========== Часть 1 ==========

-1-

Жизнь Нэнси Уилер после удивительных приключений практически не изменилась, и она искренне недоумевала, отчего все на нее так подозрительно косятся. Серьезно, сколько можно уже на нее так смотреть?

Да, Майк, это в первую очередь о тебе!

Нэнси по-прежнему встречалась с самым классным парнем в школе, и, честно признаться, была очень довольна изменениями в Стиве. Нэнси даже подумывала, что в этом году вдвоем они отхватят по короне на весеннем ежегодном балу. Только нужно платье подобрать. Она, конечно, иногда грустила из-за Барбары, и иногда у нее болел некрасивый, глубокий шрам на руке, но это собственно и всё. Не было никаких жутких кошмаров по ночам, и ей не мерещились в ветках деревьев за окном уродливые лапы пришельцев. Нэнси не обрела способность видеть духов или исцелять людей, как часто рассказывают в вечерних субботних шоу с экстрасенсами.

Жизнь налаживалась, и с ней всё было абсолютно нормаль-но.

Только вот эти косые взгляды родителей и Майка (по большей части, Майка; папе, как обычно, на все наплевать) раздражали неимоверно. С чего вдруг все думали, что Нэнси должна изменить свой образ жизни после путешествия на изнанку, смерти лучшей подруги, сражений с уродливым нечто из другого мира и еще… Чёрт. Да, надо было признать, что события выдались крайне странные.

Но жизнь продолжалась, и можно было только порадоваться, что Нэнси сохранила здоровый оптимизм и ясное сознание, не смотря на стресс, что ей пришлось пережить. Так думала Нэнси, пока не застала в своей комнате Майка и маму.

— Что вы?.. — она не успела даже закончить, потому что у нее перед лицом замаячила знакомая пачка таблеток, выбивая почву из-под ног и заставляя сердце судорожно колотиться.

— Это вы мне скажите, юная леди, что это за таблетки?

Вид у мамы был крайне озабоченный, а за ее спиной переминался с ноги на ногу гордый собой брат. Нэнси глубоко вздохнула, главное сейчас было не запаниковать. Из двух зол выбирают меньшее?

— Противозачаточные, — не моргнув глазом, ответила Нэнси, гордо вздергивая подбородок, краем глаза замечая, как вспыхнул от стыда Майк.

Она была почти уверена, что это он, маленький предатель, поднял волнения и привел к ней мать с обыском. И всё-таки, как же подло!

— Если ты пьешь эти таблетки с такой целью, — иронично изогнула бровь миссис Уилер, — то у меня для тебя плохие новости. Ты меня за дуру принимаешь, Нэнси? Думаешь, я не прочитала инструкцию?

Нэнси опять глубоко вздохнула. Отрицать теперь очевидное или притворяться, что это не ее таблетки, — крайне глупо, но придумать что-то рациональное она уже была не в силах. Оставалось только смотреть на Майка и мысленно придумывать ему самое суровое возмездие.

— Мы едем к психотерапевту, собирайся, — безапелляционным тоном отрезала мама, когда поняла, что от Нэнси теперь ничего не добьешься.

-2-

— Нейролептик, — понимающе кивнул доктор Симмонс, вертя в руках коробочку с таблетками. — Довольно сильный, насколько я помню. Нэнси, кто тебе дал его?

Нэнси поджала губы. Сложно было объяснить старшему поколению, что достать всё, что угодно, когда ты самая популярная девчонка школы, не представляет никакого труда. Отец одной подруги Стива работал в аптеке и частенько оставляет Клэр на кассе. А дальше уже дело техники: списать пару упаковок хлорпромазина в связи с истечением срока годности.

— Нэнси, зачем тебе такой сильный препарат? — доктор Симмонс мягко отложил в сторону коробочку и посмотрел в упор на бледную, усталую Нэнси.

Они сидели вдвоем в кабинете, а миссис Уилер отправилась к кофейному автомату, рассчитывая, что наедине доктор выбьет из Нэнси куда больше, чем получилось у нее за полуторачасовое путешествие в клинику. Но Нэнси только привычно пожала плечами в ответ: кажется, кто-то действительно посоветовал ей эти таблетки, но она уже и не помнит кто.

