И слушайте. Внимательно слушайте. Кто жизнью недоволен, кто царя не дай Бог поругивает, кто пропился и за грош удавится. Если кто то захочет к вам на службу – спросите – чем мол опротивела царская – и в книжечку запишите. Потом мне представите – с именами да должностями (Козлов было хотел возразить судя по выражении лица, но передумал).

Если будут расспрашивать про жалование – спросите кто какое хочет – но точной цифры не называйте…

Ну и еще – чуть подумав добавил Кауфман – приглядитесь – может увидите людей вроде себя. Тех кто будет интересоваться – этих тоже примечайте. Особо примечайте.

А это – Кауфман пододвинул ему «Петра» – сторублевку – На расходы.

Незадолго до рассвета Елена увидела сон.

Ей приснился какой-то странный город – похожий на Венецию и одновременно – на какой то восточный град из сказок.

В нем шел карнавал – веселье, вино, нарядные дамы и кавалеры, салюты, фейерверки, конфетти, серпантин летящий из хлопушек. Веселящаяся толпа в масках – у кого-то классические итальянские баутты, у кого-то – маски дель арте с длинным носами, у кого-то – звериные головы, сделанные так искусно что невольно всплывали в памяти сказки об оборотнях – всех этих луп-гару и чуть ли не о Жеводанском звере. Иные даже прицепили сзади хвосты – лисьи и волчьи.

Играла музыка, ряженые прыгали и танцевали, фонтаны били выше крыш домов, подсвеченные яркими огнями…

Проснувшись Елена тут же позвонила в колокольчик.

Быстро оделась с помощью камеристки и вышла в гостиную.

Та надо сказать производила странное впечатление – здесь были и удобные кресла, и низкие столики в стиле английского ампира и тяжелый сервант. А самое большое место занимал большой стол с ножками в форме львиных лап и с множеством выдвижных ящиков, ручки которых были сделаны из серебра.

Лакей принес чай в старинном чайничке; с изображением тонкой кистью – танцующие на ажурном мосту необычайно красивой китаянки в синих и алых одеждах с высокими прическами, держащими в руках изящные жезлы и веера; под ногами девушек низвергается с горной круч водопад.

– Налить вам ваше высочество покрепче?..

Вспомнилось отчего-то из истории – царица Екатерина, владычица всея Руси чай не употребляла, но пила крепчайший кофий – как теперь говорят – кофе…

А вот она привыкла к чаю – в Британии любят чай.

Допив, оглядела зачем-то гостиную.

Дорогие обивочные ткани, по стенам, бархат, помпоны; полы устилали ковры редкой работы. Бюро времен Павла I, изящные канделябры, табуреты из позолоченного дерева с сиденьями, обтянутыми красной кожей.

Картины на стенах, кисти разных художников: уже старые с сеточкой кракелюр.

Тут и натюрморты из роскошных цветов и фруктов, охотничьи – она даже кажется узнала Вильяма Ван-Аелста и какой-то классический «завтрак» Петера Класса (Елена не имела понятия что это все стараниями господина Грузинского собрано в усадьбах здешних помещиков)

Одну стену занимали изображали государей Российских. Вот родоначальник и первый князь общерусский Рюрик – похожий не на монарха, а на бородатого разбойника (которым впрочем и был – как всякий норманнский конунг)

Вот усач в алом плаще, с огромным мечом у пояса и с таким же большим крестом в руках.

Это князь Владимир – тот, что крестил Русь и сбросил идолов в Днепр… А еще – подсказала память – изнасиловал княжну Полоцкую Рогнеду на глазах у отца ее и братьев – прежде чем умертвить тех. А затем взял в жены византийскую принцессу Анну.

А вот смахивающий на какого-то Мефистофеля в соболях Иван Грозный – у которого было семь жен – больше было только у Генриха Восьмого Английского… Михаил Романов – благодаря коему установилось правило – царь может занять трон в шестнадцать лет, а сочетаться браком лишь в восемнадцать – в отличие от других подданных. Елизавета – дщерь Петрова – славная именем отца. (А также блудом…)

Теперь вся эта череда царей и цариц – со всеми их доблестями и прегрешениями – ее история. Её История…

…Елену обряжали долго.

