Очередное "веселье" или Травматолог скотина!

Это воспоминание было ярким, но "веселым". Мне тогда было девятнадцать лет. Надо сказать, справедливости ради, что все девятнадцать лет я была настоящей соней и истинной совой. И родители ничего не могли с этим сделать. Им приходилось мириться с моей ночной музой. Ночью я обычно писала стихи и рассказы, но во основном всё-таки писала стихи. Творчество было для меня отдушиной уже пять лет. Рассказы и стихотворения я писала о любви, о дружбе, о природе, о боли, о страхе, об отчаянье... Писала я, в основном, от первого лица. От лица юных, в основном физически здоровых, девушек. Были у меня и произведения о "личном", но их я показывала лишь самым близким для меня людям.

Но у меня было еще два ночных занятия. Я занималась рисованием (что случалось редко и только тогда, когда у меня было жгучие желание.) Рисовала я чисто для себя и об этом знали опять же только самые близкие для меня люди. Ещё одним моим увлечением, которому я отдавалась со всей страстностью своей юной натуры, была литература... Я читала книги или слушала аудиокниги. Если мне попадала в руки действительно интересная, захватывающая, эмоциональная история, то меня было крайне сложно оторвать от прослушивания или чтения. Иногда третье увлечение соединялось с вторым или первым, чаще всего такое случалось, когда я именно слушала одну из своих любимых аудиокниг, но бывало и так, что рисовала или писала своё под совершенно новую книгу.

Читала или слушала я обычно фэнтези, иногда фантастику или любовный роман, а порой, когда я уставала от "сказок" и у меня был странный переклин в мозгу, я брала в руки серьёзную книгу. Вроде книг: "Дневник Анны Франк." "Анны Блиновой - Я тебя никогда не забуду!" "Шарлотты Бронте - Джейн Эйр." "Ивана Тургенева - Ася." Девятнадцатый год моей жизни был годом свободы. Я могла читать, слушать, рисовать, писать до часу и двух часов ночи спокойно, потому что мне не нужно было делать домашние задания, учить уроки, догонять класс, готовится в бешеной спешке к ОГЭ. Я закончила девятый класс, когда мне только - только исполнилось восемнадцать лет.

Год после окончания обучения должен был стать годом веселья, отдыха, встреч с друзьями, прогулок, реабилитации после последних двух последних операций на ноги. Год после получения аттестата должен был стать не только годом отдыха, но и годом моей физической подготовки к максимально самостоятельной жизни. Пока я училась в школе, моё обучение проводилось на дому. Но в колледж я хотела ходить, как все и почувствовать себя частью коллектива, а для этого нужна была не только электрическая коляска, но и физическая подготовка. Это было нужно для того, чтобы я могла спокойно высидеть все лекции и при этом воспринимать учебный материал, а не терпеть адскую физическую и надеться на то, что лекция скоро закончится, что никто не заметит, что у меня что-то (а именно ноги) болит.

Такого отдыха и реабилитации, как мы с мамой планировали, увы, не получилось по ряду определённых причин. Сначала в нашем доме стали менять лифт, не предупредив об этом заранее. Интуиция удерживала маму записать меня на курсы и в бассейн и как оказалось -она правильно сделала, потому что я оказалась заперта в квартире на шестом этаже. Нет выехать из квартиры я могла, но спуститься с шестого этажа на первый на моей коляске было почти нереально. Два с половиной месяца я была в изоляции от внешнего мира. Но когда поставили лифт, стало известно, что он не предназначен для инвалидов-колясочников. Мама пыталась сделать так, чтобы нам что-нибудь сделали с лифтом, но здесь удача наконец-то нам улыбнулась. Нам дали на просмотр квартиру в новом районе. От первой квартиры нам пришлось отказаться из-за существенных её недостатков. Но случилось чудо и нам дали на просмотр ещё одну квартиру в том же районе и том же дома.

