Лера! Мысль о том, что любимая где-то тут, и скорее всего так же хочет узнать что произошло, заставила его с оханьем подняться. На стуле, стоявшем рядом с койкой, аккуратно лежал белый халат, а на полу его ждали одноразовые белые тапочки.

Как символично! Если бы мог – улыбнулся, но… разбитые скулы саднило так, что и без улыбок было больно.

Интересно, остался в живых тот бедолга, решивший прогуляться вчера ночью по трассе? Надо спросить у Грона, когда тот придет.

– Кушать будете? – В палату заглянула молоденькая медсестра, и уточнила. – Лежачий?

– Уже стоячий! – Попытался пошутить Рома, но девушка юмора не оценила.

– Значит, сами в столовую спуститесь! – И упорхнула.

После ее слов, в желудке Романа заурчало. Да, подкрепиться бы не помешало, но для начала надо найти Леру.

Выйдя в коридор, Роман не придумал ничего лучше, как подойти на санитарный пост.

– Доброе утро. Я Леру Звенигородскую ищу. Нас вчера вместе привезли. Мы после аварии.

Девушка в белом халате равнодушно посмотрела на него и пожала плечами.

– Наверное, тут где-то…

– А посмотреть можно, где именно? – С нажимом попросил Роман, понимая, что медленно, но верно начинает звереть.

– А чего вы на меня кричите? – В равнодушных глазах девицы появились искорки раздражения.

– Я?! – Роман даже искренне удивился. – Пока даже не начинал! Просто вежливо и с надеждой попросил вас посмотреть, в какую палату ее распределили! А когда мой друг вернется, то обязательно попрошу его, чтобы он за это купил для вас большущую шоколадку!

– Вы еще и подкупить меня собираетесь? – На полном серьезе заявила девица.

– Чем? Шоколадом?! – Не выдержав, рявкнул Рома. Может он бы наговорил ей еще много обидных слов, но проблему решил подошедший к посту врач.

– Сонечка, в чем дело?

– Да этот, больной… – Начала было девица, но Роман ее перебил.

– Я бы попросил! Кто из нас тут больной, еще очень спорный вопрос! – И взглянул на врача, собираясь высказать ему все, относительно качества общения и обслуживания, но тут же забыл, о чем хотел говорить. – Это вы?! Вы тот самый доктор, что увезли вчера мою жену! Что с ней? Где она?! Мы в аварию попали!

Мужчина кашлянул и, стянув очки, старательно принялся их полировать кончиком белоснежного халата. Наконец заговорил.

– Молодой человек, вы только не волнуйтесь. С вашей женой ничего страшного не случилось. Даже переломов нет. Только гематома головы, из-за которой она не приходит в сознание.

– Но… вы же что-то с этим делаете?! – Роман едва не схватил врача за грудки.

– Все что могли, мы уже сделали. Теперь остается только одно! Ждать.

– В смысле, ждать? Сколько? День? Два?

– Иногда бывает, что и год. И десять. – Доктор наконец-то перестал мучить очки, и снова водрузил их на чуть крючковатый нос. – Кома – вещь непредсказуемая….

– Кома?! Вы что, издеваетесь?! – Рома все таки ухватился за халат, но врач не сделал ни каких попыток усмирить больного. Только скорбно кивнул.

– Увы. Человеческий мозг, это загадочная и до сих пор не исследованная область. Будем надеяться, что ваша девушка вскоре придет в себя. Крепитесь, молодой человек. И… я бы посоветовал вам постельный режим. Ваше сотрясение и многочисленные ушибы тоже заслуживают особого внимания!

Рома разжал пальцы и отступил.

– А навещать ее можно?

– Я скажу когда. А пока поправляйтесь сами!

Грон пришел тем же вечером. Сел рядом с кроватью, нервно теребя пакет, что он принес с собой. Помолчав, выдал.

– Что, сильно хреново?

– Жить буду. – Рома с неохотой отвел взгляд от беленого потолка и посмотрел на мрачного друга. – Ездил? Нашел кого-нибудь?

– Ездил. Не нашел. Похоже, привиделось тебе.

– Хочешь сказать, я сам, добровольно, слил наши с Лерой жизни? Что это я виноват? – Он даже сел.

