Она стряхнула парализующий эффект влияния магии и покопалась в грузовой зоне. Никто ни за что не мог уместить все эти механизмы в маленьком автомобиле-купе. Корпус был больше похож на небольшой багажник с ящиками и съемными подносами. В самом низу арсенала, Найя нашла боеприпасы, которые искала. Хотя она была не против того, чтобы использовать настоящие пули, когда ситуация требует этого, Зиг Зауэр был изменен, чтобы стрелять резиновыми пулями. Отлично подходит для остановки. Она не стреляла, чтобы убить, особенно если не было чистого выстрела. Для этого был кинжал.
Клинок предшествовал истории. Светящийся цитрин яркий и не резкий, он исчезал в обсидиановой рукояти, обернутой в старую, промасленную кожу. Будто продолжение ее руки, кинжал был точно сбалансированным, будто выкованный специально для нее размер, вес, конструкция корпуса. И когда Найя держала его в руке, она чувствовала прилив силы, который чуть не сбивал ее с ног. Это было оружие для убийства, ритуальный нож, и единственное, что может извлечь магию из сердца вора. Магия была непостоянной сучкой, и если ты не выполнишь все правила от А до Я, ну, ты с тем же успехом мог поцеловать свою задницу на прощание.
Она заткнула Зиг Зауэр за пояс и сжала кинжал мертвой хваткой. Цель была не за горами. Она почувствовала волну силы из дальнего конца стоянки у задней части заброшенных торговых площадей. Ряд прожекторов погас, без сомнения, от всплеска магической энергии. Идеально подходит для внезапной атаки. Не так уж круто для вора.
Вода собиралась в неровном асфальте и текла сквозь кроссовки Nike и отвороты джинсов. Но у нее не было времени беспокоиться о мокрых носках или о том, что она оставила зонтик в машине. Ноты перемещались от источника силы в ее сердце, не испорченные и почти чистые. Почему? Как? Она не могла думать ни о чем другом, мелодии звали ее вперед, будто след из хлебных крошек. Похоже, она не уклонится сегодня от старейшин. Они увидят ее изгнание после всего, возможно, в еще одной золотой коробке, чтобы добавить к своей коллекции.
Ливень замаскировал шаги Найи по асфальту и в металлических джунглях. Ее жертва не имела понятия, что охотник притаился в тени. Простой путь, ей это нравилось. Внезапный удар был намного эффективнее безумного порыва. Если вор уже отдал свою человечность магии, не было никаких сомнений, кроме как сделать то, что нужно. Это будет быстрое убийство. Чистое убийство.
Отключить. Разоружить. Ее инстинкты разгорались, пока она пробиралась ближе к источнику силы. Ровный ритм трели глубоко пел в ее душе, пробуждая ее собственную силу, что текла по венам, словно ртуть. Она никогда ничего не слышала такого… Как могла музыка быть настолько извращенной в одну минуту, а в следующую так сильно говорить в ее душе? Пульс ускорился, сердце бешено колотилось, ее тело не поспевало за звуком магии, которая увеличивалась и ускорялась, пока не грозила разбить ее сырой энергией.
Ее добыча была в поле зрения.
Он прислонился к фонарному столбу, его рыжие волосы мягко ниспадали на лоб, с них капала вода. Он был огромным, с тугими громоздкими мышцами, двигающимися от каждого выдоха. Он разорвал на себе рубашку, обнажив тело, и звериный рык разнесся над порывом дождя. Он держался руками за голову, мелкое дыхание заставляло мощные плечи подрагивать.
Она не знала почему, но магия всегда объединялась в руках опытных и неопытных одинаково. Аметистовый счет шел из его пор, когда пот стекал густым и липким и объединялся у ног. Он с такой силой сжал пальцы, и Найя глядя на челюсти, понимала, что он также сжимал и зубы. Это была не типичная кража «что-то пошло не так», которую она привыкла видеть. Мелодия магии сейчас была абсолютно, чистой. Но, несмотря на это, этот у парня были серьезные неприятности. Жуткие или, по крайней мере, болезненные, как сукины дети.
Низко присев, она продолжила продвигаться к нему. Ее глаза слезились от силы, сочащейся из него. Она никогда не чувствовала ничего подобного за всю свою жизнь. А она обошла квартал несколько раз. Ее сердце стучало в груди, эмоции лились подобно приливу: ожидание, волнение, и… нежность. Стон слетел с его губ, и он упал на колени, опустив руки на мокрый асфальт. Свечение магии разошлось вокруг него идеальным кругом, будто он истекал кровью, он откинул голову, пока тяжело дышал, как раненый зверь.
