— Убирайся отсюда, Найя!
Существо было искалечено, но Ронан не понимал, как устроить его физическую смерть. Нужна магия, чтобы изгнать магию, и единственный из них, кто имел шансов победить демона, это Найя.
Буйство звука атаковало ее уши, ноты слишком резкие, слишком плоские, бессвязные и хаотичные. Ее зрение было размыто, и кислый привкус чувствовался на языке. Если она не изгонит магию, то полностью потеряет чувства. Она будет слепа, глуха, ее конечности онемеют и будут бесполезны. И она, и Ронан, оба будут мертвы.
— Держись! — Ее сила не шла ни в какое сравнение с тем, с чем они воевали, но Ронан помогал ей, что она могла справиться. Ронан заколебался, и мапингуари отшвырнул его от своего тела. Он пролетел по изящной дуге, приземлившись на спину со стоном, который заставил сердце Найи отправиться в пятки.
Чертовы Боги.
Она выпустили еще три пули в черную кожу существа, покупая Ронану время для перегруппировки.
Его скорость поразила ее. Его сила была отлична от всего, что она когда-либо видела. Он был грозным, пугающим, и с каждой секундой Найя только больше его хотела.
Чернильно-черный язык существа бросился на него, раня бицепс. Ронан даже не вздрогнул, когда придавил его к земле. Каждый мускул в его теле напрягся, вены на предплечьях вздулись. Его брови резко сошлись на переносице, над серебряными глазами, и он проскрежетал зубами:
— Что теперь?
Настолько очарованная красотой его движения, Найя вырвалась из задумчивости и стала действовать. Тепло кинжала согревало ее ладонь. Она оседлала тело существа и ударила, прямо в сердце. Она вонзила лезвие в тот же миг, когда послала взрыв ее собственной силы через лезвие. Огненный жар лизнул ее руку, и Найя закричала, но сжала зубы от боли и вогнала кинжал глубже, сквозь толстые мышцы в районе сердца. Найя оттащила магию, забирая поврежденную магию из существа через кинжал.
Передача силы оторвала Найю от распадающегося тела с силой взрыва. Она приготовилась к посадке, что, несомненно, приведет к сломанной кости или двум. Может быть, десяти. Время, казалось, замедлилось, когда она зажмурилась. Последствий не было. Вместо сильно удара о землю, она приземлилась в колыбель рук Ронана. Что могло быть очень болезненным приземлением, но в результате только с парой синяков. Она могла увидеть преимущество или парочку в том, чтобы держать вампиров рядом.
Ронан прижал ее к себе и уложил на грудь. Кинжал выпал из рук Найи, упав на землю и шипя остаточной магией на мокром песке.
— Боже, ты в порядке? — Он зарылся лицом в ее волосы, когда выдохнул слова. Легкий тремор вибрировал через него в нее, и чувство страха захлестнуло ее. Его? Он отстранился, чтобы посмотреть на нее, его глаза по-прежнему были яркими и серебряными. — Ты делаешь такое каждый день?
— Нет. Не такое. — Ее язык чувствовался слишком толстым во рту, и слова нечленораздельно выходили из губ. Она никогда не боролась ни с чем, что в полной мере проявило магию. И никогда ни с чем таким большим и мощным. Какая бы магия не была повреждена, она была за пределами того, с чем женщина когда-либо сталкивалась. Кинжал принял на себя большую часть остаточной вредоносной магии, но не всю. У нее по коже пошли мурашки, будто насекомые зарылись прямо под поверхностью, и чувство извращенной тьмы пронзило ее насквозь ледяными осколками, которые заставили ее дрожать. Она схватилась за рубашку Ронана, отчаянно нуждаясь в тепле его тела, когда ее зрение померкло, и мир накренился вокруг нее.
— Не стоит паниковать, — пробормотала она, когда тьма поглотила ее. — Но думаю, я собираюсь отключиться.
Глава 12
Дженнер вонзил клыки в женщину, которую трахал (он был уверен, что ее звали Наоми), и она испустила низкий, протяжный стон. Он трахал ее, стоя сзади, впившись в ее шею и глядя на вторую женщину, извивающуюся под ней. Та вскидывала бедра навстречу рту Наоми, блаженство отражалось в ее глазах с прожилками серебра.
