В то время мы вокруг храма вели своими силами ландшафтную планировку. Срывали лопатами бугры и засыпали лишней землей углубления, предварительно убирая дерн. А потом еще по осени подсевали культурные травки.

Периодически приходили помогать молодые ребята, наши прихожане и дети прихожан. Привлекал я и знакомых гастарбайтеров в дни их отдыха от основной работы. Они возили тележки с дерном и песком. А мы взамен подкармливали их обедом и выручали рабочей одеждой.

Вот я этому товарищу и предложил:

– Слушай, приходи к нам в храм. Я даю тебе лопату, и ты копаешь часа три, а потом я тебе выдаю рублей 150. И ты имеешь возможность пить самую хорошую водку.

Нужно было видеть взгляд этого человека!

– Ты что же, дед, равняешь меня со своими чурками? Хочешь, чтобы и я на тебя ишачил? Между прочим, я офицер, пенсионер МВД, а ты меня так унижаешь!

Отвернулся от меня человек и в негодовании ушел.

«Странно, – думаю, – работать ему стыдно, а деньги на водку здоровому мужику у попа клянчить не стыдно». Своеобразное понятие о чести у бывшего офицера.

С того дня стал меня не то чтобы мучить, но очень заинтриговал вопрос: а почему тот человек ко мне так чудно обратился – «дедушка»? Может быть, в какой-то местности у них так называют священников – не «батюшки», а «дедушки»? Вообще-то выражение «батюшка» – это, как и «отец», обращение неформальное. Если священник, представляясь другому священнику, назовет себя «отцом», то это у нас считается моветоном. А уж если какой-нибудь бедолага контрольную работу в семинарии подпишет «отец такой-то», то над ним откровенно станут смеяться. А обращение «батюшка» – ласкательное производное от неформального «отец». Но «дедушками» у нас никого не называют.

«Наверное, ветеран так по незнанию меня назвал», – подумалось, и я забыл об этом случае.

Спустя несколько дней как-то вечером я вновь оказался на том же самом месте. Проходя мимо входа в аптеку – а чтобы туда войти, нужно предварительно попасть в само здание общежития, – я услышал из темного коридора мычание, чем-то похожее на человеческий голос: «Деда-а-а-а».

«Ну и голос у “внучка”, – отметил я про себя, – прямо как из преисподней». И проследовал за матушкой в соседний магазин. Каково же было мое удивление, когда минут через пять в тот же магазин зашел или вплыл, не знаю уж как и выразиться, человек. Такой большой и страшный, что такое я только в старом фильме «Вий» видел. Одет он был несуразно и грязно, лицо оплывшее, потерявшее человеческий облик, глаз вообще не видать. Но, вместо того чтобы потребовать поднять веки, он сказал мне хрипло:

– Деда, поговорить надо.

«Опять, – думаю, – деда».

Иногда такому человеку хочется сказать тебе что-то свое, очень больное, терзающее душу. Или он просто попросит отпустить ему грехи. Я уже было настроился слушать очередную историю из пьяной жизни, но «вий» оказался практичнее. Он просто стрельнул у меня недостающие пять рублей на фуфырик и точно так же величественно удалился.

Уже второй человек всего за несколько дней назвал меня дедом – что бы это значило? Десять лет не звали, а теперь сговорились, что ли? А может, пьянчужки между собой меня Дедом Морозом называют? Борода у меня уже белая и выручаю их частенько, отсюда и «дед»? А что, вполне логично.

В соседнем подъезде нашего дома живет один бывший шофер. Он постоянно пребывает в состоянии «выпимши», с неизменным матом и папироской в зубах. Тем не менее мы с ним находим общий язык и частенько перекидываемся при встрече парой слов. Видимо, сосед чем-то серьезно болен, так как уже несколько лет собирается ко мне в церковь. Ему нужно в чем-то покаяться, но он пока еще не созрел. Но обязательно созреет и покается, а потом уже я должен буду его отпеть. Это он мне так говорит.

