– Иди за мной.
Обернулся, у противоположной стены, полуобернувшись ко мне, стояла женщина в белом прозрачном одеянии. Мягкие очертания ее изящного тела тонко высвечивались на фоне затененной стены, куда не проникал мертвенно-лунный свет.
– Иди за мной, я так долго тебя ждала, – с интонацией нежности в голосе мягко повторила незнакомка.
"Что вам угодно и почему я должен следовать за вами?" – хотел спросить я, но губы мои шевелились беззвучно. Я с каким-то бесстрастным равнодушием, словно это меня не касалось, осознал, что потерял дар речи. Направился к женщине, смутно догадываясь, что делаю это вопреки своей воле. Было такое ощущение, что я попал в магнитное поле и повинуюсь воздействию его силовых импульсов. Кто источник этого не постижимого воздействия на сознание? Может, она, эта женщина, непонятным образом, появившаяся в этом зале?
Утешало то, что я не утратил способности логически мыслить, хотя бы в форме вопросов, на которые тщетно пытался отыскать ответы. Цепь фактов, едва я нащупывал верный ход, разрывалась, словно нить от рассыпанных бус. Я терпеливо старался их нанизать, но тонкая шелковая нить вновь и вновь обрывалась.
Когда до женщины оставалось метра четыре, я захотел разглядеть ее лицо, она повернулась к стене. Из-за ее смуглой, просвечивающейся насквозь прозрачным шелком спины я увидел узкий арочный вход. Она, не оборачиваясь, легким движением руки поманила за собой. Я последовал за ней и оказался точно в таком же зале, из которого только что вышел. Так же из-под низкого потолка просачивался свет, заливавший овальное пространство. Незнакомка, едва касаясь, пола босыми ступнями длинных просвечивающихся сквозь платье ног, пересекла центр зала, и впереди нее в стене открылся узкий арочный вход в следующий зал.
Ей, наверное, очень холодно, пожалел я, глядя на ее босые ноги и легкое, как у балерины, одеяние. Видимо, эта мысль непостижимым образом передалась ей. Она на мгновение обернулась, и моя память ясно, как при фотовспышке, запечатлела ее облик. Это была красивая блондинка лет двадцати, выше среднего роста, с копной соломенно-золотистых волос, спадающих на плечи. Она гордо несла голову на тонко изящной шее. Запомнился и нежный овал матово-смуглого лица с аккуратным носиком и большими глазами. Глаза поразили меня необыкновенной бирюзой. Незнакомка прошла под аркой, я, как связанный невидимой нитью, последовал за ней. Вскоре сбился со счета и прекратил попытку запомнить количество залов и примет на случай, если самому придется возвращаться назад. Залы были одинаковы, и потому мне казалось, что я иду по бесконечно закрученному, как спираль, лабиринту. Но когда, минуя знакомый проем, вступал в следующий зал, закралось подозрение, что я в нем уже побывал.
– Куда я иду? Зачем мне это надо? – шквал вопросов заставил меня замедлить шаг, и женщина сразу же это почувствовала.
– Иди за мной, ты должен выдержать все испытания, – на этот раз ее голос прозвучал холодно и сурово. Я удивился его резкой перемене. "Кто вы такая? Куда вы меня ведете?" – эти вопросы беззвучно застыли у меня на губах. Меня схватило нарастающее чувство тревоги. Ускорил шаг и поймал незнакомку за руку. Ледяной холод обжег мои пальцы. Хотел их отдернуть, но пальцы, словно примерзшие к металлу, остались на ее запястье. Вдруг перед нами возникла глухая стена.
"Слава Богу, наконец, пришли",– подумал, обрадовавшись. Еще раз попытался отнять руку, но прелестное бледное лицо незнакомки исказила боль. На ее белой груди расцветала алая роза. С ужасом увидел, как роза трансформируется в кровавое пятно, и алые капельки стекают с упруго вздрагивающего соска, на лицо женщины наползает зеленовато-фосфорическая маска. Тысячами осколков рассыпался ее мучительный крик. Ко мне возвратилась способность говорить.
– Где вы? Что с вами? – слова мои многократным эхом отразились от стен. Женщины нигде не было. Натыкался на голые мраморно-белые стены, я ощупывал их пальцами в надежде найти выход. Где-то далеко послышался шорох быстро удаляющихся шагов. Отзвенел серебряной монеткой осколок смеха. Плотной ватой вновь обволокла тишина.
