========== Часть 1 ==========

Как давно это продолжается? Пару месяцев? Дольше?

Я буду очень признательна, если ты перестанешь это делать.

Что именно?

Прекрати курить голой на подоконнике!

Да, я знаю, что ты меня не слышишь. Ты слишком далеко. Всего в каких-то паре десятков метров, но всё равно слишком далеко. И какого чёрта наши окна находятся прямо друг напротив друга!

***

Я ненавидела эту комнату. Эти безвкусные обои, старые фотографии на стенах и скрипучую кровать. Ненавидела плошки с цветами на узком подоконнике и серые шторы. Здесь всегда так душно, словно воздуха не хватает. А старые деревянные рамы открыть мне не под силу. Разве что маленькую форточку. И на той самодельная сетка от насекомых, словно напоминание о том, что я в клетке.

Утрирую. Как всегда. Всего лишь несколько недель мне предстоит провести в четырёх стенах. Несколько душных летних недель. Вроде бы не так много? А для меня мучительно долго.

Не могу сидеть дома. Здесь оно настигает меня. Одиночество. Становится за спиной, крепко обнимает своими холодными руками и шепчет на ухо: «Ты никому не нужна. Ты одна. Ты навсегда останешься одна».

Там, за пределами этой чёртовой комнаты, есть друзья. Немного. Да и не то чтобы друзья. Компания. Неплохая, весёлая – с ними можно забыться, на время. Ровно до тех пор, пока не стемнеет, пока не наступит ночь с её ужасной тишиной, пока не придётся вернуться домой, в эту проклятую комнату.

Окно.

Ловлю себя на том, что каждые пару минут бросаю короткий взгляд в сторону окна. Чёрт. Ну что за глупость! Краснею и злюсь на саму себя.

Потому что знаю, что отчаянно хочу вновь увидеть там тебя.

***

Я не знаю, как давно ты живёшь в доме напротив. Может, как и я, с рождения? Просто по воле случая нам ни разу не доводилось сталкиваться. Такое бывает, почему нет. Но я прекрасно помню тот день, когда впервые тебя увидела.

Ранняя весна. В квартирах ещё не отключают отопление, а за окнами ещё снег. Я снова сидела дома – мучилась с очередной простудой. Не знаю даже кому сказать спасибо за своё «отменное» здоровье.

Родители были на работе, сестрёнка в садике. А мне было положено лежать и звонить в случае крайней необходимости. Побольше спать. Как можно спать, когда стены душат? Когда от резких скачков температуры бросает то в жар, то в холод. Или дело и не в болезни вовсе? Жаропонижающее подействовало – я поняла это сразу же, как только очнулась от лёгкой дремоты – тяжёлой такой, простудной, на пару с дурными мыслями, не унимающимися даже во сне. Проснулась и поняла, что мне снова жарко. Невыносимо жарко. Воздух, мне нужен воздух.

Отбросила в сторону одеяло и на ватных ногах медленно направилась к окну – открыть эту проклятую форточку и вдохнуть хоть немного свежего воздуха. Мне это необходимо. Иначе я просто задохнусь.

И вот тогда я впервые увидела тебя.

***

Ты сидела на подоконнике, притянув согнутые колени к груди и обхватив их рукой. В другой руке тонкие пальчики изящно сжимали тлеющую сигарету. Губы нежно касались её кончика – затяжка, откинутая назад голова, выдох. Серый дым добирался до приоткрытой форточки и растворялся в воздухе. А ты так и сидела, прислонившись спиной к откосу. Спокойная, красивая, полностью обнажённая…

