— Малыш, дружище, твоя очередь.

Вряд ли все поняли смысл сказанного, но наёмница, наблюдая, как огромный «тёмный», игнорируя укоризненный взгляд Руфии, безропотно поднялся и исчез в доме, поняла, что он наверняка направился выбивать ещё пиво.

Если бы гном угомонился и просто остался на месте, развлекая зрителей историями, которыми точно был богат, вместо того, чтобы вновь начать нарезать круги около окаменевшего рыцаря, сложно было бы предположить, когда всё это закончится. Но получилось так, как получилось. Перейдя на весёлую горнопроходческую песенку (в вольном переводе с гномьего припев звучал примерно так: «не подходи, сказала, ко мне, гном, без колечка, лишь жила золотая растопит сердечко, ищу теперь я вечно заветное местечко!..»), Ностромо картинно воздел кулаки, грозя то ли небесам, то ли алчной целомудренной подружке, и не заметил брошенный им же раннее пустой пивной бочонок. Есть, наверное, в этом какой-то парадоксальный символизм. С одной стороны — это всё-таки пивная ёмкость, с другой же — она пустая. Как бы то ни было, но гном грохнулся на задницу, сопроводив это чередой радужных драконов, которые тут же пресёк Ройчи ввиду присутствия здесь юного лица женского пола, то бишь, Руфии, ушки которой так и навострились на раннее не слышанные выражения, при этом, стремительно порозовев от смущения, доводя до присутствующих тот факт, что слух у принцессы неплохой. Тем не менее, гном долго горевать не собирался и чуть ли не за руку поймал выдохнувшего с несказанным облегчением рыцаря, пытавшегося в этот час тихо и незаметно улизнуть, совсем не воспользовавшись плодами этой, совсем не шуточной победы.

Вообще, Брада наконец-то прониклась неприятным положением парня (с высоты своих лет и опыта она многих могла звать мальчиками!), в которое, как ни крути, влез сам. С одной стороны суровый, мужественный воин, к тому же рыцарь — эталон нравственности, несгибаемости в вопросах веры и чести, с другой… Что ж, ему рубить этих несносных наёмников, доказавших свою преданность госпоже? Это был бы не только неверный поступок с точки зрения их небольшой, но сплотившейся вокруг наследной принцессы общины, и наверняка ещё более ослабило обороноспособность Ремесленного квартала, но и сама Их Высочество Лидия, по мнению Тьяри, чересчур уж трепетно и снисходительно относившаяся к разным иноземцам и инородцам, вряд ли бы одобрила его поступок. Да, молодцы в этот наёмники — помогли принцессе, но преступать меры приличия-то никому не позволено!

Но тут Тьяри ещё раз глубоко вздохнул. К Их Высочеству стал захаживать один из выживших наибов судиматского эмира АллФарийяла, пришедший в себя после прорыва из дворца. Тут была иная ситуация — чересчур этот восточник был почтителен, хоть и крайне молчалив. И что-то такое мелькало в глазах, что принцессы, бросавшей на того короткие, внимательные взгляды, что у наиба за краткий удар сердца — до того момента, как он опускал голову, отчего Тьяри начинал нервничать и злиться, а за скрытым повязкой половиной лица мерещилась улыбка, адресованная именно ему. Благо, Их Высочество, пусть и мягко, но настойчиво выпроваживала приставучего восточника, а самому невольно закипающему РоАйруци со смехом объясняла, что теперь этот воин в силу неких обстоятельств (каких таких? — молодой рыцарь так и не смог добиться) является её личным телохранителем, чуть ли не подаренным эмиром.

Этого ещё Тьяри не хватало! Он и сам в силах защитить будущую королеву!

Гном, ожесточённо тряся руку недовольному РоАйруци, поздравил того с победой и заявил, что первое испытание жителя гор тот выполнил. Но есть ещё и второе, и глубокоуважаемый сэр обязательно должен дать шанс мелкому, но очень гордому гному попытаться отыграться. А вдруг их дружеское противостояние разродиться боевой ничьёй?

Рыцарь хмуро и резонно поинтересовался, сколько вообще этих испытаний предусмотрено? На что Ностромо беспечно махнул рукой: мол, хватает, но второе, как бы это сказать, знаковое, порой даже решающее, и благородный РоАйруци обязательно должен в нём поучаствовать. И тот, можно сказать, скорее задумчиво, нежели утверждающе, обозначил движение подбородком вниз. Но гному этого было достаточно.

