– А где строить-то собрались? – поинтересовался лесничий.

– В лесу.

– Понятно, что не на Луне. На каком ключе, в каком квартале?

Если «на каком ключе» было понятно бывшему следователю, то вот «в каком квартале» ввело его в ступор.

– Не знаю, – только и ответил он.

– Что, ещё не определились?

– Определился, там и палатка моя уже стоит.

– Так хоть ключ-то как называется?

– Не знаю, я только второй раз в ваших краях.

– И раньше на охоту не приезжали?

– Да я не охотник и не рыбак.

– Так зачем тогда вам зимовье в тайге?

– Жить там хочу, постоянно, вот, на пенсию пошёл.

– А кем до пенсии были?

– На пенсию ушёл с должности начальника следственного отдела.

Это, видимо, понравилось лесничему, он встал и подошёл к карте, висевшей на стене.

– На карте показать можете?

– Попробую, – ответил Владимир Поликарпович, подходя к ней.

– Вот посёлок, где мы находимся, дальше по какой дороге ехали?

– До вашего посёлка из города ехал по этой, потом свернул налево, потом ехал прямо, проехал шестнадцать километров и свернул опять налево. Дальше через два километра опять налево, там через пять-шесть километров свернул опять налево. Переехал через мостик из бетонных труб и примерно в ста метрах опять свернул с дороги наволок и подъехал к ручью, а там поднялся до устья, где два ручья сливаются в один, там и разбил стан, и поставил палатку.

– Всё понял, этот ключ называется Раскидистый, а он впадает в ручей Изюбриный, – разъяснил лесничий. – Так чем там собираетесь заниматься? Просто жить? – продолжал интересоваться лесничий. – Или огород, пасеку разводить будете?

– Огород разрабатывать буду, а вот насчёт пасеки не подумал. Возможно, в перспективе, и разведу, – ответил Владимир Поликарпович.

– Пишите заявление на древесину, а вот если огород и пасеку разводить будете, то это надо в аренду участок брать, – сказал лесничий.

– Давайте, я возьму.

– Но для этого надо второе заявление писать и на имя директора лесхоза, – продолжал разъяснять лесничий.

Написав два заявления и получив лесорубочный билет на пятнадцать кубометров, Владимир Поликарпович заехал в местный магазин, купил хлеба и помчался уже к себе, по дороге планируя, как начнёт строительство своего первого в жизни жилья. Приехав на стан, первым делом стал готовить обед, наварил полный большой котелок борща, пообедал, а котелок отнёс в ключ и поставил в воду, обложив камнями, чтобы не унесло течением. Лесничий предупредил его, что лес нужно свалить не менее чем в пятидесяти метрах от ручья, поэтому Владимир Поликарпович взял бензопилу, отступил пятьдесят метров и огляделся. Вокруг росли разные деревья как хвойных, так и лиственных пород. Приглядевшись к ним, Владимир Поликарпович вспоминал слова лесничего: ствол лиственницы – красноватого цвета, ствол пихты – серого, а ствол ели – коричневого, а пилить можно только лиственницу. Поэтому он выбрал одну из лиственниц, высокую, стройную и почти без сучков, только на вершине были видны раскидистые ветви. Завёл бензопилу и свалил дерево, оно с грохотом упало на землю, эхо разнеслось по всей округе и затихло где-то внизу ручья.

Владимир Поликарпович заглушил пилу и сел на ствол спиленного дерева. «А на какую длину распилить его?» – задумался он. Размер домика он ещё не определил, поэтому туго соображал. Оставив пилу у ствола, вернулся на стан. Поднялся на площадку, где собирался строить дом. Площадка была большая, больше десяти метров от одного края до другого. «Большой дом я позже построю. А что если у подножья построить маленький домик, полуземлянку, а потом, когда построю большой дом, этот можно переделать под баньку и прямо из неё прыгать в воду». Эта идея ему очень понравилась, и потом он часто возвращался к ней и благодарил себя за то, что тогда принял правильное решение.

