Бандиты, в которых Весенин узнал своих недавних знакомых - Жука и Никиту, опешили и остановились. Теперь дорога была закрыта с обеих сторон, положение безвыходное, надо срочно что-то решать! Либо выбирать где опасности меньше и прорываться, либо предпринимать какие-то нестандартные действия. Проскочить через строй конников было абсолютно нереально. Но и с другой стороны приближались два человека (Купавин уже присоединился к Алексею), вооруженные револьверами. Лезть под пули тоже не хотелось.

Маленький субтильный Жук видимо был сообразительней своего компаньона, он на бегу раскрыл чемоданчик и вытащил из него кубок:

- Никита, через этот майдан не проскочим. Стрема! Надо водой уходить!

И, словно в подтверждение своих слов, с размаху запустил чемодан в реку.

- Давай налево мастырить! Вниз по речке! - проорал второй, так дергая за полу свою войлочную поддевку, что пуговицы брызнули в разные стороны. И уже в одной рубахе, с разгону перевалился через перила моста. Через несколько секунд снизу, казалось из преисподней, раздался громкий всплеск воды.

- Предавайте привет своим марухам, - задорно крикнул Жук, оборачиваясь к полицейским. - Двадцать шесть!

И последовал за товарищем, крепко прижимая к себе кубок левой рукой...

Надо сказать, дорогой читатель, что последние слова, произнесенные Жуком, отнюдь не имеют отношения к его возрасту. На языке блатных это означает тревогу, шухер. Как всякий фартовый он не мог обойтись без позерства. Вся их жизнь и многие преступления, по сути, только для этого и делались. Людям решительным и злым, им хотелось доказать окружающим и, конечно себе, что они лучше других. Но, не будем увлекаться morale universelle, как говорят французы, вернемся к нашему повествованию.

Когда к этому месту подбежали Рябичкин с Купавиным, беглецы уже отплыли на несколько метров. Никита мощными гребками оторвался от Жука и держал направление к пристани, там, рядом с причаленным пароходом, болтались на волнах несколько лодок. Очевидно, бандиты рассчитывали взять одну из них и уходить вниз по течению. Так как темнота стремительно сгущалась, то план этот был не так уж и плох.

В этот момент из-за опоры соседнего пролета моста появилась белая лодка, которой правил высокий человек в белом же одеянии. Это был то ли плащ, то ли пальто, но длинное, почти до пят, и человек на вид был очень пожилым с длинной, до дна лодки, седой бородой. С его появлением порывы ветра стали какими-то особенно холодными, и в них угадывался тонкий запах далекого догорающего костра. Человек управлял лодкой при помощи длинного шеста, а не веслами, как делали на Клязьме все речники. Удивительнее всего было то, что лодка плыла в русле реки и глубина здесь была очень большой.

Старец глянул сквозь белые кусты бровей на Никиту, и, не говоря ни слова, направил нос лодки к нему. Видно белое пятно краем глаза заметил и сам бандит, он повернул голову, и лицо его посветлело, может быть от радости, а может от серебристого свечения:

- Жу-у-у-к, смотри!

Крик запрыгал по волнам в сторону отставшего напарника, но Жуку было не до того: он не снял своей куртки, она намокла, и весила теперь, казалось, сто килограмм. К тому же греб он одной рукой, второй упорно не отпуская серебряный кубок. Силы были на исходе, и "понтовых" слов он больше не говорил.

Никита уже ухватился за нос лодки, скрепив пальцы в замок, - на оголенных по локоть руках явно проступали огромные "мурашки". Здесь нет ничего удивительного, ночи в это время года уже холодные, и вода за день не успевает прогреться. Пойди-ка, поплавай! С трудом подтянувшись, бандит высунулся из воды по пояс и, с громким выдохом, перевалился на дно, уткнувшись лицом в деревянный настил. Между досок он заметил несколько медных монет, не иначе как старик перевозил пассажиров через реку, и плату они бросали прямо в лодку. Но что ему делать здесь, возле моста, какой дурак будет платить деньги, если можно пройти задарма? Да и монеты были какие-то необычные, Никита видел такие первый раз в жизни. Но сейчас было не до разбирательств, он приподнялся на локтях и сел на дно - никаких сидений не было...