— Отлично! Всё очень просто: по очереди, который определяет жребий, мы бьём друг другу в морду. Пардоньте, в вашем случае, в лицо, — с воодушевлением исправился он. — До тех пор, пока кто-либо из участников, грубо говоря, не сможет встать и замахнуться.

На заднем дворе повисла ошеломлённая тишина. Каждый задумчиво примерял на себя подобное участие. Но в основном все взгляды были адресованы благородному РоАйруци. А на него без жалости невозможно было смотреть. Вытянутое багровеющее лицо, выпученные глаза и открытый рот, словно кусок мяса пошёл не в то горло — так и хотелось подбежать и похлопать по спине — исключительно из профилактических соображений. Более нелепой ситуации, нежели банальный мордобой, сложно было придумать. Проще было бы погибнуть в жаркой схватке, чем лупить по этой наглой, бородатой, ухмыляющейся роже. Или самому получать по лицу от какого-то подгорного — не дай Единый, этот недомерок попортит ему фамильный анфас или профиль, так хоть домой не возвращайся, не то что пред ясные очи принцессы! И не соврёшь ведь, как в детстве, что тот или иной непорядок на физии — следствие кровавой схватки с «тёмными» или еретиками — кодекс рыцаря, как ни как! Вот же дракон подземелий! На попятную никак не пойдёшь — вон сколько свидетелей…

Тьяри обречённо вздохнул. Одна надежда, что удар гнома будет не столь непоправим для его чести и, хм, будущего.

— Ну, что, сэр рыцарь, готов? — участливо заглянул в лицо Ностромо, что-то таки увидел в глазах молодого рыцаря — решимость, что ли? Уважительно поджал губы. — Значится так: кто первый? Я бросаю монетку — ты ведь мне доверяешь? — задал риторический вопрос, тот неопределённо пожал плечами. — Правильно, — удовлетворился гном, — как же без доверия в таком серьёзном деле, как проверка головы на наличие мозгов, — и пояснил: — Если пошли кровавые сопли, то всё нормально — голова не пустая, а значит глупым он уже быть не может, — в полной тишине гном наставительно воздел палец.

Полный бред! — подумала наёмница, только на мгновение попытавшись прислушаться к речи «светлого». И украдкой огляделась — неужели она одна такая недалёкая? Или это та капля пива в размере пяти кружек так на неё повлияла? Но нет, лица у всех были соответствующие случаю — даже Руфия, на что умненькая девочка, и та, если б не воспитание, почесала затылок от происходящего. Разве что Ройчи этак укоризненно покачивал головой, что совсем не говорило о том, что он не одобряет действий товарища.

— Орёл, решка?

— Орёл.

Ностромо подбросил золотой агр, который он выпросил у рыцаря, и добавил, что монета в качестве компенсации достанется проигравшему. Поймал блеснувшую в воздухе юркую рыбку и звучно хлопнул на запястье левой руки.

— Элий!

И тут уж зрители не выдержали и загомонили все разом. Смех, эмоции, кое-кто уже обсуждал достоинства и недостатки противников и выдвигал возможные прогнозы. Брада аж крякнула от удовольствия и хлопнула себя по колену вновь наполненной кружкой, чуть плеснув через край (Рохля оказался оперативней гнома в плане добычи пенного напитка; как говорится, одно из двух: либо хозяева благоволили к нему, либо опасались), увидев, как ещё присоединившиеся воины, вроде даже королевские гвардейцы обмениваются монетами, делают ставки. Наёмница и сама была не прочь поучаствовать в этом…

— Ставьте на Ностромо, не прогадаете, — раздался рядом ехидный шепоток наёмника, опустила глаза и увидела на крепкой мозолистой ладони пяток серебряных монет. Она вопросительно воздела брови. — Выиграете — отдадите. Зато весело и азарт подогревается, — совсем не убеждая, а как бы констатируя говорил он.

— А не обманешь?

— А какая разница? — искренне рассмеялся он.

— Тогда почему сам не участвуешь?

— Не азартен.

Между тем, соперники вышли на средину площадки и оценивающе замерли. Шумящие зрители образовали вокруг них круг локтей в десять в диаметре.