Гарри восхитился этой прагматичной циничностью и, подумав, одобрил её. В самом деле, Рон в хороших руках, он любит свою жену и ребёнка, и счастлив. Чего ещё надо?

- А вообще, он со вчерашнего дня какой-то странный, - задумчиво сказала Гермиона. – О чём-то размышляет, бормочет что-то, не отвечает на вопросы. Такое ощущение, что он под каким-то заклинанием. Я постараюсь разобраться с этим и сообщу тебе.

- Герми, если у вас нет денег, чтобы Ланс поступал в нашу школу, я дам… - предложил Гарри.

- Да не такие уж мы и бедные, - рассмеялась Гермиона. – Моя бабушка оставила мне кругленькую сумму. Если её перевести в галеоны… Так что, через пять лет ждите моего ребёнка.

- Если, конечно, мы сможем довести дело со школой до конца.

- Ой, да всё у вас получится! Если один из Основателей – Спаситель Отечества, у которого папаша Министр Магии, вы начнёте приём в школу уже в сентябре. Говоря по правде, программа обучения Хогвартса далека от идеала. Меня всегда раздражало, что нам простейшие темы разжёвывают несколько уроков подряд, хотя и так всё ясно. А сейчас я понимаю, что это было сделано для слабеньких учеников. Сильному магу тяжело и не интересно учиться в одном классе вместе со слабаками. Я даже думаю, что это просто вредно. Сильный ребёнок хочет насыщаться знаниями и идти вперёд своими темпами, а его искусственно сдерживают. Это может снизить его магический потенциал.

Гарри вдруг почувствовал, что в этом есть рациональное зерно. А ведь Дамблдор не зря постоянно ставил Слизерин и Гриффиндор в один поток, несмотря на возражения Снейпа. Именно на Гриффиндор попадали почти все грязнокровки и полукровки, у которых магический потенциал был, мягко скажем, крайне невысоким. А на Слизерине учились в основном чистокровные отпрыски аристократов, унаследовавшие магическую силу от своих предков. Нет, были, конечно, исключения из правил. Вон полукровка Снейп был сразу отправлен на Слизерин. Значит, распределяющая шляпа не только учитывала черты характера, но и чувствовала магическую силу первокурсников. Дамблдор искусственно ослаблял нелюбимый им факультет, заставляя сильных собранных слизеринцев учиться вместе с раздолбаями гриффиндорцами.

Попрощавшись с Гермионой, которая спешила на совещание у Министра Магии, Гарри дошёл до книжного магазина «Флориш и Блоттс» и заказал поставлять в поместье «Пестрая курочка» каталоги всех новинок. А потом начал бесцельно бродить между полок. Он вспоминал Гермиону.

А вдруг и у них с Северусом точно также? Гарри любит, а Сев просто позволяет себя любить?

Нет, не может быть! Сев стал таким хорошим. У них сейчас столько общих дел и по управлению Хогом, и по обеспечению всем необходимым новой школы.

А ведь раньше…

«Поттер, не смей вмешиваться в мою жизнь! Я буду спать, с кем захочу! Ты принадлежишь только мне. Ты моя собственность, Поттер! Если ты не согласен на такие отношения, убирайся!» - вспоминались юноше жестокие слова Снейпа. Сколько слёз в подушку пролил Гарри в самом начале их романа! Но ведь сейчас всё не так! Или…

Июнь в этом году выдался холодным и дождливым. В кабинете директора горел камин. Северус сидел в кресле и что-то писал, постоянно сверяясь с огромным фолиантом, который парил в воздухе возле его левой руки. Фоукс дремал на жёрдочке. Иногда он щурился на капли дождя на оконном стекле, брезгливо встряхивался и опять прятал голову под крыло.

Гарри привычно плюхнулся на ковёр возле ног любовника, потёрся головой о его колени и вздохнул.

- Что случилось? – сразу спросил чуткий Снейп.

Одним движением палочки он отправил фолиант и свой пергамент на стол, спугнув Черныша, который нагло развалился посреди каких-то книг. Гарри молчал, собираясь с мыслями.

- Мы же договорились, что ты ничего не будешь скрывать от меня, - мягко сказал Снейп, беря в ладони лицо Гарри.

И юноша рассказал о встрече с Роном и Гермионой и о скандале, который прекратился, едва начавшись.

