- А одежда? Что-то интересное заметили?

Доктор поправил простыню, как будто она относилась к гардеробу покойного.

- Обычная домашняя: холщовая рубашка и штаны. В избах пока тепло, и печей еще не топили - по погоде и одежда. Конечно, в крови все, но санитары ничего не выбросили: слава Богу, опыт большой, - сложили в шкаф. Если хотите, можно посмотреть.

- Чуть позже, если можно. О времени смерти, что можете сказать, Капитон Андреевич? - Рябичкин, прислушиваясь, глянул в окно. - Хотя бы приблизительно.

С улицы, словно через неимоверно толстый слой ваты, донесся продолжительный гудок, тревожно настойчивый, туманный.

- Станция тут недалеко, - заметив реакцию помощника пристава, сказал Угрюмов, - Паровозы о своем прибытии предупреждают.

- Прошу прощения, я отвлекся, - Рябичкин сделал виноватую гримаску.

- Да, так о времени смерти Хавацкого. Судя по окоченению мышц и температуре тела, смерть наступила примерно часа за два до моего приезда. Выехал я не сразу, был занят с больными, так что получается около пяти часов вечера. Плюс-минус полчаса.

- Прекрасно, кое-что проясняется. А по итогам вскрытия, что можете сказать?

- Как я уже говорил, нормальные внутренние органы молодого человека. Печень слегка увеличена... Легкие не очень чистые... По всей видимости довольно много курил и не гнушался спиртного. Остальное - в идеальном состоянии.

- Что значит, Бог здоровья дал, - сказал Купавин. - Другой на его месте глядишь, загнулся бы. Все-таки в футболе нагрузки приличные - не каждый может нарушать спортивный режим, а потом играть нормально.

- Это, знаете, до поры - до времени, - строго проговорил врач. - Хорошее здоровье тоже надо беречь. Пока организм молодой, кажется все по плечу. Впрочем, отклонения у Хавацкого минимальны, в пределах допустимого.

- Бывает, и до старости так живут, - не унимался урядник, - Все нипочем.

- Бывает, но такие случаи крайне редки, и брать с них пример не стоит.

- Да какой уж тут пример - это так просто к слову пришлось. Тем более, у вас тут Общество трезвости.

- Далось оно тебе, Митрофан Васильевич, - укоризненно взглянул Рябичкин и снова повернул голову к доктору, - Позвольте теперь взглянуть на одежду убитого?

Угрюмов накинул простыню обратно и возглавил процессию, сопроводив свои манипуляции приглашающим жестом в сторону двери:

- Прошу.

Свет погас, и полицейские по очереди вышли в коридор, каждый их шаг отдавался гулким эхом в тишине скорбного здания. Последним в проеме двери оказался Карнаухов, он старался не принимать участия в разговоре и оставаться незаметным. Так оно вернее: помалкивай и за умного сойдешь - народная мудрость проверялась не одно десятилетие. Квартальный оглянулся, и прежде чем закрыть дверь еще раз посмотрел на останки Хавацкого, накрытые серой простыней. Теперь Аркадий был не одинок, окруженный телами других несчастных. Земной путь его был окончен...

Осмотр одежды не принес сколько-нибудь значительных результатов. Залитые кровью рубаха и штаны видимо перед убийством побывали в прачечной и дополнительных улик не содержали. Больше в покойницкой делать было нечего, и детективы с удовольствием покинули здание.

Вечерело, похолодевший ореховский воздух приятно освежал. Благовоспитанный Капитон Андреевич любезно попрощался с полицейскими, пообещав всячески содействовать следствию в случае надобности, и отрядил своего санитара проводить гостей. Высокий темноволосый мужчина, так и не снявший белого хирургического халата и повязки на лице, широко шагал рядом с ними. Видимо для работников больницы это было нормально, но в результате от человека оставались только глаза и спецодежда, испачканная кровью. Купавин искоса поглядывал на немногословного провожатого и даже не пытался заговорить, да и остальным тоже не хотелось что-либо обсуждать в его присутствии. Так и дошли до ворот больницы.

- Ну что же, до свидания, - учтиво склонил голову Рябичкин, посмотрев в глаза над повязкой.

- Прощайте, - приглушенно пробасил из-под марли санитар. - Бог поможет вам найти истину.

