Но прошел почти час, а Девин не двигался.

— Почему так долго? — прорычал Креван.

— Может, малявка мертв? — Ульрик посмотрел на небо над островом. — Видите? Уже собираются падальщики.

Губы Д’Мер были сжаты, она прижимала скрещенные руки к груди. Она едва смотрела, куда указал Ульрик.

— То сокол.

Черноклюв, проверяющий лысые места между перьев, вдруг вскочил на когтистые ноги.

— Сокол? Сокол! Убейте ее! Сбейте с неба!

Ульрик тут же поднял руку, но Креван остановил его.

— Нет! Ты можешь задеть мальчишку.

Черноклюв прыгал, сотрясал воздух отчаянными хлопками крыльев.

— Но, Ваше величество, она не та! Это одна из великих шаманов! Убейте ее, убейте…!

Громогласный рев заглушил его слова, черный медведь вышел из леса. Он стоял на задних лапах, скалил большие зубы. Люди Кревана опустили копья, окружив его. Стражи Д’Мер подняли мечи. Ульрик вытянул руку, опасный красный свет вспыхнул на его импульсе.

Крик с острова остановил их всех.

Девин пробудился. Он корчился на земле, грудь вздымалась от силы в его теле. Его спина выгнулась, сжались кулаки. Его конечности опасно дрожали, и Креван знал, что будет дальше.

Он схватил Ульрика за мантию и швырнул к солдатам, бросившись к реке. Они добрались до берега, когда тело Девина изменилось.

Его кожа разорвалась, черные точки вылетели из ран, соединяясь, пока не покрыли его. Его крик заглушили огромные клыки. Его голос стал ниже, сотрясал все внутри Кревана. Он смотрел, как рога появляются из его волос, а лопатки превращаются в крылья. Наконец, изменение было завершено.

Девин обмяк на земле в теле большого черного дракона.

— Схватить его, Ульрик! Цепи! — проревел Креван.

Архимаг побелел от силы голоса Девина, но приказ Кревана жарко обжигал. Чары почти слетели с руки Ульрика. когда Девин попытался встать с земли. Его крылья создали сильный порыв ветра, сбивший всех.

Ульрик перевернулся, Креван стукнулся о землю. Он вырвал охапку травы, пытаясь встать на ноги. Он смог лишь перекатиться, когда раздался голос:

— Время пришло, Черноклюв. Шаманы очистят землю от твоей Мерзости!

Худой мужчина с осунувшимся лицом появился из болота. Он стоял между мужчиной с далеко посаженными глазами и женщиной, чьи глаза были опасными и желтыми. Медведь побежал к ним, став по пути волосатым мужчиной. Когда они объединились, они подняли талисманы с груди.

— Пора тебе ответить, Черноклюв, — сказал тощий мужчина. — Пора очистить твою мерзкую душу.

Черноклюв взлетел с карканьем и дождем перьев, но свет их талисманов сбил его. Он корчился под их чарами, свет его талисмана отчаянно пульсировал от атаки шаманов. Он просил о помощи, но Креван не отвечал.

Он смотрел на Девина.

Большой черный дракон рухнул на остров. Он был больше Драконши: каждая чешуйка на его груди была с ладонь человека, его крылья растянулись до концов острова. Даже издалека Креван ощущал жар его дыхания, и этот жар опалял кожу его лба и носа.

Пока он смотрел, сокол спустился с неба и принял облик женщины. Она схватила Девина за рога и встряхнула.

— Лети! Ты должен лететь, небесный охотник!

Его голубые глаза открылись, посмотрели на нее. Шаманка подняла руки, Девин взмахнул крыльями, и Креван издал рев. Он вскочил на ноги и поднял Ульрика с земли.

— Свяжи его, бесполезный маг! Останови!

Девин взмахнул могучими крыльями и взмыл в небо. Его лапы поджались под ним, он повернулся к северным морям. Еще пара мгновений, и он будет свободен. Но тут напал Ульрик.

Красная полоска света вырвалась из его руки, архимаг отлетел от удара крыльев Девина. Чары пролетели по небу и ударили его в чешуйчатое горло. Его громкий голос сотрясал землю. Его крылья трепетали, он пытался лететь.

— Я твой хозяин, зверь, — кричал Креван. — Преклонись предо мной!