С момента перехода его потребность в крови и сексе стала ненасытной. Когда он не выполнял поручения своего короля, Дженнер был по самые яйца в женщинах. Одна, две… пять за ночь. Он кормился больше, чем ему было нужно, обжирался до такой степени, что мозг гудел от напряжения.
— Трахай ее жестче, Дженнер.
Слова женщины подогрели его, когда он сжал бедра Наоми и глубоко вставил ей. Как, черт возьми, ее звали? Мари? Мелисса? Он не имел ни малейшего понятия… Марисса! Наоми зарылась лицом между бедер Мариссы, продолжая с новой силой. Его член разбух внутри Наоми, отчаянно желая освобождения. Движением языка он закрыл проколы на шее, но то, что он взял у нее, ни на каплю не погасило пожар в горле. Его жажда никогда не затихнет. Его желание никогда не ослабеет. На планете не хватит крови или секса, чтобы удовлетворить его, и это было состояние постоянной нужды, которое постепенно начинало запутывать его.
— О, боги, да. Да. Да. Да! — Марисса откинула голову назад, когда кончила. Дженнер с восхищением смотрел на ее дрожащие конечности и торчащие соски, твердеющие все сильнее с каждым страстным криком, который вырывался из ее горла.
Наоми стремительно двигалась, потираясь задом о его бедра, и сжимая внутренними мышцами его член. Дженнер вытянулся за ней, прижимаясь грудью к ее спине, лаская ее грудь, пощипывая соски, когда он вбивался в нее настолько глубоко, насколько мог. Женщина оторвалась от бедер Мариссы, когда медленный, мяукающий звук слетел с ее губ. Марисса поднялась на колени и склонилась над Наоми. Она прикусила свою нижнюю губу клыками прежде, чем коснулась его губ, но этого было недостаточно для Дженнера. Он чуть надавил, открывая еще два комплекта проколов и пил изо рта Мариссы, пока продолжал трахать ее подругу.
Еще несколько толчков, и он сделает это.
Наоми вздрогнула, ее тело сжалось, когда она кончила. Ее киска крепко сжала его, удерживая, когда Дженнер увеличил темп. Гул в его мозгу достиг лихорадочных нот, когда все ощущение его тела свелось к члену. Он оторвался от Мариссы, когда крик вырвался из его груди. Он вытащил и кончил на дерзкую попку Наоми, после он рухнул на женщину сверху. Волны ощущений накрывали его, и Дженнер вздрогнул, когда его семя текло по мягкой кожи Наоми. Мириады голосов Коллектива притихли в его разуме, и жажда, которая съедала его, как кислота, шла на убыль, его тело работало на грани истощения.
Слава богам.
Все трое упали на кровать спутанным клубком конечностей. Солнце встанет через несколько часов, и Дженнер знал, что прежде чем он уснет на день, ему нужно поиметь их обеих снова, а также взять их вены. Его аппетиты всегда была напряженными, но не такими. Он радовался шансу перехода. Стремился обрести чувство завершенности, никогда не был, как остальные дампиры.
Если бы он знал, что будет проклят не только на существование без души, но и на ощущение голода, который никогда не сможет утолить, Дженнер, возможно, переосмыслил бы щедрое предложение своего короля.
Долго, в тишине, они лежали на куче одеял, руки ласкали, губы искали. Он был расслаблен, его конечности отяжелели, хотя член, не казался успокоившимся. Этот ублюдок стоял как сраная мачта, развратно выступая между бедер. Наоми — или это была Марисса? — поползла вниз по его телу и устроилась между его ног. Ее глаза были прозрачными бассейнами серебра, когда она взяла набухшую головку в рот, глубоко посасывая, прежде чем внезапно отпустить.
Жажда, которая уже отупела и стала теплом в его горле, снова стала обжигать. Марисса — или это Наоми? — присоединилась к подруге, когда ласкала его яйца, и Дженнер откинул голову обратно на подушку, стиснув зубы от перегрузки ощущений. Его клыки пронзили нижнюю губу, и жажда перешла в исступление, когда он заметался от новой жажды крови. Отчаяние резануло его сердце, когда он поддался своим страстям, хватая обеих женщин за волосы. Это существование не было никаким даром.
Это, конечно, было проклятие.