Твою мать. На что, черт возьми, она тут смотрит? Прежде чем она смогла ответить на этот вопрос, тот загадочный парень вскочил с земли, будто его за задницу укусили. И прямиком направился прямо к ней. Пусть богиня простит ее… она стояла там, как идиотка, и просто смотрел на него.
Время, казалось, замедлилось, и она увидела всю чертовщину, будто была не более чем зрителем. Вода плескалась под его ногами, опустив голову, он бежал. Он ударил ее как в регби, плечом в живот, руками обвив за талию. Она едва это заметила, когда он развернулся, прижимая ее к своей груди, и принял на себя всю тяжесть падения. Черт, она уже ошалела от силы, которую излучал парень. Забыла держать равновесие. Ее глаза медленно открылись после удара, веки прошлись по глазным яблоками, это ощущалось, будто те плавали в ее голове. Она встретила его взгляд нос к носу, его взгляд ярко-зеленых глаз впился в нее с такой силой, что у нее перехватило дыхание.
— Защитить. Тебя. Найя, — выдохнул он, прежде чем потерять сознание и рухнуть прямо на нее.
Глава 2
Бляяяяяядь. Похмелье — сука.
Но то, что он чувствовал, не было результатом бедлама от предыдущей ночи. Нет, это было нечто совершенно другое. Он разлепил веки, комната плавала и не фокусировала. Где он? Последнее, что он помнил…
Дерьмо. Что, черт побери, последнее, он помнил?
Когда он прогнал эту муть, которая, должно быть, была самой злостным блендером его сраной жизни, он потянул плечи вперед и встретился с сопротивлением. Паника накрыла его, когда он понял, что его руки были привязаны, вытянуты высоко над головой и закреплены у прочного металлического изголовья. Плоть на запястьях окружали серебряные наручники, они жгли и оставляли раны. Он был так слаб, что поднять голову от подушки — требовало больше усилий, чем должно было. Сукин сын. Ничто не было хуже, чем проснуться в середине своего худшего кошмара.
Низкий стук сердца звучал у него в ушах, и его зрение затуманилось на периферии, когда его накрыла пустота, прижав позвоночник прямо, блядь, к матрасу. Бесконечное и темное ощущение засосало в центре груди, будто открытая рана. Ко всему прочему, жгучая жажда опаляла горло. Бля, он опять отрубился. Дымка заволокла его мозг, и на мгновение ничто больше не имело значения, чем истребление этой жажды, жажда поглотила его, заставляя тело дрожать.
Сосредоточившись на дыхании, он сумел замедлить пульс и подавить панику, только слегка. Ему была нужна спокойная голова, если он собирался освободиться. Повертев головой и приподняв ее, когда посмотрел на ноги — ага, круто — закреплены к изножью чертовыми цепями и наручниками. Несколько глубоких вдохов помогли успокоить панику, что вновь всколыхнуло его пульс, заставив колотиться в бешеном ритме. Потеря контроля в такой ситуации, всепоглощающая жажда, невозможность двигаться или освободиться, он чувствовал себя так, будто был готов вылезти из кожи. Глубокий вдох. Все хорошо. Ты в порядке. Не спеши с выводами. Расслабься, блядь.
Он позволил голове упасть на подушку (черт побери, чувствовалось, будто она весила тысячу фунтов) и закрыл глаза в надежде, что это остановит комнату от вращения. Что бы ни случилось, это была адская ночь. Глубокое дыхание помогло сосредоточить мысли. Его пульс уже начал замедляться, а желание бездумно биться в путах поутихло.
Во-первых, попытаться привести голову в порядок. Затем беспокоиться о цепи. Неприятные воспоминания омыли его мысли, вытягивая его обратно, в прошлое, будто течение тащило в море. Оставить прошлое в прошлом. Ты не в том месте; ты сжег его до самой земли. Нет, он не был в той проклятой комнате, связанный, избитый и в плену у тех, кто стремился только использовать его. Но он все еще был прикован, по-прежнему в плену, только в незнакомом месте. Биение пульса не помогало сосредоточиться. На. Всем. Его мозг чувствовался так, будто кто-то закрутил его в блендере с набором для «разжижения». Быть в настоящем. Волноваться о текущем моменте. Подробности предыдущей ночи, казалось, просто уплывали из его хватки, как слово на кончике языка.