Ошейник раскалился от силы приказал Кревана. Девин боролся с обжигающим заклинанием. Он ревел, размахивал головой. Он повернулся к ним, зажмурился, скрывая голубые глаза. Когда они открылись, Креван испуганно отпрянул.

Холодная голубизна пропала, ее заменил жуткий желтый огонь. Черный узкий зрачок пересекал каждый глаз, его охраняли стены огня. Эти глаза посмотрели на Кревана без страха. Огонь пылал с вызовом. Левин заревел, и его голос сотряс деревья и реку.

Он вырвался из хватки Ульрика. Его крылья перестали дрожать и понесли его к северным морям.

— Останови его! Спусти!

Ульрик, казалось, держал Девина за нить. Его рука жутко дрожала, лицо побагровело. Слова слетали с его губ безумным криком, Девин летел к морю. Импульс трепетал на его руке и сжимался, пытаясь управлять зверем.

Креван не слышал яростные слова, что вылетали из его горла. Его жизнь, его королевство — все, что у него было, зависело от когтей этого дракона. Если Девин сбежит, все было зря. Он прорычал Ульрику прекращать борьбу, тащить его за рога.

От этого зависели их судьбы.

Ошейник на шее Девина вспыхнул. Он ревел и извивался от боли, но Ульрик схватил его. Архимаг улыбнулся и направил руку на берег. Девин беспомощно следовал за его рукой, словно был привязан веревкой.

Чары опустили его в болота. Его тело замерло, и большая рогатая голова застыла недалеко от сапог Кревана.

— Ваше величество… шаман! — охнула Д’Мер.

Креван поднял голову и увидел, что чужаки сдались. Они вернулись в облики зверей и скрылись за деревьями, чтобы не попасться стражам-близнецам графини.

Черноклюв — то, что от него осталось, — лежал кучей кожи и перьев на земле.

Креван рассмеялся.

— А что шаман? Он сделал свое дело. Мне он уже не нужен, это последний зверь, что мне нужен.

Графиня осторожно подошла к нему. Ее дыхание было сдержанным, лед в ее взгляде таял при виде огромного задыхающегося тела Девина на земле.

Креван ухмыльнулся. Д’Мер редко лишалась дара речи.

— Что думаешь о моем новом рабе?

— Судьба, спаси нас, — прошептала она.

Он поднес губы к ее уху и прорычал:

— Уже, графиня. Она уже спасла.

Глава 44

Под звездами

Наконец, солнце озарило день, которого Каэл ждал. День, когда его армия пойдет на вершину.

Гвен сказала, что до Тэнхолда осталось три дня пути.

— Хотя может растянуться на неделю из-за снега, — хмуро добавила она.

Зима уже началась, горы постоянно засыпало снегом. Когда они ушли с замерзшей земли, снег доставал до колен. На следующий день он поднялся до их поясов. Каэл знал, что, если они хотели добраться до вершины, ему нужно придумать, как упростить путь.

Он сказал мастерам жаром печи топить снег. Он показывал им, как представлять огонь на коже, как удерживать картинку раскаленной плоти в головах. А потом он забрался в сугроб, и снег с шипением растаял.

Проблемой было то, что снег становился водой, и вода быстро замерзала. Каэл оглядывался, пока они шли, и стонал, видя, как великаны беспомощно скользят в конце. Они теряли равновесие и не останавливались: несколькие впивались косами, но большая часть съезжала в большой сугроб в конце.

Дикари громко смеялись.

— Лучше бы нам помогли, — вопил Деклан. Он смог зацепиться косой меж двух камней, остановил себя от падения на дно. Но древко оружия скрипело от его веса.

Гвен прошла к краю ледяного склона с большой охапкой снега в руках.

— И как долго ты так продержишься, великан?

— Тебя ударить успею, — мрачно сказал он.

Она толкнула снег, и он скатился к его руке.

— А теперь?

— Хватит, разрисованная…

Еще один шар закатился ему в рот. Он пытался выплюнуть снег, но чуть не потерял хватку. Вскоре Гвен так засыпала Деклана снегом, что было сложно увидеть его лицо. Древко стонало, но он не двигался. Она совершила ошибку, решив столкнуть снег ногой, и он схватил ее за лодыжку и утащил за собой.

Гвен выла по пути вниз. Она ехала на спине, тормозила пятками. Она вскочила на ноги внизу склона и перемахнула с сальто через гору великанов в сугроб.