Тут мне пришлось на время прикрыть ладонью трубку, чтобы Игорь не услышал злобный Алкин шепот. Она желала ему провалиться в Тартар и не только это. Назвала свиньей и пообещала, что горько пожалеет, что так издевался надо мной на сон грядущий.
– Это надо?! Так, гад ползучий, над женой потешается! Сам где-то, зачем-то… а ты должна по нему, видите ли, скучать и сохнуть! Ух, добраться бы до него и вывести на чистую воду. Нет, какая уверенность в себе, какое самомнение! Но ты молодец. Справилась на отлично. Нисколько в тебе не чувствовалось волнения или растерянности. Даже я не смогла бы так. Ты была сама непробиваемость. Молодчина! Я бы даже сказала, что открыла в тебе, Люся, что-то новое. Точно, ты меня удивила. Не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся.
– Хм! Скажешь тоже! – пожала я плечиком, вроде как с несогласием, а сама вдруг поняла, что мне от ее слов сделалось приятно, и еще почувствовала что-то сродни облегчению. – Что дальше станем делать? – ну, не показала я виду, что места себе от тревог и разгорающейся ревности не нахожу, а дальше что?
– А что бы ты сама хотела? Не страшно тебе, к примеру, будет узнать, что у него есть любовница? Или и того хуже, что завел себе вторую семью и потешается на досуге. То с одной, то с другой, а то и с третьей! Ответь мне, Людмила!
– Страшно. Очень, – честно ей сказала то, что было на душе, и еще зябко поежилась, как если бы уже все узнала, и сердце мое превратилось в кусок льда. – Мне бы, Алла, лучше удостовериться, что у него действительно есть тяжелый пациент, и он с ним возится. Днем устает до чертиков, а ночью ютится на больничном диванчике и по нам с Полинкой вздыхает.
– Ты сама-то в это веришь?! – глянула она на меня как на больную, причем как если бы у меня была тяжелейшая черепно-мозговая травма. – Горе ты мое!
– Нет, но помечтать-то, могу… Ты как меня спросила? Что бы я хотела?! Каков вопрос, таков…
– Так! С тобой все ясно, – не дала мне закончить и решительно придвинулась к столу. – И так, мы с тобой решаем вывести твоего благоверного на чистую воду. Я правильно все понимаю? Решено. А теперь у меня к тебе, подруга, еще один вопрос. Это на всякий случай, чтобы потом не говорила, что я одна кашу заварила, а твоего желания и разрешения рушить твои иллюзии не было. Ответь честно, что говорит тебе твоя интуиция, изменяет тебе твой муж?
Я, все же, с ответом не спешила, взяла минуты три на обдумывание. Но потом с тяжким вздохом вынуждена была качнуть головой утвердительно.
– Думаю, что да.
– А нет ли у тебя, моя милая, каких подозрений?
– Нет, – тут ответила быстро, и еще широко распахнула свои васильковые глаза, уж больно интонации у Алки были многообещающими. – Неужели, у тебя они есть? Или прямо так вот сейчас и скажешь, что знаешь значительно больше, чем делала только что вид?
– Не скажу, Люся, не скажу. Но кое-что подозреваю. Минутку. Где мой телефон? Так, вот он. Где тут нужный номер? Алло! – у меня, глядя на подругу, теперь еще в пару к глазам-блюдцам прибавился и открытый до неприличия рот. – Привет! Ничего, что я так поздно звоню? Это хорошо, что так. Чего звоню? По делу, важному очень. Ты это, позови мне к телефону Игоря, пожалуйста, он мне позарез нужен. Эй! Что замолчала? Онемела там совсем?! Игоря, говорю, позови! Да быстрее, давай! Как какого? Того самого! Зови, давай, не стесняйся. Что? Я с ума сошла? Почему это? Зачем так орать?! Вот, зараза!
Алка нажала отбой и сидела передо мной вся нервная и недовольная. Какая я была со стороны, не бралась ответить. Но было мне, ох как, плохо. Онемение мое и окаменение длилось, правда, недолго. Как только почувствовала кровоток в конечностях, так вскочила на ноги, шустро обежала стол и попыталась выхватить у Алки ее мобильный.
– Дай сюда телефон! Дай, кому говорю! Я должна знать, с кем ты сейчас разговаривала. Немедленно отдай!
– Тихо, тихо. Не надо так реагировать. Это была только лишь провокация с моей стороны. Неудачная!
Между нами завязалась борьба. Мне позарез надо было узнать имя абонента, а Алка решила мне его не показывать. Но моя решимость и напор перевесили. Посмотреть на нас со стороны, можно было заиметь шок. Мы дрались. Молча, не издавая не единого звука, но шоу было еще то.
