— Я? — снова повторяет Уилл и понимает, как глупо сейчас выглядит.

Майк смотрит на него с интересом, и Уилл сжимает ладони в кулаки, чтобы собраться с силами и выглядеть при этом не таким уж растерянным.

— Нет никаких сторон. Любить человека своего пола — неправильно, это психическое отклонение. К тому же, это действительно мерзко, Лукас.

А еще более мерзко то, что приходится лгать друзьям. Лукас довольно поднимает вверх кулак и подмигивает Майку, будто это что-то колоссально изменило в их споре. Майк же смотрит слегка разочарованно, ведь обычно Уилл бывает на его стороне. Но не скажешь же ему: «Хей, парни, я ночами только и мечтаю встать на колени и отсосать Майку, потому что лучше никого для себя не вижу».

Сдохнуть можно.

— Ну, мы идем или что? — Уилл поворачивается к дурацкой надписи спиной и первым уходит вперед, даже не оборачиваясь, чтобы проверить идут ли за ним друзья. На душе противно и липко, ему хочется забыться и уснуть под тонной одеял.

2

Майк получает письмо с ответом из университета первым из их фантастической четверки, и, разумеется, его приняли.

— Меня приняли! — выдыхает он в трубку сонному Уиллу, который пока даже не понимает, что за время дня сейчас. — Приняли!

На часах в прихожей 6:45, и Майк сообщает ему об этом первому. В любом другом случае, Уилл был бы безумно счастлив, что у Майка нет никого ближе, только вот письмо означает конец всего. Он пытается на ощупь найти стул, а когда у него не получается, то просто оседает на пол рядом с телефоном.

— Поздравляю, — охрипшим голосом булькает Уилл и откашливается, пытаясь согнать остатки дремоты.

Он действительно рад за Майка, но ведь никто и не сомневался в ином исходе. Майк слишком хорош, чтобы остаться в их городе навсегда.

Майка ждет большое будущее.

— Я первый, да? — на заднем фоне Уилл слышит радостные выкрики мамы Майка, которая тоже уже все поняла и спешит разбудить всех сразу этой новостью.

И Уилл так явно видит эту картину, что в животе растекается что-то холодное и липкое.

Майк уезжает.

— Я первый получил письмо из всех нас, да?

— Ну да, — неопределенно протягивает Уилл, машинально наматывая провод трубки на палец.

Должно быть голос у него не самый радостный, поэтому Майк неожиданно понижает голос и утешающее говорит:

— Ты тоже его обязательно получишь. Они ведь не могут рассмотреть все заявления в один день, тем более почта…

Уилл слушает его вполуха, цепенея и погружаясь в воронку из собственного бессилия.

— Это будет просто нереально! У нас впереди целых четыре года бесконечного…

Надо сказать.

Уилл зажмуривается и, кажется, слышит скрип собственных зубов.

Нужно сказать Майку, что ничего этого не будет. Их фантазия так и останется фантазией.

— Майк.

— Что?

— Я не подавал документы.

На том конце трубки слышно только шумный вдох. Майк молчит добрых полминуты, которые для Уилла длятся целую вечность.

— Если ты не подавал документы, — неожиданно спокойно повторяет Майк, — то ты остаешься здесь?

— Ну да, — вяло отвечает Уилл, чувствуя, будто с груди сняли огромный бетонный блок.

Хотя бы в этом он не обманывает Майка. Может быть, это и к лучшему? Жить в одной комнате с ним быстро наскучило бы Майку, он стал бы приводить девчонок в комнату, а Уилл бы не смог… Не выдержал бы.

— Ладно, — Уилл знает, что на той стороне трубки Майк устало улыбается и пытается загасить в себе радость от того, что его приняли. — Если ты не хотел ехать, то стоило сказать мне раньше.

Уилл ошарашено молчит. Спокойствие, с которым говорит Майк, обескураживало. Он ожидал чего угодно: вспышек ярости, обещания связать Уилла и провезти с собой в багажнике в общежитие или же решения не ехать в университет самому.

Вместо этого Майк, кажется, даже не расстроен.