- Жук, плыви сюда, - прокричал он хрипло. - Жук!

Но головы подельника уже не было видно над водой, тощее маленькое тело медленно опускалось в пучину реки, левая рука по-прежнему крюком сжимала кубок. Сквозь темные воды не было видно, как донное течение подхватило тело и потащило вдоль русла в сторону от опор моста. Местный водяной умел хранить свои тайны так, что и водолазы будут долго искать, пока найдут. Разве что серебряная чаша все-таки выскользнет и застрянет в водорослях.

Никита, вытянув шею, озирался вокруг. Темнота, ползущая с обоих берегов, плотно смыкалась над лодкой.

- Греби туда! - крикнул он седовласому перевозчику, указывая на место, где совсем недавно еще Жук боролся со стихией. - Живо давай!

Старик не пошевелился, строго глядя на бандита, за все время он так и не произнес ни слова, только длинная белая борода трепетала, подчиняясь порывам ветра.

- Чего ты зенки свои пялишь?! Оглох что ли?!

Никита попытался встать и приблизиться к рулевому, но, странное дело, какая-то невидимая сила не позволяла этого сделать, он мог только сидеть, ухватившись руками за борта. Может быть, холод так действовал, или все силы израсходовал, пока плыл. Никогда раньше с Никитой такого не бывало!

Наконец перевозчик развернулся, мощно взмахнул шестом, и лодка заскользила прочь от моста, хлопая носом по верхушкам волн. Взгляд его был устремлен в сторону пристани, он по-прежнему не произнес ни слова...

Рябичкин с Купавиным тоже тщетно обращались к старцу, свесившись через перила моста. Активная жестикуляция мало что меняла. Он словно был из другого измерения, всеобщая суета, происходящая вокруг, совсем не касалась этого существа. Казалось, все его действия подчинялись таким высшим законам, что обычный человек, заглянув в глубины их, цепенел, пораженный безмолвным величием. Невозможно понять и оценить цели и причины таких поступков!

- Подожди, Митрофан Васильевич, - сказал Алексей, - Посмотрим, что дальше будет.

Купавин ошалело смотрел на него:

- Так ведь уйдут же?!

Словно в ответ на эти слова, десятник отдал приказ казакам, и половина отряда быстро двинулась на противоположный берег. Галопом пронеслись они мимо новогиреевских детективов, обдав жаром лошадиных тел, и сверкая веселым блеском глаз поверх развевающихся усов. Оставшиеся всадники развернулись и, не спеша, потянулись вдоль своего берега вниз по течению.

- Никуда теперь не денутся, - сипло пробасил десятник, подъезжая к полицейским. - По обоим берегам будем идти хоть до самого Владимира. Клязьма-матушка нам их как на ладони покажет, возьмем.

Его, не молодого уже человека, лицо было испещрено морщинками, как кора старого дерева, а спокойные карие глаза вселяли уверенность в выбранном решении. Даже серый в яблоках конь стоял тихо, помахивая хвостом, полностью доверяясь седоку.

- Нужно телефонировать в полицейское управление в Собинку, чтобы катер выставили для перехвата, - сказал Купавин. - На веслах от него не смогут уйти.

- Где ты там весла увидел? - вступил Алексей, слегка улыбнувшись. На сердце у него сейчас, как говориться, "отлегло". Подбегая к мосту, он обратил внимание, что Савва уже сидел на земле, держась за голову, а позже заметил, что Родион побежал к нему. Слава Богу, теперь оба они в стороне от бандитов. - Мне кажется, телефонировать никуда не надо, и вообще дело без наших усилий решится.

- Что ты имеешь в виду?

- Я хоть и поклонник естественных наук, но с греческой мифологией знаком. Очень этот дедушка мне Харона напоминает. Может, конечно, кто-то под него рядится. Не знаю.

Купавин скептически глянул на него:

- Какие мифы? Алеша, опомнись, бандитов ловить надо. Если с двух сторон к реке лес плотный подступит, конные там быстро передвигаться не смогут. А если ельник густой, то вовсе застрянут. Они к берегу пристанут и все - пиши пропало. Надо катер скоростной им навстречу высылать пока не поздно.