Он не ответил.

Желтая сущность призрака разбухала, обгоревшие кости раздувались, затрещали. Лучи света полились из расширяющихся трещин в его черепе. Они заполнили комнату жаром, который опалил волосы на подбородке Кревана.

Он закрыл лицо рукой, когда призрак взорвался. Порыв огня и света сбил его на спину. Факелы затрепетали, огонь в камине угас. Тьма опустилась на комнату.

Креван лежал, не двигаясь, на полу часами, закрывая глаза от лиц, глядящих на него из теней.

Глава 2

Убежище Фрома

— За победу! — крикнул дядя Мартин. — За кончину этого подлого тирана! Пусть зло Гилдерика гниет вместе с ним!

Пираты подняли кружки и стукнулись ими. Они несколько дней тащили уставшие тела по дороге по Бесконечным долинам. Теперь они устроились на ночь в Убежище Фрома, крохотной рыбацкой деревушке на границе с Высокими морями. Дома были рядом, и пираты были веселы.

К счастью, им было чем поднять настроение еще сильнее.

— Кати еще бочку, милая. Храбрецы не должны испытывать жажду! — сказал дядя Мартин, помахав тростью девушке, работавшей в таверне. Она быстро послушалась и вернулась из погреба под хор радостных воплей.

Они там набились в крохотную местную гостиницу, что Каэл думал, что выгнутся стены. На губах пиратов были улыбки, лица многих сияли. Они пели и сталкивались кружками, кричали тосты.

Не так давно он бы потерялся в хаосе. Он ушел бы наверх, а не сидел бы среди ревущих пьяных пиратов. Но где-то в пути все изменилось. Теперь вместо безымянных звуков Каэл слышал голоса друзей.

Знакомый визг заставил его посмотреть в другой конец стола, где капитан Лисандр уткнулся лицом в золотисто-каштановые локоны Аэрилин. Он щекотал ее шею щетиной. Она пыталась отбиться, но без толку.

— Пусти меня, грубиян!

Его губы двигались только настойчивее. Она попыталась отодвинуться, и он усадил ее себе на колени.

Вскоре она уже не могла дышать от смеха.

— Хватит! Ты должен быть нежным со мной.

— Я нежен, — возразил он.

Он прижался лбом к ее лбу, улыбаясь, пока дразнил ее то об одном, то о другом. Она играла с его волосами. Лицо Аэрилин сияло все сильнее с каждым днем. Лисандр не сводил с нее глаз, постоянно целовал.

— Пока все солнечно, — сказал дядя Мартин с другого конца стола. — Но через пару месяцев вас будет разделять груда размером с сундук для одежды. Целоваться тогда будет сложнее.

— Хорошо, что я и это смогу, — пробормотал Лисандр у губ Аэрилин. Он отстранился с негодующим видом. — И эта груда — мой будущий сын… или дочь, — быстро добавил он. — Я не против девочки.

— Конечно, — Аэрилин пронзила его сердитым взглядом.

Когда дядя Мартин допил напиток из кружки, он добавил с пеной на усах.

— Дети — это проклятие и дар. Они наполняют дом смехом, топотом ножек и прочим. Но фигура жены уже не такая, как прежде. Так что всегда и горько, и сладко, когда женщина становится матерью.

— Неправда! — возмутилась Надин, женщина из пустыни, присоединившаяся к ним. Ее кожа была цвета песка, она была ростом с ребенка. Содержимое кружки быстро влияло на нее, она опасно покачивалась на стуле, ругая дядю Мартина. — В моей культуре материнство священно. Нет чести выше.

— Я говорю не о священности рождения, — возразил дядя Мартин. — Я просто скорблю по потере прекрасной фигуры.

— Ничего не будет потеряно! — Надин взмахнула рукой в сторону и упала бы, если бы Аэрилин не поймала ее за платье. — Она станет красивее, чем раньше, засияет светом тысячи звезд!

— Я жду этого, — сказал Лисандр.

Аэрилин рассмеялась.

Дядя Мартин продолжал, словно Надин и не говорила:

— И не только женщина теряет фигуру. Я бы худым, а теперь посмотрите на меня! — он похлопал по животику, выпирающему из его туники. — И не пропадает. Как только получил живот, он с тобой до конца.

Лисандр закатил глаза и четко заявил, что с ним такого не будет. Но через пару мгновений Каэл уловил, что капитан с тревогой смотрит на свой живот.