- Надеемся на это...

Медик широко развернулся и зашагал в обратную сторону. Держался прямо, из-под длинных пол халата выбивались черного цвета брюки. Ни прошло и минуты, как он исчез за кустами, росшими по обеим сторонам тропинки.

8.

К вечеру погода совсем поменялась. Темные длинные тучи наползали с запада, и вскоре совсем стемнело. Начал накрапывать дождь. Местные дворняги в поисках убежища забивались в подворотни, понуро опустив мосластые головы. За пару минут вся живность исчезла с улиц, и вместе с ней исчезли звуки, только нарастающий шум дождя все больше заполнял мир. Даже стука шагов не было слышно. Резкие порывы ветра нещадно обрывали мокрые желтые листья и бросали их в окна и под ноги одиноким прохожим, словно сердясь и подгоняя. В домах зажигали электрическое освещение, закрывали форточки, опускали занавеси. Осень совсем выживала последние летние денечки, заявляя во весь голос свои права. Власть в Московском уезде менялась, и никто, даже сам Государь Император, не в силах помешать этому.

Оба наших детектива с поднятыми воротниками шагали к гостинице, ежась от холода. Оставалось совсем немного, уже виднелась башенка на крыше двухэтажного здания, которую они и занимали. Действительно... настоящий штаб операции! Отдельный этаж, ни они никому не мешают, ни им. И не подслушает никто - лучше не придумаешь. Два окошка смотрят на главную улицу поселка, возвышаясь над соседними домами. Когда прошлым вечером хозяин гостиницы предложил им эту комнату, то сомнений не было. К тому же, такая уютная, хотя и не очень большая.

Рядом с входной дверью расположился экипаж, поблескивая поднятым верхом, без возницы; только лошадка стояла, опустив голову: с крупа, скул и носа ее скатывались капли дождевой воды.

- Кажется Ягодка, - прищурился Купавин. - Или ошибаюсь?

- Все верно, они. Нас дожидаются. - Алексей слегка улыбнулся. - Замерзли, наверное.

В коляске, прижавшись, сидели Савва и Родион, шепчась о чем-то, по всей вероятности, важном. Весенин энергично кивал, а Савва по-мужицки лихо разрубал рукой воздух сверху вниз, повторяя движение многократно и окончательно утверждая сказанное. Сторонний наблюдатель, скажем времен наполеоновских войн, непременно решил бы, что два полководца выбирают направление главного удара, которое и решит исход сражения. Батальная картина начала века: все замерло в ожидании судьбоносного решения. Но наш урядник галерей не посещал и живописью не интересовался.

- Что, голуби, какие новости нам в клюве принесли? - кощунственно и беспардонно вмешался он в разговор военноначальников. - Не подмочил ли дождик вашу репутацию?

Оба дружно уставились на Купавина, непонимающе хлопая глазами.

- Что привело вас в столь поздний час? - уточнил Митрофан.

- Дык, Алексей Яковлевич сказали, - блеснул округлившимися глазами из-под густых бровей Савва. - Нешто мы порядков не понимаем. Согласно уговору.

Ягодка повернула голову и смотрела не менее удивленно, чем Савва. Лошадиные уши сдвинулись вперед, вытянувшись по стойке "смирно", моментально превратив животное из скучающей мокрой кобылы в любознательную молодую барышню. Еще секунда и накрашенные губы скажут: "Урядник, ты что офонарел"? Длинные ресницы летали вверх-вниз, отбивая надоедливые капли.

- Я же говорил тебе, Митрофан, - улыбнулся Рябичкин. - Они выполняли мою просьбу. Что нового? Вышла наша задумка или нет?

- Все получилось! - радостно сказал Весенин. - Как вы и говорили.

- Вот и прекрасно. Савва, отведите Ягодку на задний двор, пусть обсохнет, и попросите, чтоб сена ей дали свежего, я с ними договаривался, - Алексей ласково потрепал кобылку по морде, и она приветливо фыркнула. - А потом поднимайтесь к нам на третий этаж. Флигелек видите? Мы сейчас чаю закажем.

Ягодка, вслед за помощником пристава, посмотрела на темных два окна, словно тоже собиралась пить чай. Мотнула головой и перевела взгляд на подворотню. Секунду поразмышляла и вверх больше не смотрела. Видать передумала...