Уехала моя Вика в Ярославль, на лето к родителям, и не вернулась. Замуж выскочила – быстро как-то, торопясь. В свой, в ярославский, институт перевелась. Больше мы не виделись.

Переживал я! Ох переживал…

Да! Единственная… Вторая.

Первая – Юлька, одноклассница. Отличница. Ее все считали занудой. Не красавица, но и не страшная. Худая! То есть совсем-совсем худая! Тощая!

Как оказался у нее – не помню. Толи газету делать, толи к контрольной готовится… Дома никого – родители работают. Она возьми и спроси:

– Ты Кульков сексом занимался? – Слегка только покраснела. И глаза сразу отвела.

Если бы Колька Воскребенцев спросил, или там Влад… Я бы конечно и о Кире, у бабушки в деревне, и о проститутке Венере, и о тете Лене из второго подъезда… Соврал, да еще бы и подробно описал как я с Кирой, с Венерой и с тетей Леной!

– Нет. – Выдохнул и все.

– А давай попробуем… – Сама в сторону смотрит. – а то девчонки болтают…

В шестнадцать лет, не то что… У меня тут же в боевую готовность…

Прямо в ванной, секунд тридцать… Больше примерялись и кряхтели. Думаю, у обоих, кроме разочарования и стыда…

Через месяц опять попробовали. Уже на кровати. Дежурные, холодные поцелуи, быстрые поглаживания, и полторы минуты фрикций… Кроме боли… Опять взаимной.

– Врут дуры! – Сказала Юлька в тот раз и больше меня в гости не звала.

Я подумал тоже самое, с произнесением последнего слова в мужском роде и… Все же Юльке намеки делал… Но она обидела:

– Занимайся онанизмом – гораздо проще.

И я больше к ней близко не подходил, вроде и не знаю ее даже, вроде и не она моя первая женщина, и не я ее первый мужчина…

Воспоминания, воспоминания…

Жрать что-то хочется…

Время – второй час!

Глава 5.

Люблю повеселится, особенно пожрать!

Для того, чтобы хорошо покушать нужно самому это покушать приготовить.

Среди москвичей много несчастных людей – это москвичи в третьем и более поколении – у них не было и нет ни бабушки в деревне. Что такое бабушка в деревне? Это сметана, это пирожки, это парное молоко, это чистый воздух, это лес, это река, в которой можно ловить рыбу и эту рыбу потом можно есть, это…

У меня есть бабушка в деревне! Баба Маня. Давно, ох давно, не наведывался я к своей бабушке. Вырос?

Лето. Будет лето, и я не поеду ни в какую Турцию, плюну на Кипр, отрекусь от всей Европы и Азии и к бабушке, в деревню, в российскую глубинку, в бескрайний Оренбургский край!

Именно оттуда большинство вкусностей, которые я готовлю. И пельмени, сегодня я сварю себе пельмени, я научился делать там, у моей бабули.

Несчастные москвичи в третьем поколении! Они не знают, что такое пельмени! Не все конечно… Андрей Фот, ведет свою родословную от обезьяны обитавшей на территории нынешней Москвы еще в доисторическое время, однако настоящие пельмени пробовал – у меня.

Я вообще-то тоже коренной москвич, по материнской линии. Это отец из оренбургских казаков – приехал в Москву на геолога учится, в институт имени Губкина. Учился, учился и женился – на маме. Скоро и я появился. После учебы поехали родители в степь – нефть добывать. Отец привычный, а маме не климат – ни музеев, ни театров, а самое главное – пельмени самой лепи. Котлеты, голубцы, тефтели – опять самой! В магазинах, хоть кругом и развитое сельское хозяйство, да и в городе три мясокомбината, шаром кати – нет ни чего. Продукты только на рынке! Однако продукты – всем продуктам продукты! Но… Мама развелась и уехала. И меня забрала. На лето, правда, всегда к отцу отправляла, а сама личную жизнь пыталась наладить.

А у отца личная жизнь налажена. У него в этой жизни и жена, и двое сыновей – братья мои. И третий сын для него… Точнее не для него, а для его жены, отец почти все время на работе… Ну вот меня, да не одного, а с братьями моими меньшими – в деревню, к бабе Мане. И все лето мы там! Купаемся, рыбу ловим, по садам набеги устраиваем, в лес за ягодами и грибами… В выходной – пельмени лепим.

