И если мужчина с серебром в волосах уже успел немного повеселиться в прошлом, то у Дьявола есть все шансы если не узнать об этом, то хотя бы немного поладить со своим вынужденным учителем. Поэтому Сатана хватался за эту свою теорию, родившуюся на свет из-за одиночества, как за спасительную соломку. Как за последний шанс выбраться отсюда живым.
Это нормально, да?
Но, а пока Владыка Тьмы лишь раз за разом делает одно и то же: продолжает учиться использовать святую силу, которую он получил совершенно случайно. Сейчас у него вряд ли получится добыть хоть капельку информации о Жане.
Сам мужчина с серебром в волосах за это время ни разу не завёл разговора на эту тему, будто у него и не было прошлого; Бог вряд ли захочет дать своему извечному противнику несколько козырей в руки, которыми тот непременно воспользуется;, а Смерть даже спрашивать не стоит.
Мао до сих пор её боялся.
Но Дьявол не спрашивал у Жана то, что его так интересовало. Несмотря на желание разобраться в сущности своего учителя, Владыка Тьмы понимал, что ему пока стоит сидеть на попе тихо, а не то Бог не захочет терпеть своего временного союзника (думать, что Господь будет сотрудничать с ним всегда, было глупо), который задаёт слишком много лишних и неудобных вопросов.
Пока Сатане жизненно необходимо сохранять с Богом хоть немного нейтральные отношения, чтобы у него не было и малейшего повода уничтожить душу верховного демона. Вряд ли владыка Небес решит хоть что-то делать с рассудком Дьявола, ведь он и сам прекрасно его лишится.
Просто Мао очень хочет жить, вот он и молчит.
Но даже несмотря на всё это, Садао старался сильно не шарахаться от Смерти, которая хоть и редко появлялась в Чистилище, но и не забывала о нём. Владыка Тьмы не понимал, что сейчас двигало его старой знакомой.
Если она сейчас занята сохранением душ из двух недавно разрушенных миров вместе с Михаилом, то пусть поскорее заканчивает с этим и всё своё свободное время здесь, а не появляется в своей обители, при этом не имея хоть какой-то схемы небольших перерывов, которые у неё иногда появлялись.
А если она настолько свободна, то могла бы и рассказать, что сейчас творится с душами Эмилии, Люцифера, Чихо, Альсиэля и остальных. Ведь Синигами находит время на то, чтобы прохлаждаться во время такой важной работы по просьбе Бога (вряд ли Смерти хоть кто-то может приказывать), тогда почему она не может хоть пару минут уделить своему старому знакомому?
Это ужасно раздражало и заставляло Мао всё сильнее и сильнее ненавидеть свою пока что бывшую «коллегу».
Но из-за животного страха, от которого Дьявол не смог избавиться за несколько веков тесного сотрудничества на Энте Исла, демон так и не решился задать интересующий его вопрос Синигами напрямую. Даже он до конца не знал, как это существо может отреагировать на его банальное желание во всём разобраться и побольше узнать, хотя Сатана и раньше был таким же.
Поэтому Владыка Тьмы пустил всё на самотёк и решил пока что не совать свой нос куда не следует. Лучше он хотя бы ещё немного поднимет свой уровень владения святой силой. И если магией демонов он почти в совершенстве овладел ещё на Энте Исла, то управляться с силой господней было намного труднее.
Просто Садао ещё не привык ее использовать; у него недостаточно опыта и знаний, пускай верховный демон и несколько веков подряд разбирал ангелов и разных церковников на части, с мысом выдирая их рёбра; и, в конце концов, Владыка Тьмы ещё не до конца смирился с тем, что он сейчас на стороне того, кого мечтал уничтожить столько времени.
И даже частая похвала от Жана не слишком меняла уже устоявшееся и такое привычное мировоззрение Дьявола. Ему сейчас было проще упорно работать над своим телом, чтобы уделить хоть пару минут на то, чтобы поработать над своей головой, пускай демон на периферии сознания и понимал, что это неправильно.
Не всё меняется быстро.
Но когда Сатана понял, что он сможет хоть как-то работать вместе с Богом над созданием новых Энте Исла и Земли, то почти сразу же сообщил это своему учителю. Просто Владыка Тьмы слишком устал, что он контактирует только с Жаном.
