Они сдержанно кивали. Некоторые сжимали посохи у груди.

— Хорошо. А теперь идите в библиотеку и напишите сочинение об опасности смешивания конфликтующих ингредиентов. От руки. Никаких пишущих чар, — добавил он, вызывая волну стонов, пока они выходили за дверь.

Они ушли, Аргон бросил марлю в котел и сжег содержимое. Огонь был очищающим, заклинание огня соединялось с тем, что вытягивало яд из ран. Огонь убрал зелье и чары из бинтов, не произведя дым.

Он ощущал вес странных голубых глаз Девина на себе, пока работал.

— Это не их вина. Я вызвался.

Аргон фыркнул.

— Да, так и птенец просится первым вылететь из гнезда. Это неправильная смелость.

— Что это значит?

Аргон указал на стены в саже.

— Когда ты вызывался, ты знал, что можешь умереть от взрыва, что мог превратить твои кости в пепел?

— Ну, нет.

— Тебе не предоставили информацию. Тогда и смелость неправильная.

Девин не знал не только о магии, но и о… казалось, он был заперт в месте, что не развивалось, пока королевство росло вокруг него. Аргон предполагал, что должен был нечто подобное и ожидать.

И он знал, что нужно быть терпимее.

У Девина не было большей части левой брови, что придавало ему вопросительный взгляд. Он коснулся обожженной кожи на лбу и щеке. Были такие пятна и на руках.

Аргон вздохнул.

— Тебе повезло. Очень повезло. Эти дети с трудом связывают два заклинания без взрыва.

Девин пожал плечами, словно жестокая смерть от магии была частью жизни. Он прошел к котлу, почесывая кожу вокруг ошейника.

Первым делом Аргон выбросил одеяние Девина из шкурок крыс в огонь. Он заменил его обычной туникой и штанами, и, хотя Девину нравились штаны, он часто ходил без туники.

Парни-маги не замечали. Аргон сомневался, что и сам заметил бы, если бы юная девушка-маг не пришла к нему в кабинет с вопросом, как сделать любовное зелье. Аргон хмуро посмотрел на нее и заметил группу щебечущих девушек вокруг Девина.

Они делали вид, что им сложно открыть флаконы, ловили Девина в углу и просили о помощи. Смех следовал каждый раз, когда он вытаскивал пробку, и Аргон скрипел зубами, бедный Девин был в ужасе.

Белки было видно в его синих глазах, когда он открыл очередную пробирку. Он протянул ее девушке в начале очереди и вздрогнул от смеха остальных, словно ожидал, что они набросятся в любой момент.

Многие юноши королевства были бы в восторге от половины внимания, но Девин был на грани слез. И Аргон понимал, что не сможет учить со смехом, звучащим каждые пару минут.

И он сказал любопытной девушке, что знал о любовных зельях, но сказал, что, если поймает ее делающим такое, то она влюбится в королевского хранителя зверей.

Этой угрозы хватило, чтобы отогнать от Девин. Но Аргон приказал ему носить тунику все время на всякий случай.

Теперь странный юноша идеально вписывался в компанию магов. Он рылся в марле, пытаясь найти следы огня. Он такого не нашел и тряхнул головой.

— Поразительно.

Несколько инструментов Аргона упало от взрыва. Он поправлял их, вдруг ему в голову пришла идея.

— Ты раньше не видел магию, Девин?

Он покачал головой.

— Правда? Никакой? — он снова покачал головой, Аргон решил, что пора просто просить. Худшим вариантом было молчание мальчика. — Тот двор, где бы жил… ты руины были…?

Он не мог это сказать. Оковы на запястье раскалились, как только он захотел произнести «Дрэгот». Креван приказал ему не говорить об этом, приказ обжигал. Но обойти его можно было.

— Те руины были тебе домом?

— Это мой дом, — пробормотал Девин, теребя золотую лупу. — Он не разрушен.

— Ты — дрэга?

Девин застыл. Его призрачный взгляд впился в Аргона, оценивая его.

— Мама говорила, что такое однажды случится. Она говорила, что за нами придут те, что заперли нас, и они будут спрашивать… и она сказала не отвечать им.

Аргон ожидал от таких слов, что он развернется и пойдет в другую комнату. Но он этого не сделал. Он застыл на месте.

