– Смоляков? Евгений? – спросил глуховатый, очевидно, измененный голос. Я не торопился с ответом, соображая, кто бы это мог быть. Сказать, что ошибся номером? Так ведь опять позвонит. Да и какой резон таиться! В телефонной трубке послышалось напряженное дыхание. Я назвался.

– Статья готова? – настойчиво спросил мужчина.

– Какая статья? Из Уголовного кодекса, что ли? – схитрил я, догадавшись, о чем речь.

– Брось притворяться, сам знаешь, о чем речь. Мне хорошо известно, что твоя писанина готова, ты собрался ее опубликовать.

– С кем разговариваю, представьтесь? – решил я сбить темп диалога.

– Это не важно, – сухо произнес он. —Сколько тебе твоя контора заплатит за статью? Гонорар, или как он там называется?

– Как обычно, – уклонился я от точного ответа. – Суть не в деньгах, а в принципе, которыми я не торгую.

–Не темни. Я заплачу тебе раз в десять больше, только откажись от публикации статьи. Плачу "зелеными", на подержанную иномарку хватит, я знаю, что ты безлошадный, – щедро посулил он и, не скрывая самодовольства, добавил. – Доллары или евро когда-нибудь держал в руках?

Я промолчал, соображая, как тактически грамотно поступить. Категорический отказ от предлагаемой взятки привел бы только к одному: они (я не сомневался, что их несколько) предпримут решительные действия для того, чтобы статья не увидела свет. Неопределенный ответ с намеком на то, что я не хочу продешевить, позволит мне выиграть время и вместе с Анчаловым провести контрдействия.

– Что молчишь? – нетерпеливо спросил незнакомец. – Для начала три тысячи долларов тебя устроит? А затем премия.

– Я подумаю. Предложение весьма заманчиво.

– Подумай, хорошенько подумай, писатель, – угрожающе сурово прозвучал голос и тут же осведомился. – Говорят, что ты женат, успел надеть хомут на шею. Любимый сын Игорь, жена Валентина – писаная красавица. Пожалей их, не огорчай родных людей. Подумай, мы не торопим, только не вздумай шалить. Ребята у нас крутые, а ты, судя по статьям, мужик не глупый. Полицию, прокуратуру не беспокой, у них без тебя дел хватает.

– Когда же мне ждать очередного контакта?

– Ха-ха, поищи наивных простаков в другом месте. Надо будет, мы тебя из–под земли достанем. С нами шутки плохи. Гут бай, Евгений, будь здоров, не кашляй.

В трубке послышались частые гудки. Я еще несколько секунд держал ее в руке. Конечно, можно было с другого телефона позвонить на АТС и выяснить, откуда был звонок. Но я на все сто процентов был уверен, что звонили с какого-нибудь телефон-автомата. На наивного простака, звонивший субъект совсем не похож. Так что проку от того, что мне сообщат местонахождение телефона-автомата, будет мало. Да и что я этим докажу и кому. Положил трубку на рычаг. Меня тревожила мысль, есть ли какая–то связь между увиденным сном и содержанием телефонного разговора. Насторожил неприкрытый намек насчет жены и сына.

Откуда ему известно, что статья готова? Произошла утечка информации. Кто ее допустил? На этот вопрос я непременно должен найти ответ. Неопределенность обезоруживала, лишала способности действовать уверенно и безошибочно.

Когда совсем рассвело, я тщательно побрился, позавтракал и отправился в центр города, где находилась редакция городской газеты.

3. Диалог с редактором

Редактор Лазарь Яковлевич Лубок, пятидесяти лет от роду, среднего роста, с выпирающим из-под свитера округлым брюшком и не сходившей в лица самодовольной улыбкой, проводил планерку. В который раз он сетовал на то, как туго в условиях перехода к рынку живется коллегам в других редакциях. И какое благо, что нас содержит учредитель – местная власть, мэрия города и лично господин Бунчак. Сотрудники, по большей части женщины, уныло внимали, набившим оскомину изречениям, суть которых сводилась к тому, что мы должны холить руку дающую.

– Выходит так: кто платит, тот и заказывает музыку, – вставил я реплику. – Где же тогда принцип свободы печати, плюрализма мнений? К тому же дотация из госбюджета это деньги всех горожан – плательщиков налогов, и они вправе требовать, чтобы газета служила их интересам, а не двум-трем слишком ретивым чиновникам.

