал книги о великих учёных, их судьбах и изобретениях.

Леночка всерьёз увлеклась наукой. Жадно читала не детективы с романами, а научную литературу. Вечера проводила не на скамейке с семечками в компании сверстников, а в жарких дебатах с дедом, суть которых понимали только они вдвоём.

Бабушка когда-то преподавала русский язык и литературу. Мать устроилась в качестве менеджера среднего звена, выйдя замуж за коллегу. Вся семья буквально молилась на юное светило.

Девочка выигрывала одну за другой олимпиады и конкурсы по точным наукам, уверенно закончила школу с золотой медалью. И в университете получила бы красный диплом, если бы её жизнь не оборвалась.

Двор у «сталинки» был не закрыт заборами и шлагбаумами, и в выходной день даже оказалось свободное место под окнами. Не только москвичам знакома проблема парковки у подъезда, но и в развивающейся провинции. Голдин выключил зажигание, несколько секунд посидел, держа руки на руле. Напоследок с силой сжал тёмно-серый круг.

Щёлкнув ремнем, выбрался в объятия октябрьской стихии, пытающейся заранее сдать сдачи за плохие вести, которые он снова нёс. «Чёрный ворон» – пришла на ум застольная печальная песня.

Звонить в домофон снова не пришлось. Из подъезда вышли два ребёнка лет восьми и с весёлым смехом побежали на детскую площадку, чуть не врезавшись в незнакомого дядьку.

Нужная квартира находилась на четвёртом этаже. На лестничной площадке Голдин прислушался: за дверью ни звука. Последние секунды хозяева живут прежней жизнью. Черный ворон…

Он поднёс к звонку палец, но нажать не успел. Дверь резко распахнулась. На пороге стоял дед. В фланелевой рубахе, словно только из-под утюга, трикотажных брюках, черных домашних тапочках.

– Ты кто? – строго спросил дед.

– Следователь Голдин, Сергей Александрович, – визитёр развернул удостоверение. Если дед и понял, по какому поводу он пришёл, то не выдал эмоции ни единым мускулом. Однако дверь открыл шире, тем самым приглашая зайти.

Обстановка в «сталинке» была вполне современная. Что бросилось в глаза, так это обилие книг. Стеллажи до потолка были расставлены по всей квартире. Голдин подумал, что их сооружали по очереди: когда полки набивались литературой, заказывали новый.

Закрыв дверь за спиной следователя, хозяин потребовал:

– Говорите.

– Внучку вашу, Елену Смирнову, нашли утром у реки.

Дед смотрел в глаза следователю. Он не сказал ни слова. Но его лицо словно осунулось, посерело на глазах.