Всякий раз, когда в разговоре мы доходим до этого места, голос шофера срывается и на глазах у него наворачивается скупая мужская слеза. Поскольку жену соседа его бесконечные пьянки уже, видимо, достали, пить она ему дома не позволяет. Но бывший шофер нашел выход. Он купил старую «девятку», на которой не столько ездит, сколько чинит, а кроме того, использует в качестве летнего кафе.

Когда человек упивается в нормальных условиях за столом, то обычно высматривает салат и падает в него лицом. Мой сосед, доходя до кондиции, падает лицом на сигнал, что и извещает супругу о необходимости идти за мужем и тащить его домой.

В эти же дни прохожу утром мимо машины соседа и внезапно слышу его голос:

– Дедушка! Заходи, посидим!

Я остановился как вкопанный. Снова «дедушка»! Сел со стороны пассажира. В машине стояла начатая чекушка водки и открытая бутылка красного крепленого вина.

– Угощайся, дедушка, – широким жестом гостеприимного хозяина предложил сосед.

Помню, на железной дороге, где я работал составителем поездов, один мой товарищ и большой любитель выпивки на подобные предложения мог запросто ответить:

– Да я не с каждым путным здороваться буду, а уж с тобой-то еще и водку пить? Нет уж, извини.

А потом смеялся и опрокидывал предложенную стопку.

Я, конечно же, так не смел отвечать человеку, тем более соседу. Поэтому мне пришлось сослаться на то, что мне еще садиться за руль, а шофер шофера в этом отношении поймет с полуслова.

Посидев для приличия с ним еще пару минут, я поинтересовался:

– Слушай, сосед, скажи, если не секрет: ты почему меня дедушкой называешь?

Тот молча посмотрел на меня несколько секунд и ответил просто и гениально:

– А как же еще прикажешь тебя называть? Ведь не бабушкой же, правильно?

И действительно, какая же я бабушка, скорее дедушка, тьфу ты, то есть батюшка! Вот ведь затейники! И как звать-то тебя, с ними забудешь.

Долго я еще потом смеялся, вспоминая его ответ. Правда, с того дня дедушкой меня уже больше никто не называл.

Сколько себя помню, всегда о чем-нибудь мечтал. Началось это еще в далеком детстве. Ложился на кровать, устраивался поудобнее. Даже просил, чтобы ко мне в комнату никто не входил. А иначе трудно было сосредоточиться и представить себя пожарным, но не таким, который только и делает, что спит на рабочем месте. Я из огня не выходил принципиально. Порой подмывало подняться в воздух на сверхзвуковом самолете или даже космическом корабле. И неизменно во всех сценариях мечта приводила меня к немыслимым подвигам и заслуженному званию Героя Советского Союза. Умереть я не боялся, пока однажды не увидел, как плачет мама, услышав по радио о гибели космонавта Комарова. А когда погиб Юра Гагарин, мы плакали с ней вместе.

Время шло, и мечты тоже не стояли на месте, только как-то помельчали. Став студентом, я мечтал когда-нибудь начать писать курсовик или сдать сессию без «хвостов». В армии полтора года каждый вечер мечтал о том, как буду возвращаться домой. И еще представлял, как увижу ее, хотя знал, что она уже замужем.

Став священником, продолжил мечтать о крышах и куполах, но самой навязчивой мечтой почему-то было построить «крестилку». У меня не получилось стать героем-пожарным, и на самолетах летаю в лучшем случае раз в год, зато мечты о крышах и куполах, слава Богу, воплощаются в жизнь.

Мечты – это те же мысли, только не высказанные вслух. И хотя открываются они одному лишь Господу Богу, но и бесы, как учат древние отцы, благодаря нашей болтливости, движениям и даже мимике, догадываются, о чем мы мечтаем. Они вообще в курсе всех наших дел.

Знакомый батюшка рассказывал, как однажды, еще до рукоположения в сан, решил навестить своего друга, пожилого уже священника, назовем его отцом Владимиром. Жил батюшка вдовцом и много молился. Знакомый мой навестил его воскресным утром, как раз служили литургию. Народ уже стал подходить к Причастию, когда мой приятель услышал:

– Вовка, ну чего тебе от меня надо? Может, договоримся?