— Нэнси, я знаю, что твоя подруга бесследно пропала, — доктор сложил ладони домиком и, очевидно, пытался внушить ей что-то взглядом. — Должно быть, это тяжело. Поэтому ты стала принимать эти таблетки?

Должно быть, это и правда тяжело, поэтому Нэнси раз в десятый неопределенно пожала плечами. Сколько же можно топтаться на одном месте? У нее сегодня так много дел.

— Возможно, у тебя были приступы тревоги, беспокойства? Или может быть, ты что-то слышала? — размышлял вслух доктор Симмонс. — Голоса, например. Или, может быть, ты что-то видела? Что-то, чего видеть не должна. Какие-нибудь образы, видения?..

Нэнси даже подняла удивленные глаза на доктора. Сначала ей даже показалось, что ее впервые за долгое время понимают правильно, что можно действительно поговорить о том, что волнует и тяготит ее, но потом осознание происходящего накрывает ее привычным тяжелым покрывалом. О, господи, ее принимают за сумасшедшую. Голоса, видения? Что, серьезно? Разумеется, Нэнси видела то, чего видеть не должна: уродливое нечто с изнанки и саму уродливую изнанку. Только вот, если рассказать об этом доктору, можно будет сказать «до свидания, Принстон» и «привет, клиника святого Иосифа».

— У меня всё замечательно, — отсекла категорично Нэнси. — Я себя превосходно чувствовала, просто решила поэкспериментировать. Знаете, я не очень в химии… Думала, что будет весело, но они не работают. Мама устроила обыск без ордера и нашла их. А я даже и забыла, что они у меня есть, я ведь толком их не пила…

— Именно поэтому из трех блистеров остался один, да и тот наполовину? — как-то слишком понимающе хмыкнул доктор Симмонс и что-то перечеркнул в ее медицинской карте.

На это Нэнси нечего было ответить. Через несколько минут доктор поднялся с кресла и убрал со стола таблетки и ее карту.

— Хорошо, Нэнси, посиди пока здесь, в кабинете, я поговорю с твоей мамой.

Стоит ему выйти из комнаты, Нэнси сорвалась вслед за ним, чтобы прислонить ухо к двери и услышать хоть что-то. Как назло, доносились только отдельные фразы «посттравматическое», «подавление воспоминаний», «стараться побороть стресс без нейролептиков». Направление ее терапии ей было понятно, но это всего лишь значило, что она научится прятать таблетки получше и изображать духовные страдания, которых от нее все ждут. Если для равновесия ей нужно что-то синтетическое, почему она должна от этого добровольно отказываться?

Но когда в машине мама со слезами на глазах попросила больше не пить эти «гадкие таблетки», Нэнси не смогла ответить ей «нет». Может быть, и таблетки ей никакие уже не нужны, и она справится самостоятельно?

-3-

Первая же ночь обернулась кошмаром. Серые деревья, закрывающие небо, если оно, конечно, в этом измерении было. Тяжелый сырой воздух моментально заполнил легкие. Липкий холодный страх парализует, совсем как тогда.

Она снова осталась на изнанке.

Отличие лишь в том, что Нэнси точно знала, где эта грань между реальностью и сном.

Спокойно, Нэнси, это просто сон.

Глупый сон.

Рваное дыхание над ее плечом заставило сердце застынуть. Она знала, что будет дальше, поэтому, что было силы, сорвалась с места, заранее зная, что сможет, успеет.

Она ведь это уже делала.

Нечто преследовало ее, ей даже казалось, что она слышала клацанье зубов над головой. Оборачиваться и проверять не было смелости, поэтому она просто пролетала мимо деревьев, то и дело, задевая плечами ветки, спотыкаясь о корни, торчащие из земли.

— Джонатан! — крик сорвался почти машинально, и ответ не заставил себя ждать. Он был где-то рядом, где-то в низу деревьев, в каком-то дупле. Он, как и обычно, должен помочь.

— Нэнси! — услышала она и бросилась в ту сторону, даже не успевая почувствовать отвращение, когда встретилась с липкой черной слизью.

Она продиралась сквозь нее с большим трудом, казалось, что-то пыталось схватить ее за ноги, и это заставляло торопиться. Застрять навечно, как муха в янтаре, между мирами Нэнси казалось еще более страшным, чем закончить жизнь в желудке (или что там у них?) монстра с изнанки.