Мы переехали, и я знала, что планы с курсами и бассейном отодвинулись на неизвестный срок, но я была рада что мы переезжаем, я надеялась, что на новом месте у меня начнётся более спокойная жизнь, без бешеной гонки в плане обучения и воспоминания о том, как я не могу заехать на коляске в ванну или на кухню, останутся в прошлом. Потому что на новой квартире с широкими проёмами, я смогу ездить по всей квартире спокойно даже в темноте и это все не могло не радовать, да - было жаль оставлять любимое место прогулок, но я была отчего-то уверена, что мы найдём новое. Мы переехали, обустроились, перевезли большую часть вещей, более-менее привыкли.

Но неожиданно мой палец на правой ноге в очередной раз напомнил о себе. На пальце появился нарыв, который зрел, а потом прорвался - стало чуть легче, но через какое время из ранки вышла спица размером с иголку. Ранка после лечения зажила, и мама наконец нашла рентген-аппарат, который сможет сделать мне рентген стоп. В городе шестимиллионнике практически невозможно найти рентген-аппарат, а в Кургане, крохотном городишке, где достопримечательность одна - это больница, в которой мне делали операции на стопы, такой рентген-аппарат есть и не один. Ладно, мама нашла выход, и снимки были сделаны и сделаны хорошо. И вот нога заболела вновь, когда мы все трое (я, мама, папа) решили, что все прошло. Мы с мамой сравнили снимки после операции и новые.

Оказалось, что вторая спица-иголка начала мигрировать и "ищет" выход нахожу, но проблема была в том, что дырочка, из которой вышла предыдущая ненавистная иголка уже окончательно зажила. А других дырок у меня на ногах нет, к счастью или к сожалению. А тем временем, сидя, я не ощущаю стопу, будто у меня её никогда не было. То место откуда вылезла первая железная гадость было прямо под пальцем и когда на это место надавливали или оно соприкасалось с чем-то - его жгло как огнём. Если я ногой упиралась, лежа обо что-то или вставала на ногу, то у меня темнело в глазах - настолько мне было больно.

Мама легонько трогала место, где была ранка, говорила, что она чувствует спицу и что если сделать небольшой надрез и немного расширить его, то можно вытащить эту гадость из ноги. Но она сделать это не сможет, ведь это дело медиков, а не швеи, хотя лично я думала, что моя мама за столько лет, лежа со мной в больнице и изучая мои болезни, стала куда опытнее и мудрее многих врачей, хотя я скорее всего не объективна. Но свои ноги я абсолютно точно доверяла лишь своим врачам-ортопедам из Кургане и маме. В отношение своего тела я была очень щепетильной и не без веских на то причин. Был личный печально-жестокий опыт. Мама сказала, что мой оперирующий врач прислал ей электронное письмо, в которым сказал, что надо вытащить спицу. А также сказал, что то-что спицы мигрирую это естественно и что такое бывает довольно часто, но меня это почему-то не особо утешало.

Мама сказала, что подумает, как можно быстрее решить проблему с железякой, чтобы прекратились уже эти проблемы с правой стопой. Она знала, как я хочу сидеть, а не лежать в кровати и как ещё сильнее, до внутренней дрожи, хочу стоять. Мой вертикализатор будет бесполезен, пока я чувствую эту жуткую боль. Он будет подставкой для вещей, типа одеял и подушек, пока не решим вопрос, который стоял ребром и в этот раз у меня не было уверенности, что иголка выйдет сама со временем и к тому же я устала ждать. Мне хватило прошлого раза. Усталость эта была гнетущей, она царапала душу острыми безжалостными когтями. Но я верила маме и верила в неё. Она также, как и я, не желала ждать пока вдруг каким-то "чудесным" образом из стопы или прямо из пальца выйдет треклятая спица или пока мы с мамой поедем в Курган на плановое обследование и вытаскивания всего металла из моих ног. Я приняла это решение ещё когда только-только вылезла первая игла и теперь оно окончательное. Но ждать до Кургана слишком долго.