Рассказ про Эдика Смирнова Гуров слушал с возрастающим интересом. Его предположение, что Березина «заказал» кто-то, очень желавший занять его место, теперь становилось как нельзя более актуальным. Версия с причастностью «террористов» с каждой минутой выглядела все более сомнительной, и теперь на первый план выходили «личное» и «профессиональное» направления.

– А сам этот Эдик, как вы думаете, его бы обрадовало новое назначение? Ведь если у него уже есть своя программа, то…

– Да он спит и видит, как бы к нам перейти! – с чувством воскликнул Неклюдов. – Что у него там за программа? Полтора часа в месяц. Да и время. Кто сейчас в три часа дня телевизор смотрит? Правда, после сериала поставили. Наверное, неловко было папенькиного сынка совсем уж без зрителей оставлять. Но с нами он даже рядом не стоит. Обрадовало бы его – да он до потолка бы прыгал от счастья! Если хотите знать, он уже и раньше закидывал удочку, как бы к нам внедриться. Говорят, даже и папу своего привлекал. Ну у нас тут, к счастью, тоже не совсем уж дураки сидят. Папа папой, а каналу и зрители нужны. Так что, пока Женя был, мы даже не беспокоились. Эдичке до него, как до неба. А сейчас не знаю… Может, и правда не минет нас чаша сия. Только если вы меня спросите, так я вам скажу – лучше передачу сразу закрыть.

Выслушав это неутешительное резюме, Гуров решил сменить тему:

– Если я ничего не путаю, до Лили администратором у вас работала Марина. Она тоже занималась подбором актеров для репортажей?

– Да, конечно. Насколько я понял, она первая это и предложила. Женя поначалу не очень приветствовал эту новацию, но потом, кажется, оценил. Конечно, так проще. Меньше хлопот, риск минимальный. Да и быстрее все получается. Как говорится, производственный цикл короче. Пока все это келейно и семейно было, никто, в общем-то, и не догадывался. А уж потом… потом, конечно, многие узнали. Да и не такая уж это новость, если посмотреть. Все эти так называемые «документальные» фильмы давно уже по такому принципу снимаются, и никто ничего не говорит. А мы чем хуже?

– Да, действительно. А с чем был связан уход Марины? Это произошло уже после развода с Евгением или раньше?

– Раньше. Он когда к Свете уже в открытую ходить начал, у нас тут из-за скандалов просто работать стало невозможно. Две передачи состряпали кое-как, на пределе возможностей, можно сказать, но потом народ возмутился. А что, приятно, что ли, все это каждый день слушать? Ты с той-то, а ты вот с тем-то. Это – личные дела, пускай решают их дома. В общем, устроили мы, как говорится, общее собрание, и Марина ушла.

– К Щеглову?

– Нет. Сначала просто ушла. Насколько я знаю, нигде не работала. А потом, когда они уже на развод подали, попросилась к Антоше. Типа, в отместку. Он, конечно, с распростертыми объятиями принял. Как же! Такой случай утереть нос главному конкуренту. Но в целом, я думаю, работать ей не так уж и обязательно. Этот ее друг, похоже, совсем не из бедных.

– Вот как? – навострил уши Гуров. – То есть «на сторону» ходил не только Евгений?

– Нет, не только. Хотя мы, конечно, в эти их взаимоотношения не вмешивались, там еще очень большой вопрос, кто первый начал. Марина, конечно, во всем обвиняет Женю, а сама она, дескать, начала гулять уже в качестве «ответной меры». Но… не знаю.

– А это правда, что Березин был так зациклен на доходах от передачи? Вообще можно назвать его человеком жадным?

– Женю? – Удивление Неклюдова было совершенно искренним. – Вот уж нет. Кто вам только сказал такое? Хотя я догадываюсь. Марина? Наверняка она. Она после этого развода каких только басен про Женю не сочиняла. И жадный-то он, и бесчувственный, и в черном теле ее держал, каждую копейку учитывал. Просто домашний тиран какой-то. Одно только непонятно, почему же, когда она жила с ним, мы ни о чем таком не слыхивали.

– Думаете, все это выдумки? Еще один способ отомстить?