"Завела, заманила, коварная колдунья. Это конец. Мне отсюда никогда не выбраться",– с тупой обреченностью подумал я, чувствуя, как все мое существо охватывает панический страх. Ранее увлеченный незнакомкой, я, казалось, не замечал холода, но теперь его могильное дыхание пробирало до костей. "Где же выход из этого чертова склепа? Ведь каким– то образом я сюда вошел, значит, должен быть выход. Может, пока блуждал в лабиринте, его замуровали?" Страх оказаться заживо погребенным все более овладевал мною, мешал логически мыслить, действовать обдуманно и осторожно.
В очередной раз, наткнувшись на стену, я в отчаянии ударил по ней сжатым кулаком и… проснулся.
– Кошмар. Приснится же такое, – вытер я со лба холодную испарину. Взглянул на светящееся табло электронных часов: без четверти четыре. Окно было затянуто предрассветной синевой. Нажал кнопку стоящего на тумбочке у изголовья светильника. Взял из распечатанной вечером пачки сигарету. Бросил взгляд на рукописи, лежащие на письменном столе, пепельницу и чашечку с недопитым кофе. Жена Валентина с сыном Игорем в отъезде, и потому меня поглотил холостяцкий образ жизни.
Вышел на лоджию. Закурил, жадно втягивая в легкие ароматный дым. С четвертого этажа открылся вид на улицу. Окна девятиэтажного здания на противоположной стороне были темны. На мокром асфальте отражались разноцветные огни рекламных табло. Однако нараставший гул транспорта, пока еще редкие такси с оранжевыми сигналами убеждали: город постепенно просыпался, чтобы через несколько часов втянуть в узкие русла своих улиц вереницы прохожих. Разбрызгивая струи воды, шаркая щетками, проехала моечная машина.
Попытался отвлечься, но странный сон занозой засел в голове. Чтобы он значил? Яне суеверный, скептически отношусь к хиромантии и предвещаниям, но увиденный сон заронил смутное чувство тревоги, неуверенности. Возможно, в столь зловеще– странной форме нашло выход напряжение, которое я испытывал в последние дни. Я старался найти сколько-нибудь аргументированное объяснение. Даже в самых трудных ситуациях приучил себя сохранять самообладание, не поддаваться силовому и психологическому прессингу, быть стойким. Малейшее проявление слабости могло означать, что дрогнул, что меня можно сломать. Видимо, сон явился аварийным клапаном, сработавшим от избытка давления в котле и выпустившим пар.
Будь сейчас рядом Валентина – любительница загадочных явлений, она бы расшифровала мое сновидение. Интересно было бы услышать ее версию. Что сулит мне этот сон, беду или удачу? Припомнился давний рассказ ныне покойного деда, что в ночь, когда на фронте погиб его старший сын, ему было вещее видение: глубокой ночью дверь неожиданно отворилась и в комнату, где он спал, вкатилось какое-то несуразное существо. Оно по-детски всхлипывало и охало. А дед лежал, словно окаменевший, не в силах пошевелиться. Спустя полмесяца принесли похоронку, и он все вспомнил. Может, это результат стрессового состояния, и организм, независимо от моей воли, сам обезопасил себя. Но я ведь этот выход из жуткого склепа не нашел, остался в каменном мешке. Лишь мгновенно прерванный сон возвратил меня в явь. Я вновь ощутил могильный холод, и стало не по себе жутковато.
–Черт возьми, может, действительно переутомился. Не взять ли мне отпуск и махнуть к жене и сыну в Подмосковье? Березовый лес, грибы, речка… Любопытно, есть ли объяснение образу женщины в белом одеянии, заманившей меня в западню? Что бы на это сказала Валентина? Не заподозрила бы она в ней любовницу? Хотя на этот счет я был спокоен, жена еще ни разу не проявила чувство ревности. Всегда, даже во время мелких ссор, вела себя корректно и сдержанно.
Я напряг память, желая вспомнить хорошо и вскользь знакомых мне женщин, но, ни одна из них обликом и походкой не была похожа на блондинку с золотистыми волосами. Нереальный образ, решил я, мало ли что пригрезится во сне. Небо над городом уже струилось голубизной, а на востоке, где дышало море, занимался рассвет. Но на душе было неспокойно. Я интуитивно ощущал, как вокруг меня, подобно каменному склепу, сжималось пространство. Из-за приоткрытой двери услышал настойчивый телефонный звонок. Помедлил, докуривая сигарету. Кому это взбрело в голову звонить в такую рань? Трель не прекращалась. Я вошел и поднял с аппарата трубку.
