У парикмахера - помощница. Черноглазая румяная девушка с толстой косой. У нее свои вопросы. А носят ли девушки в России длинные платья? А какие у них прически? А правда ли, что русские девушки служат в армии снайперами и радистками?..

Подошла Васина очередь идти в парикмахерскую. Сел в кресло. Давно не видел себя в зеркале. И испугался. Волосы длинные. Лицо худое. Почти как у тех, которые были в концентрационном лагере. Повязку с глаза он снял, но половину зрачка еще закрывало красное пятно.

Посмотрел Вася на себя - родной дом вспомнил. Отца. Ивана. Живы ли? Далеко от них забросила его судьба. Чех щелкает ножницами то справа, то слева. На пол летят длинные грязные пряди. А чех отойдет немного, посмотрит на Васю, как художник на картину, которую рисует, и опять щелкает ножницами.

- Так вы, просим вас, работали в Беле? - спрашивает он.

- Работал.

- Лес возили?

- Да.

- А, просим вас, Ироушека вы не знаете?

В зеркало Вася осторожно косится на охранника. Стоит. Пожилой человек. Наверно, своих детей имеет. А вот стоит, караулит русского мальчишку. Глаза водянистые. На лице тупость. Через шею ремень автомата переброшен, и рука на спусковом крючке.

- Знаю, - говорит Вася.

- Мой приятел. Любую услугу - когда хотите...

Вася молчит.

Позвякивая ножницами, чех заходит с другой стороны.

- А может, просим вас, захотите съездить? Может, вам коло нужно? Возьмите, просим вас. У меня есть...

Вася молчит. Пожимает плечами, как человек, который не может знать о будущем. А сам напряженно думает: "Зачем ехать к Ироушеку? Надо посоветоваться. И что такое коло?"

21

Хмурится ноябрьское небо. По горам стелются серые лохматые тучи. Холодный ветер задувает то слева, то справа. На каменистую тропу, вьющуюся среди гор, рез, ко, как горох, падают капли дождя.

Вася едет по тропе на велосипеде. Это и есть коло. "Штабисты" - так теперь звали пленные между собой Усача, Курского и Философенко - решили принять предложение парикмахера.

Вася промок, продрог. Но сердце его бьется радостно, Он хозяин себе. За спиной нет часового.

Васю и пожилого пленного, дядю Ивана, немцы оставили чистить конюшню. Вася поработал немного и сказал, что ему надо сходить в казарму. Он пересек улицу, вошел во двор. А там, вместо того чтоб действительно зайти в казарму, скрылся за деревьями и перескочил через ограду во двор парикмахерской...

И вот он, чуть вихляясь в седле, с волнением жмет на педали. Немцы спят после обеда. Дежурные охранники играют во дворе в карты, так как охранять некого: все пленные, кроме Васи и дядьки Ивана, в лесу. За это время надо разведать дорогу на Белу. Посмотреть, где заставы, как их обойти. Встретиться с Ироушеком. И вернуться быстро, чтобы гитлеровцы ничего не заметили.

Правее тропинки то поднимается на склоны гор, то опускается в глубокие долины магистральное шоссе, которое соединяет Рехембург и Белу. Васе видно, как по серой ленте шоссе едут подводы, мчатся легковые машины, мотоциклы, тяжело ползут грузовики, в которых, блестя мокрыми касками, аккуратными рядами сидят немецкие солдаты с автоматами. По шоссе ему не проехать...

Вася в сером пиджачке, мятых бумажных брючишках, стоптанных ботинках, приобретенных для него взрослыми пленными в Беле. На тропинке, по которой едет Вася, встречаются люди - преимущественно местные жители, которых только нужда или дело заставляют выйти из дому в непогоду. Кто из них заподозрит в юном велосипедисте русского пленного? Пешеходы равнодушно уступают мальчишке дорогу, не оглядываясь, бредут дальше. А Вася жмет и жмет на педали и думает: если остановят и заговорят или если встретятся немцы, надо притвориться немым...

Ироушек был дома - все такой же чистенький, улыбающийся. Мальчишку сначала не узнал. Потом вспомнил:

- О, Василь! Хлап! Проходи, проходи.

Комнатка, в которую он завел парнишку, тоже была чистой и светлой. В шкафах стояло много книг.

Наедине с Васей Ироушек стал серьезным. Спросил, кто дал коло.

- Пан голич. Что рядом с нами. Он вас знает.