Он взял лопату и начал расчищать площадку под будущее строение. Попадались большие камни, он выкатывал их руками в сторону ключа, обкладывая берег то с одной стороны, то с другой. «Если поднимется вода, то чтобы не размыло», – подбадривал он себя. Работая, он и не заметил, как наступил вечер, под ложечкой в животе урчало, а площадка была не готова. Ладони от натёртых мозолей болели. Не помогали даже перчатки, они протёрлись, и он надел сверху ещё одну пару. Когда разгорелся костёр, он повесил на таган котелок с борщом, чтобы разогреть. С трудом начал снимать перчатки. На ладонях не было живого места, они были стёрты в кровь. «За тридцать лет трудовой деятельности тяжелее ручки и ложки ничего не поднимал, а тут…»

Несмотря на изнывающую боль в ладонях, мышцах рук и ног, позвоночнике, у него даже не закрались мысли сомнения, что он пошёл по неверному пути. В палатке спалось хорошо, после трудового дня он уснул сразу и проспал до самого утра, а когда проснулся, солнце уже взошло и нагрело полотно. Владимир Поликарпович вышел наружу с обнажённым торсом, поёжился от холода, начал размахивать руками, делая зарядку. Поприседал несколько десятков раз, разогревшись, накинул на плечо полотенце, взял мыльницу с мылом, зубную пасту со щёткой и спустился к ручью. Там, накинув на ветку полотенце и разложив на камешках принадлежности, стал умываться холодной ключевой водой, растирая плечи, шею, спину, напевая и посвистывая что-то себе под нос. После водных процедур он развёл костёр, поставил на огонь котелок и пошёл осматривать строительную площадку. Ширина была около двух с половиной метров, длина более четырёх, поэтому он решил строить дом два на четыре метра, но для этого нужно было выровнять площадку ещё на полметра, чтобы сравняться с береговой частью. Он посмотрел на свои изуродованные ладони и сказал себе:

– Всё равно будем работать!

Он надел две пары перчаток, взял лопату и пошёл выравнивать площадку. Но это ему давалось всё труднее и труднее. Камни лежали плотно друг к другу, между ними как цемент лежал и скреплял их между собой мелкий песочек. Владимир Поликарпович сходил в машину, взял там монтировку, вернулся, встал на колени и стал монтировкой долбить между камнями, выворачивая валуны, выкатывая их за пределы, расчищая таким образом площадку сантиметр за сантиметром. Только к концу второго дня площадка была готова, но силы были уже на исходе, и отшельник решил не идти за древесиной, а отложил это мероприятие на следующий день. Лишь голова коснулась верха спальника, он уснул, как убитый. Проснулся Владимир Поликарпович, когда высоко светило солнце. Принял водные процедуры, вскипятил чай и, попивая его, раздумывало том, что раньше, когда работал следователем, не мог уснуть, долго ворочался в постели, даже после дежурных суток не уходил отдыхать домой, а продолжал работать, и спать особо не хотелось. А когда приходил домой, то сразу засыпал, но просыпался ещё до рассвета часов в пять и не мог уже больше уснуть. Здесь же, только стоило занять горизонтальное положение, сразу погружался в сон. Что это? Изнурительный физический труд или свежий воздух? Очевидно, то и другое.

После завтрака Владимир Поликарпович пошёл в лес, где оставил сваленное дерево и пилу. Рулеткой от комля отмерил два с половиной метра и положил маленькую палочку, затем ещё два с половиной метра и снова два раза по четыре с половиной метра. Разложив в месте будущего распила палочки, посмотрел на макушку. Она была длинной, и он решил: «Ладно, на перегородки пойдёт». Взялся за пилу, распилил дерево на брёвна, самое тонкое приподнял. Ему захотелось закинуть его на плечо и донести до строительной площадки. Он поднял бревно за один конец, приподнялся и почувствовал, что это ему не удаётся. Тогда он подошёл к другому, двухметровому. Оно было почти в два раза короче, но толще. Он поднял его с тонкого конца и, неожиданно ощутив боль в пояснице, бросил бревно. Сел на него, обхватив руками голову.

– Вот и всё, приехали, – сказал он вслух.

«Нанимать надо трактор и строителей», – стал он размышлять, когда прошло немного времени и боль стала уходить. Но Владимир Поликарпович никогда не останавливался ни перед чем. Воспитанный в детском доме, он окончил высшую школу милиции с отличием и, работая следователем, не знал непреодолимых преград.