В Аду он привык к совсем другому. И поэтому эту нехватку общения Дьявол чувствовал слишком остро, а чем скорее он с Господом закончит работу над новыми вселенными, демону станет хоть немного легче.
— Сможешь сказать своему, что я уже готов? — Мао чуть нахмурился.
На лице Жана, когда тот рассматривал Садао, не промелькнуло и тени того, что он хотя бы немного удивлён. Будто бы он того и ждал, что его ученик сообщит ему, что можно бежать к Богу с такой радостной новостью? Неужели и он настолько верен своему создателю, как и остальные?
— Конечно, — мужчина с серебром в волосах по-привычному понимающе улыбался.
Владыка Тьмы не знал, почему его собеседник всегда так себя ведёт. Жан так поступал даже тогда, когда у Сатаны ничего не получалось с овладением святой силой. И вместо того, чтобы выйти из себя и хотя бы повысить голос на своего ученика, мужчина с серебром в волосах всё терпеливо объяснял, даже, кажется, не допуская мысли, что можно вести себя иначе.
И это однозначно выглядело странно. Дьяволу никогда раньше не доводилось встречаться с такими существами, как его нынешний учитель. Даже Эмилия, такая святая и правильная девочка, временами выходила из себя и позволяла себе накричать на того, кто буквально сломал ей жизнь, убив такого прекрасного и доброго отца, кроме которого у Героя никого не осталось.
Что же тогда говорить об этих обычных демонах и Люцифере, которые почти всё время окружали владыку Ада?
— Сделай это побыстрее, — Сатана продолжал рассматривать своего собеседника, вновь вспомнив давно знакомого ему Бога, а чуть погодя добавил: — Пожалуйста. Не хочу долго ждать.
А вот чего именно Дьявол хочет добиться в ближайшее время, Жана не касается.
— Хорошо, — мужчина слабо кивнул. — Как скажешь.
Раньше Владыке Тьмы подобное поведение казалось слишком наигранным и неестественным, но вот у Жана это всё получалось настолько легко, что у Сатаны не появлялось и мысли, что его учитель играет.
И кто же тут сходит с ума?
***
Прожив неизвестно сколько в Чистилище, Дьявол перестал считать время. Просто нельзя отследить то, чего в этом странном пространстве априори быть не может. И пускай демон до сих пор не смог привыкнуть к этому и понять, с чем связана такая структура его временного пристанища, ничего другого, как привыкнуть к отсутствию привычных всем вещей, у него не оставалось.
Либо это, либо смерть.
Поэтому, когда к нему, наконец-то, заявился Бог, Сатана не мог точно сказать, сколько прошло с того момента, как к своему отцу отправился Жан. Просто Владыка Тьмы не мог знать чего-то подобного, не имея хоть каких-то ориентиров.
Ведь, по сути, и демоны, и люди ведут отсчёт времени только по закономерной смене дня и ночи, а когда этого нет, то и невозможно сказать, настолько длинны те или иные действия.
Не сводя пристального и недовольного взгляда со своего старого знакомого, Дьявол отчётливо понимал, что его ненависть к этому существу ни капельки не уменьшилась. Хоть он сам пару раз пытался заставить себя относиться к Господу немного нейтральнее, у демона ничего не получалось.
Как Владыка Тьмы хотел уничтожить своего извечного врага, так и хочет это сделать до сих пор. И ничто этого не изменит.
— Ты не передумал? — Бог первым начал разговор, при этом немного наклонив голову в бок, не отводя немного заинтересованного взгляда со своего собеседника.
Сатана не смог сдержать саркастического смешка. Немного недовольно фыркнув, демон слегка задрал подбородок вверх и немного отвернулся, пытаясь так как можно лучше показать своё отношение к сложившейся ситуации.
— Да какая разница? — проворчал Садао. — Всё равно это когда-нибудь начнётся.
Хотел как можно скорее закончить со всем этим и, наконец, встретиться с теми, кому он на протяжении нескольких веков своей жизни без единого сомнения рушил судьбы. А в особенности, повстречать Эмилию, которая на протяжении нескольких долгих лет винила демона в убийстве своего отца.