Ироушек кивнул.

Помня наказ всего пока не говорить, Вася объяснил приезд желанием прогуляться. Чех улыбнулся:

- Хорошо, хорошо. Только не надо гулять на силнице, то есть шоссе.

Вася ответил, что ехал стороной, по тропинке.

- И по тропинке следует ездить осторожно. Много людей - не есть хорошо. На тропинке бывают засады националистов. Чехов губят не только немцы. Много горя делают предатели своего народа - националисты, полицаи. О, слуга всегда есть подлее своего господина! Немец боится отойти от дороги. Полицай идет. Немец плохо знает местность. Полицай - хорошо. У полицаев есть специальные отряды для вылавливания партизан и бежавших из плена. Если много людей - надо идти в Белу лесом. Разумите, Вaсиль?

- Разумею.

Ироушек объяснил, с какой стороны шоссе идти лучше. Вася стал прощаться.

- Если найдем второй велосипед - в другой раз приеду с кем-нибудь вдвоем, - сказал он.

- Просим вас. Пожалуйста.

Пани Ироушекова дала Васе на дорогу толстый бутерброд с маслом. Вася смущенно поблагодарил, спрятал его в карман и вскочил на велосипед.

Непогода умерила бдительность полицаев и немецких застав. Возвратился он тоже без происшествий. Отдал парикмахеру велосипед. Перелез через забор во двор казармы. Оттуда как ни в чем не бывало прошел в конюшню.

Дядя Ваня подметал стойла, Вася принялся задавать коням корм...

А через пару дней помощница парикмахера достала второй велосипед. Вася приехал к Ироушеку с Усачом, оставленным дневалить на конюшне вместо дяди Ивана.

Ироушек работал в огороде. Он серьезно пожал гостям руки, завел Усача в дом. Пани Ироушекова сходила за местными жителями - Застепой и Новаком. Совещались долго. Вася дежурил у входа...

В эти же дни случилось еще одно происшествие, взволновавшее всех.

Бывая в парикмахерской, Вася высказал мечту всех пленных: послушать радио. Черноглазая красавица задумалась. Потом сказала:

- Я обеспечу.

Через несколько дней парикмахер передал пленным:

- Сегодня ночью. Выделите двоих.

"Штаб" выделил Васю и Муху. Когда пленные заснули, оба сбежали из казармы. Помощница парикмахера повела их в соседнюю деревню. Остановилась у небольшого дома.

- Здесь я живу.

В доме были старый крестьянин и его жена.

Девушка прошла в другую комнату. Старик долго расспрашивал Васю и Муху, где они жили у себя на родине, сколько в колонне пленных, что их заставляют делать. Парни вежливо отвечали. Переглядываясь, ждали радио. Но старик почему-то медлил. Подходило время возвращаться. Вася и его друг не выдержали.

- А где же радио? Нам обещали.

Старик потрогал усы.

- Сейчас не можу, - сказал он неопределенно. - Просим в другой раз.

Вася и Муха разочарованно пошли обратно.

Ночь была темная. Дорога то петляла по перелескам, то выходила на открытую равнину. Стараясь не сбиться, ребята хмуро думали: испортился приемник? Или им ив поверили? Кто был этот старик?

Размышления прервались самым неожиданным образом. Из-за деревьев выскочили три тени. По-немецки и по-русски скомандовали:

- Руки вверх!

Муха и Вася растерянно повиновались. Неизвестные подошли. Двое быстро ощупали пояса, карманы, пазухи. Третий по-немецки спросил:

- Кто? Откуда?

Парни стояли с поднятыми руками и лихорадочно соображали: "Засада! Предала девка! Как спастись?" Тот, что говорил по-немецки, повторил:

- Кто? Куда ходили? Отвечайте быстро.

Ощупывавший усмехнулся:

- Языки проглотили с перепугу, товарищ Петров. - И доложил: - Оружия нет. Пустые.

Муха вдруг засмеялся:

- Ладно, хватит, землячки. Опустите ружья. И так нагнали страху больше некуда. Свои мы.

- Какие еще "свои"? - строго спросил по-русски тот, который только что орал на них по-немецки.

- Пленные из Рехембурга, - объяснил Муха. - Ух, дьяволы! Думал, конец пришел - власовцев или бандеровских карателей черт сюда занес. Потом слышу: "Товарищ Петров". Ушам не поверил. Свои мы! Что вы тут делаете?