Перехватывали талию широким, вышитым поясом. Укладывали волосы в прическу закрытую жемчужной сеткой и закреплял гребнями, испещренным агатами и ониксами. Вокруг шеи переплелись жемчужные нити, перехваченные застежкой в виде льва из бриллиантов и рубинов, будто бы пленивших стройную шею. Одели фату с золотыми лентами.

Затем Елену облачили в длинное, стелящееся белое платье.

Когда обсуждал церемониал кто-то даже предложил для царской невесты нечто в старинном духе, – высокая кика и сарафан. Однако все же времена Алексея Михайловича канули в лету…

Елена увидела лицо свое в зеркале. Корона волос над матово-бледным овалом лица и изящно очерченным губами, на фоне тонкой и очень белая кожа – темно-аквамариновые глаза. Ее поразил собственный вид – неподвижный взгляд, мраморная бледность – даже жилы на висках не бились.

Как будто смертная тень коснулась ее.

«Встряхнись. Тебя выдают сегодня за Царя. Ты мечтала об этом… Ты любишь его в конце концов.»

Затем пришел черед заранее отобранных украшений. Выбирала она их – те что оденет на свадьбу и коронацию – долго и старательно.

В хранилище Эрмитажа ее глазам предстали удивительной красоты броши и диадемы, выполненные из драгоценных камней, работы прославленных мастеров прошлого века. Лазурные аквамарины, небесно-синие сапфиры, фиалковые аметисты и кроваво красные альмандины, оправленные в золото и усыпанные россыпью небольших искрящихся бриллиантов, виртуозные оправы, созданные для каждого камня особо… Были и предметы из сокровищницы правителя Индии великого Могола Шах-Джахана – легендарного строителя Тадж-Махала. Индийские ювелиры создали удивительные вещи – искусно инкрустированные самоцветами, их шедевры декорированные яркой цветной эмалью, усыпанными алмазами из знаменитой Голконды и цейлонскими сапфирами. Однако больше всего ей понравился «Большой Букет» – где листья были выложены изумрудами, а цветы – алмазами, самый красивый из которых, розово-сиреневого оттенка, вставлен в сквозную оправу, чтобы лучше играть на свету. Его Елена и выбрала Затем наступил черед фамильных драгоценностей семьи д’Орлеанс – драгоценностям французских королей и королев… А и немного их осталось от прежнего версальского великолепия! – подумалось ей. Сколько сгинуло по карманам революционеров – чья жадность к золоту уступала лишь жадности до крови, сколько было расточено на войны и иные забавы…Сапфиры на золоте и платине – середины прошлого века испанская работа.

Подвеска из квадратных рубинов, двух колумбийских изумрудов и грушевидной жемчужины.

Еще изумруд (уже уральский) в перстне – кабошон… Затем пришел черед старинного английского кольца – его носила последняя из Тюдоров – королева Елизавета. Оно было выполнено из золота девяносто второй пробы, украшено мелкими рубинами и бриллиантами, голубым жемчугом, льежской эмалью. Кольцо таило в себе секрет – подняв верхнюю пластинку можно было увидеть две крошечных миниатюры – портреты самой Елизаветы и ее матери, несчастной Анны Болэйн. Кольцо как она помнила было тоже подарком к коронации жены императора – императрицы Евгении Монтехо, супруги Луи Филиппа – от тогда еще союзной Англии. Семья лишившегося трона «племянника своего дядюшки» распродавала содержимое шкатулок на аукционе – и отец купил ей на шестнадцатилетие сей раритет – вполне приличествующий юной английской леди подарок.

Последним было кольцо-печатка – старого истертого бледного золота с лилией выложенной из рубинов, взятых из эфеса меча Саладина захваченного среди трофеев ее предком – Людовиком Святым. Самая старая реликвия… Его она не надела – это совсем для другого…

Как будто ничего не упустила. В дверях появился Оболенский-Нелединский.

– Идемте, Елена Филипповна. В храме все готово. Причт свечи возжег. Архимандрит уже расставляет певчих.

…А потом они с Георгием сошли по крыльцу, вступая на ковер – он в негнущейся парче усаженной крупными, грубо ограненными камням «яхонтами и лалами» – вспомнила она старинные слова. Она – в белой кисее.