– Конечно.

– Но ведь у нее тоже есть, как вы говорите, друг. Если с личной жизнью порядок и после развода она не осталась, как говорится, не у дел, какой смысл поминать старое и мстить?

– Не знаю. Может, просто характер такой. Марина – собственница. Сколько бы ни было у нее кавалеров, мысль о том, что муж все-таки ушел, что она что-то упустила, наверное, гложет, не дает спокойно жить. Хотя я уже сказал вам: во внутренние взаимоотношения этой семьи мы старались не вмешиваться. И я в том числе. Я просто снимаю.

Разговор с Неклюдовым навел Гурова на новые, очень интересные размышления. Сложные взаимоотношения с женой, загадочный «Эдичка», совершенно неожиданно, как чертик из табакерки, возникший в ряду ключевых фигур, – все это делало гораздо более значимыми «личную» и «профессиональную» версии, которым изначально он отводил роль второстепенных.

Видя перед собой новый фронт работ, Лев спешил закончить с «террористами», чтобы, окончательно убедившись в несостоятельности своей основной версии, переключиться на отработку двух оставшихся.

Хорошенько отчитав Лилю за сокрытие информации, он велел ей позвонить актерам, снимавшимся в репортаже, и вызвать их на телестудию.

– Скажите, что возникли вопросы по оформлению договора и им нужно расписаться в бумагах.

– Хорошо. Ладно. Как скажете, – частила потерявшая весь кураж Лиля.

Чтобы окончательно отсеять версию с террористами, Гурову необходимо было получить официальные показания на протокол, что в репортаже их роль выполняли приглашенные актеры. Он решил, что сможет осуществить эту задачу гораздо успешнее и оперативнее, если организационную часть доверит Лиле.

Ее эти парни знают, с ней они работали, и очередное приглашение на телестудию, скорее всего, не вызовет подозрений. А если действовать по официальной схеме и вызывать в кабинет, еще неизвестно, чем все это может обернуться. Как минимум это грозит проволочками по времени. А если ребята окажутся пугливыми, возможно, и вообще не придут.

Нет, официальный путь в данном случае бесперспективен. Лучше уж пускай Лиля. В конце концов нет разницы, где именно снимать показания – в родном кабинете или на телестудии в комнате № 715. Стол, чтобы положить листок бумаги, найдется и там и там.

Минут через сорок после звонка на телестудию прибыли главные «фигуранты», и сотрудникам «Специального репортажа» вновь пришлось освободить свою «штаб-квартиру», предоставив ее в распоряжение полковника.

Он сразу узнал обоих ребят, которых видел по телевизору. Правда, сейчас они выглядели, так сказать, «почище», чем в репортаже, и имели внешность более европейскую, чем азиатскую, но черты угадывались легко. Несомненно, «похожесть» этих вполне симпатичных парней на потрепанных жизнью вечно недоедающих грузчиков была в основном заслугой гримеров.

– Представьтесь, пожалуйста, – положив перед собой листок бумаги и собираясь начать протокол, сказал Гуров.

– Имран Асланов, – ответил сидевший перед ним парень, с лица которого все еще не сходило недоумение, появившееся там в момент знакомства с полковником. – А что я сделал?

– Ничего. Вы проходите по делу как свидетель. Все, что от вас требуется, – правдиво рассказать о своем участии (или неучастии) в съемках последнего репортажа Евгения Березина. Вы принимали участие в этих съемках?

– Я… Ну, то есть да, принимал, – в замешательстве говорил парень, все еще не определившись с тем, стоит ли ему действительно высказываться «правдиво».

– Каким образом вы оказались на этих съемках?

– Я пришел на кастинг в один сериал. Там было несколько человек, они отсматривали претендентов. Среди них – эта женщина.

– Что за женщина?

– Она сказала, что ее зовут Лиля, что она ищет подходящие типажи для одной документальной передачи и что я ей подхожу. Она взяла у меня номер телефона и назначила время, когда я должен буду подойти сюда, на телестудию, для главного просмотра. Я пришел. Здесь был еще один парень, Тенгиз.

– Тот самый, с которым вы снимались?