Энли Плетикос
От мира сего (сборник)
Издается в авторской редакции.
© Э. Плетикос, 2018
© "Литео", 2018
* * *
Об авторе
Энли Антонович Плетикос (21.08.1931 – 02.07.2007)
В одном из писем Энли Антонович Плетикос писал: «Родился я в Бежице 21 августа 1931 года в семье деда Богатырева Никандра Самсоновича, токаря БМЗ. Дед и бабушка из смоленских крестьян. Мама моя – их старшая дочь – Александра Никандровна после войны работала директором 2-й женской школы в Бежице…»
Югославскую фамилию Энли Антонович наследует от учившегося в Москве югославского революционера Антона Марковича Плетикоса, с которым Александра Никандровна познакомилась в институте Красной Профессуры и вышла за него замуж. Отец его в годы культа личности был репрессирован, а мать выслана в село Навля Орловской области, где и учительствовала до войны.
В годы войны семья находилась в эвакуации близ Красноярска. После войны Энли окончил школу в Бежице (ныне Брянск) и Московский полиграфический институт. По распределению был направлен в Ригу, работал во второй типографии. После реабилитации отца, расстрелянного в 1938 году в Смоленске (югославский коммунист работал преподавателем Смоленского педагогического института) Плетикос Э.А. перешел работать в редакцию газеты «Советская молодежь» (в 1962 году), а затем – зав. отделом газеты «Советская Латвия». Работу в редакции совмещал с журналистской деятельностью: писал репортажи, фельетоны, зарисовки, статьи… и стихи.
В Латвии в издательстве ЛИЕСМА были выпущены сборники его стихов «Первый цвет спектра» (1964) и «Белый свет» (1981).
В конце 90-х годов Плетикос Э.А. сотрудничал с журналом «Панорама Латвии».
Предлагаемая для издания рукопись «От мира сего» написана автором Плетикос Энли Антоновичем в 1992 году и состоит из трех частей: ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ.
Вера
Вера
Перуна утихала речь.
Пришел Христос…
От новой веры
Людей стараясь уберечь,
Жрецы ужесточали меры:
Того каменьями побьют,
Другого на костре зажарят,
Хотя всегда неправый суд
Всего вернее веру старит.
Быть вправе всемогущий Бог
И милосердным, и гневливым,
Но, как бы ни был он жесток,
Не может быть несправедливым.
Былая вера лишь канун
Прихода справедливой веры…
Портреты Маркса у трибун
Несли недавно пионеры…
Какие новые каноны
Пообещают благодать?
Какие новые иконы
Потомки станут почитать?
Фрески
1
Навсегда ушли в культурный слой
Черепки и амулеты предков.
Перемешан пылью вековой
Прах: славян, татар, варягов, греков…
Только храмы белые живут –
Веры и Труда родные дети:
Очевидцы летописных смут,
Наших дней
И будущих столетий.
Вознесли они над суетой
Колоколен каменные свечи:
Верою,
Надеждой,
Добротой
Освящая души человечьи,
В небреженьи нашем холодея,
Сохраняют в прежней чистоте
Высшей справедливости идею,
Что была распята на кресте.
2
Экскурсовод, любуясь фресками,
Знакомит с мифами библейскими.
…Не веря в чудо воскресения,
Фома под ропот осуждения
С людской повадкой осторожною
Персты влагает в рану божию…
А почему была осмеяна
Попытка разрешить сомнения?
Фанат, сомнения не ведающий,
Опасней чем Фома неверующий.
Тут осуждения бессмысленны –
Проверка не порочит истины,
Зато слепой избыток рвения
Враждебен таинству творения.
Пусть казнь грозит или изгнание,
Основа убежденья – знание.
3
В деревушке малой храм старинный
В пору Покрову, что на Нерли.
Сколько красоты неповторимой
Проглядели, не уберегли!..
Рушили, желая отличиться,
Иль по недалекому уму.
Ныне стали заново учиться
У своих же предков мастерству.
Разве могут новые святыни
Требовать отказа от родни?
…Я смотрю на росписи на глине,
Словно на маячные огни.
Цены
Барышам своим и потерям
Мы ведем постоянный счет.
А в какой валюте измерим
Цену света далеких звезд?
Шума ветра в дубраве вещей?
Доброты материнской руки?
Нет цены для стоящей вещи:
Все, что можно купить, –
Пустяки.
Жили-были
Опасаюсь я дурного глаза
Тех, кто сказку путает и ложь.
Ничего правдивей добрых сказок
В многоумных книгах не найдешь.
Позабытых пращуров наследство
Омывает нас водой живой,
Наделяя наши души с детства
Верою, любовью, добротой.
Я от правды нынешней газеты
Ухожу за тридевять земель,
В край, где вечно, и зимой и летом
Сказочная крутит карусель.
Завещанье
– Выгодно людской кормиться верой,
Много не потребуется сил…
Дед покойный
В бога, вроде, верил,
Но попов
За жадность не любил.
Что-то о жрецах прочел однажды
В книге про египетскую знать,
И, вздохнув, заметил:
– Сила вражья,
Видно, все жрецы –
От слова «жрать».
И добавил, покосившись строго:
– Дармоедов кормят дураки.
От любой работы
Не беги – но
В храме не служи,
Не веря в бога.