Рецепт я усовершенствовал. Баба Маня в тесто воды много льет – так легче катать, и летом не так быстро тесто засыхает. У меня же воды – чуть-чуть, в основном яйца и мука. Соль. Тесто желтое, как солнышко. Лепешки делаю тонкие-тонкие, почти прозрачные. А вот фарш…

Зимой, когда метет метель, и сплин английский в душу лезет… Я делаю самые лучшие, самые вкусные, самые-самые пельмени. Торопится не куда и мясо для фарша не через мясорубку, а режу вручную ножом. Долго! Но зато пельмени…

Мясо для фарша беру трех сортов – говядина, свинина и баранина. Обязательно – курдючное сало. И лука побольше. Поперчить, посолить, чесночка немножко.

Пока фарш делаю – тесто в холодильнике доходит. Понемногу его потом отрезаю и катаю. Слепил пельмень и на противень – подсушиться. Подсохнет, обвертится слегка – тогда в морозилку, если не варить сразу.

Но это не все. Варить их надо в бульоне. В жирном бульоне. Я свиное сало в пельмени не кладу, а из него бульон делаю – жирный, наваристый. Укропчику туда, лаврушки… Можно сельдерей и петрушку. Это когда Фот приходит. Любит он извращаться…

Ну что ж – бульон скоро сварится…

Звонит кто-то.

Фот! Унюхал?

– Ты что это не на работе?

– Пельмени? Угостишь?

– Угощу… Ты что не на работе, я спрашиваю?

– Фантомас к тебе в подмогу прислал. – «Фантамасом» он шефа – Железнова – прозвал, и считает это прикольным и оригинальным.

– В какую подмогу?

– По соседям пройти, фотки сделать. Вот – бумажку прислал, а это, – он открыл блокнот и оторвал первый листок, – Виктор Николаевич надиктовал, пока подвозил.

– Что надиктовал? – Наверное я немного взвизгнул. Андрей отлепился взглядом от кухонного проема и странно посмотрел на мой рот.

– Вопросы. Для соседей.

Отстранил меня рукой и прошел в кухню.

– Пельмешки! – Пропел Андрюха. И столько в эту песню он вложил детской непосредственности, что простил я ему и его приход, и Фантомаса, и Виктора Николаевича с вопросами. – За водочкой сбегать? – Так смотрят только дети на матерей, и так смотрел Андрей Фот на меня.

Но я не мать! И не отец.

– Нет! – Твердо произнес я, и в это время мой сотовый заголосил: «Шеф звонит! Шеф звонит!».

Андрей развел руками, успокоил жестом – сварю без тебя. Я нажал клавишу ответа.

– Да, Василий Сергеевич! – Определитель номера делал свое дело. Привычное «Алло», сменялось на обычное приветствие, и никто теперь не удивлялся: «А откуда ты узнал, что это я звоню?».

– Жень… Я тут тебе Фота, в помощь, отправил.

– Спасибо. Я и сам бы…

– Да. Конечно. Только тут такое дело – там соседка, напротив, о тебе в полицию звонила…

«Фак!» – ругнулся я про себя, не русским ругательством.

– Ты бумаги уже посмотрел?

Что тут Андрей отдал, так… Список, вопросы… Вопросы нафиг! Список квартир, фамилии, имена…

– Да! Вот, смотрю.

– Это мне участковый набросал – кто, где, когда. Соседи твои, у которых может УайФай от кафешки работать…

– Да?

Всего-то – местоимение. Однако, толи голос мой изменился, еще что, Василий Сергеевич решил объяснится:

– Да. Письма, по электронке, посылали подключившись к точке в кафе. Это выяснили. Так, что тебе повезло!

– В чем повезло? – я не понял намека.

– Ну… Как… Преступник под самым носом – материал твой, если что…

Вот это действительно – повезло! Ведь это действительно – материал! «Рядом с убийцей!». Нет! «Под прицелом киллера». Или…

– И интернет – халявный! – Продолжил Василий Сергеевич совсем не в свете творческих планов и надежд.

– Да… – Согласился я с выпавшей удачей, жить рядом с бесплатной точкой доступа в инет, откашлявшись. «Спасибо» вышло из меня сухим «кхе-кхе».

– Болеешь? – Участливо поинтересовалось начальство.

– Да нет… Так.

– А-а-а… Ну ты что о следующем убийстве то думаешь?

– Каком убийстве?

– Как же… Ритуальном.