— У меня есть деньги, — неожиданно говорит Майк, разом перечеркивая всё видение Уилла. — Мы ведь работали вместе. Я их не потратил. Это ведь примерно половина нужного взноса? У тебя должна остаться твоя часть, и мы можем их объединить и…

Уилл смотрит на решительное выражение Майка, и мелкая дрожь колотит его. Майк копил на машину, и Уилл прекрасно знал, как сильно ее хотел Майк. А теперь он готов отказаться ради своей мечты, будто Уилл значит для него гораздо больше…

— Это неважно, — голос дрожит, но Уиллу уже наплевать. Карты открыты уже наполовину, и он едва сдерживается, чтобы не разреветься прямо сейчас. — Я не подавал документы, они не включали меня в список соискателей.

Вот и все. Конец красивой фабуле, продолжения у этой красивой сказки не будет. В каждой истории кто-то всё равно должен оставаться неудачником. Уилл нервно сглатывает, стараясь не думать, только не думать, о возможностях, что он упустил. О том, как могло было быть, но уже никогда не будет.

— А если отбросить эти детали, ты бы поехал? — с невинным любопытством уточняет Майк, и только рука, нервно барабанящая по подлокотнику дивана, выдает его волнение.

Уилл не понимает, зачем друг заставляет выворачивать свою душу наизнанку. Будто Майк сам не знает, как это бывает больно. Уилл отворачивается, не собираясь больше говорить об этом.

— Уилл, ответ? — требовательно звучит вопрос, и Уилл снова срывается.

— Да! Да, чёрт, Майк! Да я бы отдал, что угодно, но, как видишь, ничего не поделаешь. Так что езжай в свой долбанный универ, и закроем тему, — он знает, что позже будет чувствовать себя полным идиотом и придурком, будет вспоминать этот разговор в деталях и ощущать себя ничтожеством, морским планктоном, и Майк запомнит его именно таким. Слабым, истеричным мальчишкой.

Уилл снова делает попытку уйти, когда его догоняет серьезный, напряженный голос Майка. И то, что он слышит, слишком уж похоже на галлюцинаторный бред.

— Я еще в апреле звонил в Кентукки, проверял дошли ли им мои документы и заодно спросил про тебя. Мне сказали, что тебя нет в списках. Поэтому я подал заявку за тебя, — просто пожимает плечами Майк, вытаскивая из-за пазухи какой-то конверт. — Сегодня на мой адрес пришел ответ.

Уилл не может поверить. Он смотрит на Майка и отчаянно подавляет желание ущипнуть себя.

Это сон, это просто сон.

— Я его вскрыл, ты уж извини, — продолжает скучающе рассказывать Майк, не замечая выражения лица Уилла. — Ответ положительный, если тебя это хоть немного интересует.

Мир переворачивается для Уилла, и единственное, о чем способен сейчас думать Уилл, не забывать дышать. Вдох-выдох. Майк сделал это для него.

— Я не смогу вернуть тебе деньги, — оторопело говорит Уилл и нервно сглатывает.

Ну как, как можно перестать любить его такого? Он же просто понял все без слов, и решил проблему Уилла, хотя тот даже не говорил об этом вслух.

— Ты знаешь, — задумчиво начинает Майк, упрямо не поднимая глаз на Уилла, рассматривая пол в их гостиной, будто там есть что-то интересное, — я слишком часто представлял, как всё будет там, чтобы так просто оставить тебя здесь.

Этого достаточно. Уилл подлетает к Майку, падает перед ним на колени, сгребая его в охапку и зажмуриваясь так сильно, что перед глазами пляшут звездочки. Тотчас его затылок накрывает теплая ладонь Майка и вжимает еще сильнее ему в плечо. От счастья кружится голова, Уилл даже не осознавал до этого момента, как сильно отъезд Майка тяготил его.

— Спасибо, — осипшим голосом шепчет Уилл, слегка отстраняясь.

Он стоит перед Майком на коленках, как-то слишком интимно расположившись между его разведенных ног, и они оба почти одновременно заливаются краской, что вызывает у Уилла приглушенные истерические смешки. В голове сейчас у него ни одной мысли, а Майк смотрит слегка насмешливо и с какой-то еле заметной нежностью, будто Уилл — самое дорогое, что у него есть, и от этого взгляда, от теплых рук, которые отчего-то продолжают гладить его по спине, у Уилла сносит крышу, и он не успевает остановиться. Одним рывком он преодолевает расстояние между ними и буквально впечатывается со всей силы в его губы.