- Он её любит, а она позволяет себя любить, - повторил он поразившую его фразу.

- Так тоже бывает, - безразлично прокомментировал Северус. – И не всегда это плохо.

Гарри не решался спросить. А Снейп молчал, о чём-то размышляя.

- Сев… А мы… Ну, у нас…. – юноша мямлил, боясь спросить напрямую.

- Похоже на заклятие Империуса или Конфундуса, - пробормотал Снейп.

- А? О чём ты, Сев?

- Я говорю, похоже, что твой Рон был под каким-то заклятием подчинения. Он явно должен был устроить громкий скандал с твоим участием и привлечь внимание к тебе именно как к хоркруксу Волдеморта. Ведь широкая общественность до сих пор этого не знает. Кингсли и Люциус возвели это в ранг государственной тайны.

Гарри поразился, как он этого не заметил. И ведь точно, Рон как будто искал причину для ссоры.

- Что я - хоркрукс, прекрасно знает Дамблдор. Ты думаешь, что он воздействовал на Рона?

- Интереснее другое. Почему после вмешательства его жены твой приятель так резко пришёл в себя? Обычно заклятья подчинения заставляют выполнить приказ до конца. А никто так и не понял, что хотел сказать твой Уизли. Я хочу встретиться с мисс Грейндж… хм, с миссис Грейнджер-Уизли. А возможно, и с её благоверным.

Ночь. Полумрак освещается только слабо теплящимся огнём камина. За окном барабанит холодный дождь. Даже Черныш не захотел, как обычно ночью, отправиться на прогулку. Он крепко спит на коврике возле камина. Погода совсем испортилась. Зато в спальне Сева тепло и уютно. Они просто лежат вместе в мягкой директорской постели. Гарри крепко прижимается к горячему боку Северуса и чувствует, что его гладят по голове. Он тихо дует любовнику в ухо. Снейп фыркает от щекотки и тихонько щелкает Гарри по носу. Юноша, наконец, решается.

- Сев, а ты тоже только позволяешь себя любить? – с замиранием сердца скороговоркой

задаёт он так мучивший его вопрос.

Вот что мучило мальчика весь вечер! Снейп глубоко вздыхает. А ведь все его отношения с любовниками и впрямь строились только на этом. Он не мог и не хотел позволить себе привязаться к кому-нибудь. Потому, что боялся. После той боли, которую причинила ему Лили… Он легко завязывал отношения с любовниками и немедленно разрывал их, когда чувствовал, что флирт и занятия сексом перерастают в нечто большее. И только с Гарри так не получилось. Сначала страшно одинокий мальчишка умолял не бросать его, с надеждой смотря своими зелёными глазищами и хлопая длиннющими ресницами. Северус с изумлением понял, что этот ребёнок полностью доверяет ему. И это было так удивительно и трогательно, что зельевар почувствовал острую нежность к нему, и понял, что увязает в этом странном чувстве, как муха в варенье. Он попытался освободиться, изменяя направо и налево, сурово и грубо обращаясь с мальчишкой и обижая того до слёз (Нет, что греха скрывать, свои садистские наклонности Снейп тоже потешил, жестоко наказывая паршивца по поводу и без повода, и получая от этого несказанное удовольствие). Но освободиться не получилось. А уж когда Гарри, обидевшись, исчез, Снейп и впрямь дико затосковал. Да какого пикси! Что он хочет скрыть от самого себя? То, что любит и боится потерять эту любовь?

- Ну, и ладно. Хорошо, хоть не гонишь меня. Наверное, я тебе надоел со своей любовью, - сонно пробормотал Гарри, неверно истолковав молчание Снейпа.

- Я люблю тебя, - серьёзно и твёрдо сказал Северус. – Я готов жизнь отдать за тебя.

- Се-е-ев… - восторженно и изумлённо вздыхает Гарри, и в его губы впивается страстный поцелуй.

*

- Ну, мистер Уизли, чего вы боитесь? Что я назначу отработку или сниму баллы? Увы, уже не имею права, как бы мне этого ни хотелось.

Снейп насмешливо разглядывал сжавшегося напряжённого Рона, который до сих пор страшно робел перед суровым директором. Гарри на другой же день организовал встречу Гермионы со Снейпом. С собой она притащила и Рона. Ровно на пять минут Снейп открыл камин в кабинете директора для четы Грейнджер-Уизли.