– Держи, держи! – разжала, наконец, Алла пальцы. – Я бы тебе и так все рассказала. Зачем так налетать?! Не могла просто спросить? Теперь синяки будут. У тебя, кстати, тоже.
Она надула губы, вжалась в угол и сидела, потирая то запястье, то плечо, а то скулу. Мне было не до личного осмотра повреждений. Мое внимание целиком перекинулось на ее телефон.
– Анна?! Причем тут она? Ты с ума сошла!
– Это я-то? Господи, святая простота! Нет, ты не мать Тереза, ты недоразумение, если не сказать большего. Ты юродивая! У тебя, вообще, глаза есть? А уши?! Кроме тебя, все наши знают, что Анька с твоим Игорем любовь крутила.
– Что?!! – я так и опустилась на стул, и хорошо, что на него попала, не то, могла бы еще и сломать себе чего-нибудь, упади на пол. – Как ты сказала?
– Ой! Люсечка! Ты вся побелела. Но я хотела сказать не совсем то, что ты, возможно, сейчас подумала.
– Так скажи уже то, что хотела сказать! – рявкнула на нее так грозно, что не знала, откуда силы взялись.
– Точно могу утверждать лишь следующее. Анька знала Игоря еще до тебя. То есть, до того, как вы познакомились с ним. Помнишь, мы вчетвером пошли в кафе? Это было не просто так. Анюта все заранее распланировала. Мне об этом Галка рассказала, только много позже. Они же близкими подружками были, вот она и знала этот Анькин секрет. А тогда я тоже не догадывалась, зачем это она так настаивала, чтобы мы сессию отмечали именно в том кафе.
– И что?
– То, что они с ним были близки. Очень.
– Не тяни, Алла.
– Да, они были любовниками. Но потом Игорь к ней охладел. Анна с этим не хотела мириться, стала добиваться новых встреч. Только он на них не шел. Вот она и придумала тот наш поход в кафе. Лишний раз перед бывшим возлюбленным покрасоваться решила. А этот ловелас взял и на тебя глаз положил. Вот как все вышло.
– Господи! – подняла я глаза кверху, как будто и, правда, могла там увидеть, заступника нашего. – Как же она должна была меня ненавидеть…
– Это да. Зубы, наверное, в порошок истерла. Но, как говорится, «се ля ви». Я, лично, за тобой вины не вижу. Ну, поплыла ты от его ухаживаний. Это и понятно. Мужик-то многоопытный. А ты? Девчонка совсем была! Хотя… на мой взгляд, такой же дурочкой и сейчас являешься. Для тебя время с момента вашей свадьбы, как остановилось. Скажешь, я не права? Молчишь? Ты же ничего с тех пор вокруг себя не замечала. Как Анна мертвела, стоило ей вас вдвоем увидеть, или твои рассказы о любимом Игоречке услышать. Как Галина глаза отводила, когда тебе передавала отказ Анютин на свадьбе вашей гулять. Ты, как зачарованная ходила. Причем, все это время, все семь с лишним лет.
– Потрудилась посчитать? – бросила на нее мимолетный взгляд, очень похожий на то, как в детстве бросались друг в друга колючками репейника.
– А мне легко это сделать. Я же тоже, некоторым образом, в Игоря была влюблена. Что ни говори, а мужик тебе достался особенный. Как бы это выразиться, образчик мужского обаяния и жесткости в одном лице. Такого удержать, должно быть, трудно. Я на вас посматривала и думала, неужели Людмиле удастся сделать невозможное? Не смотри на меня так. Я не злобствовала. Мои чувства к нему канули в лета. Но на твое счастье смотрела с сомнением. Не понятно мне было, чем это все могло кончиться.
– Зато теперь, все прояснилось, – хмыкнула я.
Тут ожил Алкин мобильный. В тишине молчаливой паузы нашего разговора получилось очень громко. От резкого звука мы даже вздрогнули.
– Анюта… Что ей, интересно, надо, – констатировала Алка и с сомнением посмотрела на меня.
– Что же ты тянешь? Ответь ей, и узнаем.
Оказывается, Анна не могла успокоиться после того злополучного звонка, о безмятежном сне у нее теперь и мыслей не стало. Позвонила она, чтобы прояснить обстановку и выяснить, что все значило. А когда узнала, что Алка сидела в этот поздний час на моей кухне, бросила короткое «ждите, я к вам сейчас приеду», положила трубку. Ждать особо долго не пришлось. Она взяла такси и долетела до моего дома за считанные минуты. Явилась к нам в некотором опьянении и с начатой бутылкой коньяку.