Осознание приходит позже.

Стук зубов о зубы, застывшие в немом ужасе руки Майка и он сам, ошарашенный и удивленный, дают понять Уиллу, что он натворил. Уилл отшатывается, не давая Майку возможности себя удержать и провести очередную проникновенную беседу.

Вот теперь это точно конец. Браво, Уилл Байерс.

— Уилл…

Уилл в два прыжка оказывается у лестницы и еще через два он ее преодолевает. Майку незачем его догонять, и Уилл бежит скорее от себя самого, от этой гостиной и от того, что он натворил. Майк может быть и самым прекрасным человеком на Земле, но Уилл все равно бегает быстрее, и оттого вдвойне странно, что в конце лестницы сильные руки впиваются Уиллу в плечи и, разворачивая, толкают к стене.

— Ты просто кретин! — шипит Майк с какой-то незнакомым раздражением обидой и злостью в голосе, впиваясь пальцами в его плечи. — Идиот!

— Пусти, — выдыхает Уилл, не зная, куда девать глаза, он судорожно дергает плечами, но Майк все равно сильнее. — Отпусти меня.

— Нет никаких сторон, — передразнивает его голос Майк. — Любить человека своего пола — неправильно, это психическое отклонение. К тому же, это действительно мерзко, Лукас.

Это так не похоже на Майка: так подло вспоминать тот разговор в лесу, напоминать Уиллу его фразы, что в глазах начинает подозрительно слезиться. К чему теперь весь этот разговор, все же ясно и понятно без слов. Он больной, он ненормальный, он влюблен в лучшего друга и сейчас… Сейчас он все испортил, перечеркнул всё, что было светлого у них на двоих.

— Отстань! — Уиллу не по себе, его желудок конвульсивно сокращается. — Да, я влюбился, мать твою, в тебя, Майк! Чего ты хочешь теперь? Да, я такой урод, но что ты теперь хочешь? Чтобы я, может, извинился за это? Чтобы я прекратил это?

Майк вздрагивает, слегка покачивается, по-прежнему, крепко прижимая Уилла к стене. Уже потом в опустошающем одиночестве Уилл будет кусать губы и биться головой о стены или пол, как придется, а пока… Пока он должен сдержаться, он не может себе позволить рассыпаться в пыль перед Майком.

— Повтори, — оторопело просит Майк, буквально впиваясь глазами в Байерса. — Что… Что ты сказал?

— Да я сам себя ненавижу, — он нарочито игнорирует вопрос, а собственный голос слышится Уиллу будто издалека. На удивление, он спокоен, только он сам знает, что под коркой бьется и разрывает внутренности океан. — Если хочешь знать, я сам… Я сам себя ненавижу. Но ничего не могу сделать!

— Что ты сказал? — Майк даже ослабляет хватку, и Уилл медленно высвобождается от его захвата, только что толку, он все и так уже выложил. Медленно, будто стараясь не упасть, Майк отходит к противоположной стене коридора, и смотрит, как будто в первый раз.

— Знаешь, что? — устало шепчет Уилл с тоской в голосе. — Пошел ты, Майк! Просто отвали от меня!

— Просто повтори… — умоляюще шепчет Майк пересохшими губами. — Ты меня?..

— Ты слышал, — безразлично шепчет Уилл. Слез отчего-то больше нет, только усталость, которая придавливает его к полу. — Хочешь это обсудить? Ты считаешь, что я недостаточно унизился?

Майк больше не делает попыток приблизиться, теперь он просто смотрит на Уилла сверху вниз странным неверящим взглядом.

— Уилл, ты идиот, — тихо бормочет Майк, устало прикрывая лицо рукой. — Такой идиот… Об этом догадались все, даже Дастин и моя мама, а ты…

Это явно не та реакция, что можно было ждать в такой ситуации, и даже в том состоянии на грани помешательства Уилл способен это понять.

— О чем догадались?

Майк молчит и только смотрит на него с каким-то грустным недоумением, будто Уилл сморозил какую-то очевидную глупость.

— О том, что я люблю тебя, — наконец, просто отвечает Майк, неловко, будто стесняясь этого, пожимает плечами он.

В горле у Уилла стремительно сохнет, и голос кажется чужим, но ему уже все равно, он во все глаза уставился на Майка. Земля качнулась, и он только чудом устоял.