Спор за столом заставил его отвести взгляд. Что-то странное случилось с боевым магом Джейком, он был сам не свой в эти дни, и это заметили товарищи.

Они старались подбодрить его. Лисандр занимал его, дядя Мартин наполнял ему кружку, Надин и Аэрилин даже спрашивали про его исследования. Они порой могли выманить его улыбку, но она не оставалась надолго.

Бедняга Джейк теперь был между Моррисом и Шамусом, и оба верили, что набитый живот исцелит все беды.

— Вот, бери жареный картофель, — сказал Шамус, мастер кораблестроения из Коппердока. — Айе, ешь побольше, хватит на несколько дней.

— Я не люблю картофель, — пробубнил Джейк. Он без рвения водил вилкой по тарелке, его взгляд был далеким за круглыми очками.

— Может, тогда суп? — Моррис зажал обрубками рук миску с горячим супом и подвинул к Джейку. — Суп хорош для органов. И согреет сердце… ай!

Суп плеснул за край на нежную кожу руки Морриса. Он завопил и бросил миску на кусок мяса на тарелке Джейка.

Он вздохнул.

— И супа не хочется.

— А хлеб?

— Нет, спасибо.

— Мясной пирог точно тебя взбодрит, — сказал Моррис с полным ртом. — Меня бодрит!

— А лук прояснит разум, — добавил Шамус.

Моррис нахмурился.

— Нет, чеснок проясняет разум. Лук делает умным.

— Ты слишком долго был на воде, старый морской пес. Морковь делает умным, а чеснок отгоняет гоблинов.

— Нет гоблинов.

— Тогда нету и русалок…

— Русалки есть! Они показываются только в дождь. Так что их сложно заметить…

Пока они спорили, какая еда отгонит воображаемых существ, Джейк сжался на стуле. Когда Каэл посмотрел на него в следующий раз, его руки закрывали лицо.

— Он будет в порядке.

Голос Килэй был шепотом, но ее слова он уловил.

Огонь за ее глазами становился пеплом, когда она смотрела на Джейка, тень улыбки была на ее губах.

— Похоже, наш друг-маг столкнулся с проблемой, которую не может решить… но он справится. Он продолжит писать в дневнике раньше, чем ты успеешь моргнуть.

Каэл надеялся за это.

Он сидел рядом с Килэй за столом. Их руки прижимались друг к другу от локтя до запястья. Он ощущал невероятное тепло ее кожи, проникающее через чешую ее брони и его рубашку, сшивая их.

Куда бы он ни смотрел, краем глаза он видел ее… куда бы он ни шел, она была в его сердце.

Крик сокола заглушил всех, затем по столу загремели кости. В гостинице было так людно, что Вечерокрыл решил остаться в облике сокола за ужином. Он сидел на балке под крышей и вопил.

— Поищи себе еду, — прорычал Сайлас.

Пронзительный взгляд Вечерокрыла упал на него. Сайлас взглянул на него и закрыл руками жареную курицу, которую уплетал.

Каэл даже не удивился, узнав, что Сайлас — оборотень. Сияющие глаза под темными волосами подходили больше льву, чем человеку. Его удивляло что Сайлас решил пойти с ними, хотя никто не был ему дорог, о чем он напоминал почти каждый час.

Вечерокрыл снова завизжал.

Сайлас крепче прижал руки к добыче.

— Если хочешь есть людскую еду, прими облик человека, — едко сказал он.

Килэй отбила его руки и схватила одну курицу.

— У тебя их много.

Сайлас зашипел на нее.

Она направила на него курицу, как меч.

— Еще раз так сделаешь, и я заставлю тебя скулить.

Сайлас миг сверлил ее взглядом, но пожал плечами и продолжил ужин. Килэй бросила курицу наверх, и Вечерокрыл поймал ее.

Каэл скользнул взглядом по товарищам. Он сидел тихо, упивался шумом их разговоров… пытался запечатлеть все подробности их лиц в памяти.

— Думаю, мне пора спать, — сказал он.

Килэй кивнула.

— Хороших снов.

Он ответил улыбкой на ее улыбку и пошел наверх.

Их было много вместе, уместиться было сложно. Каэл делил крохотную комнату с толпой пиратов. Спальные мешки лежали на полу, создавая лабиринт, и между мешками было очень мало времени.