Тебе было глубоко похуй на всех, кто может тебя увидеть. Между нашими домами было всего каких-то пару десятков метров, да и любой прохожий, случайно приподнявший голову, чтобы взглянуть на ослепительно холодное мартовское солнце, без труда увидел бы тебя в окне пятого этажа. Не так хорошо, как видно мне, но увидел бы. Только тебя это не волновало. Ты продолжала курить, переводя взгляд с тлеющего кончика сигареты на яркое голубое небо, чуть щурясь от солнца, которое согревало тебе лицо и играло искрами в твоих золотистых вьющихся волосах. Слишком светлые и блестящие. Крашеная. Ни за что не поверю, что это твой натуральный цвет волос. Впрочем, в этот миг ты всегда выглядишь такой до ломоты в рёбрах настоящей, без фальши, притворных улыбок. Мне становится противно за саму себя. За свои чёрные волосы с косой длинной чёлкой, которую я всегда тщательно выравниваю, корячась с ножницами перед зеркалом, чтобы потом всё равно выругаться и нахлобучить шапку. Даже если на улице жара. Жара, которую я ненавижу. Становится стыдно за этот пирс в брови, из-за которого я до хрипоты спорила с мамой, в очередной раз давая ей повод причитать на тему, в кого я такая уродилась. Да уж. Лилька точная копия отца, и на маму хотя бы серыми глазами похожа. А я вообще как не с этой планеты. Глаза эти бешеные, холодные, изумрудно-зелёные, и характер скверный. «Ритка, ну ты в точности на деда в юности похожа. А он знаешь какой красавец был!» — восклицает регулярно бабушка. Я смотрю на старые чёрно-белые фотографии и не вижу ничего общего. Как и с другими родственниками. Может, я просто привыкла быть всегда сама по себе? Да и не хочу я быть ни на кого похожей. Разве что на тебя…

Ты красивая. Ты такая чертовски красивая, что я сгрызаю в кровь губу, наблюдая за тобой.

А ты куришь на этом чёртовом подоконнике вот уже несколько месяцев подряд.

Чаще днём. Видимо, когда родителей нет дома. Иногда по ночам. Но мне не нравится, когда ты куришь ночью. В темноте я не могу любоваться твоим скульптурным профилем, твоей смуглой кожей, полуулыбкой в одном лишь взгляде, обращённым как всегда в небо. Твоим телом. Твоим нереально красивым телом.

Оно безупречно, знаешь? Мне не нужно смотреть вблизи. Для меня оно безупречно.

Округлые бёдра, узкие плечи. Живот. Нет, не впалый, как у недоделанных барби, доводящих себя до истощения вечными диетами. Не кожа, обтягивающая кости, как у меня, от природы анорексички. Да это я не нарочно, просто такая конституция – для кого-то лишние сантиметры это проблема, а для меня трудновыполнимая задача набрать пару килограммов. С этими вечными простудами и аллергией – ничего удивительного, никакой аппетит не поможет, даже если бы он у меня был. Ноги — спички, руки такие же, грудь к восемнадцати годам так и осталась в несбыточных мечтах. Моя комплекция больше напоминает фигуру угловатого мальчишки. Только волосы почти до плеч и ямочка на левой щеке, когда изредка искренне улыбаюсь. Я и не пытаюсь бороться. Толстовки, джинсы, кеды – мне комфортно в образе мальчишки.

А ты не такая. Ты девушка, настоящая. Твою женственность не утаить ни под какой одеждой. Когда ты обнажённая сидишь на своём подоконнике, это просто воплощение женственности. Мягкие изгибы, блики света на загорелой коже, аккуратная грудь с крупными тёмными ореолами сосков, пухлые губы, которые снова и снова осторожно касаются сигареты, чтобы вдохнуть, а затем, сложившись узким колечком, выпустить в окружающую тишину облачко серого дыма. И без всяких сомнений я каждый раз завидую этой чёртовой сигарете. Потому что до безумия хочу сама касаться этих губ.

Девочка, я готова быть даже этим проклятым подоконником, лишь бы ощущать прикосновения твоего тела, лишь бы чувствовать твоё тепло, твоё сердцебиение.

Я влюбилась с первого взгляда, похоронила в себе все сомнения, едва увидев тебя обнажённую на этом чёртовом подоконнике. И все эти месяцы я живу одним лишь мгновением. В ожидании той секунды, когда ты снова откроешь форточку и усядешься возле окна в своей любимой позе, закуришь очередную сигарету, а я буду молча любоваться тобой.

Ведь ты никогда не смотришь никуда, кроме неба.

========== Часть 2 ==========

Иногда я просто зверею.

В такие дни, как этот.

Лето, июнь, жара. С запозданием началось то, что я так ненавижу. Летняя метель, именуемая тополиным пухом. Подарок природы по случаю моего девятнадцатилетия. «Прекрасное» природное явление, которым я вынуждена наслаждаться, сидя в своей персональной клетке. На то есть причина — моя аллергия. Пока эта мерзкая июньская вьюга не закончится, я вынуждена сидеть дома. Как всегда в одиночестве. Думаю, ещё около недели. Мог бы помочь дождь, но его как всегда и в помине нет – в прогнозе погоды миловидная девушка с улыбкой сообщает: «Солнечно, без осадков». А я уже просто не могу выносить это одиночество.