— Прости, дитя. Ты провел много времени среди магов, чтобы понять, какие мы любопытные.

Девин вздохнул через миг.

— Знаю.

— Позволишь последний вопрос?

Он хмурился, размышляя. Белые точки в голубых глазах будто медленно плавали.

— Я доверяю вам больше, чем Его величеству. Один вопрос.

Аргон задумался. Он часами ходил в том дворе по приказу короля, искал других среди развалин, искал мать Девина, о которой он говорил. Но, хотя он проверял чарами на жизнь и свет, оставался лишь Девин.

— Что случилось с… остальными? С твоей семьей?

Он пожал плечами.

— Умерли. Мама говорила, что все ее дети были полевыми цветами: красиво цвели, но мало. Я уже прожил половину жизни.

Невозможно. Девин еще и бороды не получил.

— Прости, если ошибаюсь. Если вы так мало живете, вы давно вымерли бы.

Девин ухмыльнулся.

— Вы не знали мою мать, — спокойствие забурлило в его глазах. — Отец забрал у меня вещь моего отца, только это у меня было от него. Я обещал матери, что сохраню предмет. Я хочу его вернуть.

Аргон не сразу понял, о чем он говорит.

— Я не могу помочь, дитя.

— Почему? У вас есть магия.

Аргон вздохнул.

— Мои запястья скованы, ты просто этого не видишь.

На его лице не было эмоций. Ни гнева, ни раздражения, ни страха. Девин просто ушел.

Он подошел к окну и прижал ладони к засову. Он прислонил голову к стеклу и прижался, словно хотел выпасть в мир снаружи. Он смотрел на двор.

Солдаты собрались вокруг телег. Они носили мешки и укладывали туда. Они готовились к путешествию короля на болота, еда и припасы должны были защитить от влажного воздуха.

— Путь короткий, — сказал Аргон из-за плеча Девина. — Король много раз это делал.

Он старался успокоить. Было бы плохо говорить, что путь простой, что Девин вернется. Он хотел бы изменить будущее мальчика, но Судьба пристально следила за Королевством. Воды в его чаше оставались черными и неподвижными.

— Я вас еще увижу?

Аргон не ожидал такого вопроса, он не был готов к ответу.

— Не знаю, дитя. Будущее смутно… — он кашлянул. — Надеюсь, увидишь.

— И я надеюсь, — тихо сказал Девин. — Вы были добры ко мне.

После этого дни летели быстро. Юные маги продолжали экспериментировать на Девине, не зная, что его у них скоро заберут. Аргон слушал их болтовню, когда мог. Когда занавески загорелись, он ругал не так сильно, как должен был.

Когда солнце поднялось тем жутким утром, юные маги еще спали в комнатах. Аргон проснулся от стука в дверь и открыл с неохотой. Пара солдат прошла мимо и схватила Девина за руку.

— Сначала я попрощаюсь, — спокойно сказал Аргон, но выражение его лица заставило солдат передумать. Они отпустили Девина и хмуро ждали у двери. — Прощай, дитя.

Он не ответил. Но он и не должен был: глубокие глаза мальчика пронзали сердце Аргона. Он ощущал неуверенность в каждой белой искре, печаль была в глубинах. Там отражались все цепи, что сковывали их обоих, что заставляли делать то, чего они не хотели.

После безмолвного мгновения Девин без страха прошел к солдатам. Один из них грубо схватил его. Но мальчик не боролся, а впился в руку солдата, как ребенок цеплялся за мать.

— Будьте с ним добрее, — сказал Аргон, когда солдат удивленно поднял голову.

Он не знал, было дело в его голосе или взгляде Девина, но солдаты уводили его осторожнее.

Аргон смотрел на караван короля из окна. Он нахмурился, когда Девина забросили в телегу. Караван уезжал со двора, руки Аргона вдруг сжались в кулаки. Он видел, как король увозил так многих, он не страдал от этого, знал, что злость его сердцу не поможет. Все решала Судьба. У нее были задумки для всех живых.

Но, пока караван пропадал за вратами, он начинал ощущать то, чего не было долгое время. Эмоция, которую он предпочитал подавлять, думая, что все задумано Судьбой.

Спокойствие пропало, сменилось темным пылающим сомнением. Аргону не нравилось позволять жребию падать. Он впервые надеялся, что Судьба знала, что делала.