– Теоретически ты прав, – с нескрываемым раздражением произнес Лобко, быстро свернув планерку и предложив мне задержаться. После того, как сотрудники разошлись по кабинетам, он приоткрыл дверь и пригласил из приемной секретаря – стройную, очаровательную брюнетку.

–Ирина, завари нам пару чашечек кофе, – велел он и польстил. – У тебя это хорошо получается. Если редакция обанкротиться, без работы не останешься, пойдешь в кофейню.

– Лучше топ-моделью в салон красоты, – овеяв нежнейшими духами, одарила она своей магической улыбкой и легкой грацией возвратилась в приемную. От двери Лубок степенно прошел в дальний угол кабинета, где возвышался стальной сейф и, обернувшись ко мне, предложил:

– Евгений, давай для бодрости и моторности дернем граммов по сто армянского коньяка? Не пожалеешь, напиток богов.

– Неожиданная щедрость, по какому случаю, тем паче, что я не бог, а раб пера и бумаги.

– Все мы рабы. А для теплоты общения и взаимопонимания, иногда можно себе позволить расслабиться, – ответил он с ухмылкой, выжидающе взирая на меня.

– Благодарю, но я при исполнении, – сухо отказался я, понимая, что тем самым Лубок стремиться сделать меня покладистым, ручным.

– Я тоже не на отдыхе, читаю ваши «шедевры» от первой до последней строки, – хмуро произнес редактор. – Еще до пенсии, как крот, ослепну. А ведь некоторые из злопыхателей, завистников считают, что бью баклуши. Трудный, горький хлеб. Значит, коньяк не любишь, второй раз предлагать не буду?

– Обойдусь, невелика потеря. Вот, когда моя статья «Особняк у моря» увидит свет, тогда появится повод для пиршества, а пока воздержусь.

– Неволить не буду, хозяин-барин, – вздохнул редактор и барственно откинулся на спинку кресла. Выдержав паузу, зашел издалека:

– Пойми, Евгений Петрович, мы живем в далеко не идеальном мире, да и будет ли он когда-нибудь идеален в смысле справедливости? Поэтому надо трезво смотреть на вещи, соизмерять свои силы и возможности с реальной ситуацией. Ты догадываешься, куда я клоню?

– Да уж кое-что соображаю, – иронизировал я.

– Если соображаешь, то должен понять, что кнутом обуха не перешибешь. Тебе что, нужна сенсация? Дешевая слава, чтобы на выборах избрали депутатом крымского парламента или горсовета? Тщетные потуги. После эйфории наступит тяжелое похмелье, да и последствия могут быть непредсказуемы. Понимаешь, о чем речь? Власть предержащие чиновники обид не прощают. Всегда воспользуются ситуацией, чтобы жестоко отомстить. Не создавай себе и нам врагов и неприятности. Ты – не пророк и не можешь изменить порядок вещей.

– Советуешь отказаться от публикации статьи?

– Вот именно,– оживился Лубок, ошибочно решив, что я склонен к компромиссу. – Я всегда ценил в тебе способность к здравому компромиссу и деловому прагматизму. Так ли это сейчас важно для читателей, кто из начальников построил особняк, лодочный гараж или купил крутую иномарку или крейсерскую яхту? Нам что с того, что появится скандальная статья? Одни неприятности, лишняя нервотрепка, вызовы на "ковер" и снятие стружки. Стресс, депрессия, инфаркт! Я дорожу своим здоровьем и репутацией. Вот, когда займешь мое кресло, в чем я очень и очень сомневаюсь, то флаг тебе в руки. Твори, выдумывай, пробуй! А пока изволь подчиняться, строго соблюдать дисциплину.

– Для граждан важно, чтобы чиновники, в том числе мэр, если и возводили дворцы и особняки, то на законных основаниях, за счет личных сбережений, – прервав его пафосную тираду, возразил я. – Строят хоромы за казенный счет? В то время, когда тысячи семей ютятся в коммуналках, бараках, общагах, в аварийных домах, десятилетиями стоят в очередях. Не могут получить земельный участок и ссуду на индивидуальное строительство. Это что, нормальное положение? Конечно, нет.