– Харэ к словам придираться! Ничего я такого не говорил! Может и был кто, но отделался легким испугом! Нет тела – нет дела! – Грон посмотрел на друга и, открыв пакет, принялся оттуда выуживать мандарины, яблоки, печенье и какие-то вещи. – Вот твоя одежда. Мать еще стакан и кипятильник дала. Вот чай. Да непростой. Целебный. Сам не заметишь, как все твои ссадины зарастут. А это – на удачу.

Грон последним выудил из пакета за черную веревочку кулон в виде треугольника, в нутрии которого, в капле золотистой смолы застыл самый настоящий коготь.

– Что это? – Рома взял побрякушку в руки, повертел.

– Говорю же, на удачу и здоровье! У меня мамка на этом деле повернутая. Видел же, сколько на мне побрякушек?

Рома с сомнением кивнул.

– Вроде бы…

– Ну вот! Короче бери. Хуже уже точно не будет. – Грон сам повесил на шею Романа кулон, и едва слышно что-то пробормотал.

– Что? – Роман взглянул на него.

– Выздоравливай, говорю!

– А… – Тот надел подарок, и повертел, разглядывая. – А чей это коготь?

– Да Бог его знает…

– У одного моего знакомого, был медвежий коготь, мне кажется этот меньше…

– Честно, без понятия! – Грон поднялся. – Ну… я пойду. Ты главное травки заваривай. И лечись. А я за нашей конторкой пригляжу. За это точно не волнуйся.

Рома спрятал кулон под футболку и спустил ноги, нашаривая под кроватью тапочки.

– Подожди. Я с тобой. К Лерке в гости схожу. Она же меня ждет…

– А! – Грон почесал бровь. – И как она?

– Спит. Но я ее разбужу. – Чуть прихрамывая, Рома направился к двери. – Ко мне врач незадолго до тебя приходил, который ее наблюдает. Сказал, что уже можно в гости приходить. Вот… Пойду. Схожу…

– Ага… Ты побольше говори с ней. И она вернется. Обещаю. – Грон распахнул дверь, придержал, дожидаясь пока Рома выйдет, и виновато улыбнулся. – Ну… полетел я тогда? Дел вагон!

Вместо ответа Рома поднял руку, развернулся и направился в палату, где его ждала Лера.

Приоткрыв дверь, он подошел к кровати. Сердце сжалось от равномерного писка приборов. От них, к лежавшей на кровати тоненькой фигурке девушки, тянулись проводки, а на мониторе рисовались зелеными огоньками всевозможные кривые, отражающие ее состояние.

– Лера… – Роман сел рядом с кроватью, и вглядываясь в бледное лицо, взял ее холодную руку. – Слышишь? Ты только не бойся. Где бы ты ни была, я тебя найду. Слышишь? Только проснись! Я буду ждать тебя здесь. Всегда. Ты, главное, проснись поскорее! Проснись!

Вечерело, и город светился фонарями как рождественская елка. Лизавета улыбнулась мыслям. Причем здесь рождество? Ведь только начало августа. До рождества еще очень долго ждать, но ей безумно хотелось представить будущее рождество хотя бы в мечтах, пока она здесь, в большом городе. Ее разлюбезный муж, Павел Николаевич, пообещал на рождество свозить ее на бал, который каждый год устраивает государь. Самый главный бал страны!

Она никогда не была во дворце! За свои целых двадцать четыре года, она и в Новониколаевске-то была от силы раз десять. Шесть раз ездила с маменькой и отцом на день рождения кузенов и кузин, и четыре раза, если не считать этот, была вместе с мужем, когда он брал ее с собой, уезжая по делам.

Лиза счастливо вздохнула.

Ей просто сказочно повезло, что Павел Николаевич оказался деловым партнером ее отца, промышленника Звенигородского, первого лица в городском совете их небольшого городка. К несчастью, Павлуша, рано овдовел, и, не имея детей, принялся снова искать подругу жизни. Тем летом Лизе как раз исполнилось семнадцать. Она помнила, как на ее день рождения, в родовое имение приехали и двоюродные братья, сестры, и тетушки с дядюшками, и даже бабушка, которая не покидала своего дома вот уже лет десять.

Так весело, как в тот день рождения, Лизе не было никогда. Но больше всего запомнилась ее первая встреча с будущим мужем. Высокий, статный, светловолосый незнакомец, с хищным профилем, но добрыми карими глазами и ласковой улыбкой понравился ей сразу. И пусть он был немолод, может лет тридцати пяти – сорока, но такого приятного мужчину Лиза не встречала никогда.