— Вообще, я думал написать в общежитие, и попробовать заранее выбить нам комнату, но так ведь даже проще? — вслух размышляет Майк, будто озвучивая свои мысли. — Не придется лишний раз докучать коменданту, ну ты понимаешь. Конечно, может оказаться, что меня подселят к какому-нибудь головорезу, но… В общем-то, думаю, всегда можно договорится с кем-то поменяться. Хорошо, что ты сказал сейчас…

— Мне пора, — чудом не сорвавшимся голосом шепчет Уилл и бросает трубку, прежде чем услышит ответ.

Рыдания душат его, и за это он себя просто ненавидит.

Майку все равно.

Майк уезжает окончательно и бесповоротно.

3

Следующие несколько дней проходят для Уилла в томительной тоске по их детству. Он даже на чердаке отыскал фигурку Демогоргона и долгих полчаса пялился на нее, стараясь вспомнить как можно больше их раундов в «Подземелья и Драконы» в подвале Майка.

Майк больше не звонит и не приходит, должно быть, решил, что с дружбой нужно рвать резко и быстро, и Уилл даже немного ему благодарен, что не заставляет искать себе оправдания. Уилла сейчас беспокоит только одна вещь: Майк уедет только через три недели, а как им не встретиться за такой промежуток времени, он не представляет.

Майк приходит через четыре дня после их разговора по телефону.

— Ты — придурок! — выдыхает ему Майк в лицо и толкает обратно в дом, стоит Уиллу только открыть входную дверь.

Байерс послушно отступает назад в прихожую и непонимающе хлопает глазами. Они ведь, кажется, обо всем поговорили, и Майк принял его решение с удивительной стойкостью и уважением.

— Ты, что, мечтаешь остаться здесь? В этой дыре?

От такого несправедливого упрека Уилл даже теряет часть своей отчужденности. Дырой их город был для Уилла, для Джонатана, для Дастина. Для Майка их город вовсе не был дырой, и живя в громадном доме на спокойной улице, он просто не имел права считать, что жизнь ему чего-то не додала. Он уже открывает рот, чтобы сказать ему об этом, но Майк опережает его, безошибочно угадывая мысли Уилла:

— Я не про город, — хмуро бросает Майк, — я про людей.

— Может, мне здесь самое место, — кривится Уилл с вызовом глядя на лучшего друга.

Сейчас он выглядит действительно рассерженным, и Уилл не понимает в чем причина. Волосы Майка взъерошены, будто он бежал весь путь от своего дома до дома Байерсов, а футболка мятая и стопроцентно нестиранная, на ней пятно карри-соуса еще с прошлого их похода в индийскую забегаловку.

— Уилл, почему ты не хочешь ехать? — с грустью спрашивает Майк, присаживаясь на диван. — Тебе действительно хочется прожить в этом городе всю жизнь?

Уиллу же нечего ответить, он рассматривает Майка в упор, предчувствуя, что очень скоро его друг вытрясет из него признание.

— Если ты не хотел поступать в этот университет, мы могли бы выбрать другой… — нахмуривается Майк и по привычке запускает руку себе в волосы, как делает всегда, когда волнуется. — Или ты сам мог бы выбрать, если ты не… не хотел ехать со мной.

Уилер опускает глаза с какой-то грустной неловкостью, будто последняя причина кажется ему наиболее правдоподобной, а также самой неприятной, и, пожалуй, это становится последней каплей. Уилл взрывается.

— Да нет у меня денег, Майк! Что здесь непонятного?! Я больше всего на свете хотел бы поехать с тобой, но мы не можем себе этого позволить. А того, что я заработал не хватает! Понимаешь, Майк? Не хватает! Моя мама не может оплатить учебу, как сделали твои родители для Нэнси или для тебя… Мы…

Уилл закусывает губу, не зная куда теперь себя деть от стыда. Ну да, они бедные, как будто это незаметно по их небольшому, старому дому или его одежде, но сейчас Уиллу мучительно стыдно, что из-за его социального положения их общие с Майком мечты полетели с высокой скалы.

Майк молчит, будто переваривая информацию, будто может придумать какой-то достойный ответ сейчас. Но Уилл уже знает, чем все кончится. Майк неловко потопчется в их гостиной, будет говорить, как ему жаль, а потом свалит в свой колледж, оставив Уилла самостоятельно склеивать разбитую гордость.