Моррис покачал головой.

— Некогда. Ты хотел понять, почему граф притих… это может быть наш единственный шанс узнать. Шевели ногами, — позвал он, поднимаясь по склону. — Старик без рук и с пузом не должен тебя обгонять!

* * *

Сокол летел недалеко. Каэл ожидал, что будет бежать полночи. Но вместо этого после мили от склона он начал снижаться.

За выступом горы скрывался маленький каменный домик. Там могла уместиться только горсть людей. Каэл подозревал, что это был домик для отряда графа, а то и главы силы крупнее. Он был достаточно близко к их лагерю, люди Титуса могли дойти туда с легкость.

Ястреб приземлился неловко. Он подпрыгнул и ударился головой о дверь домика.

— Отдых! — проскрежетал он. — Устал. Отдых!

Свет сонно упал на замерзшую землю, окно двери приоткрылось. А потом дверь распахнулась, один из солдат графа выглянул.

— Получил?

— Да!

— Хорошо. Другая птица заберет утром, — солдат склонился к предмету в когтях ястреба. Приглушенный щелчок, и предмет отцепился.

— Больно! — ястреб прыгнул внутрь. — Голод!

— Да, ужин на огне. Будь готов вылетать на рассвете, — проворчал солдат и выпрямился. — Кто-то должен следить за теми дикарями на холме. Они там неделями прячутся. Это действует на нервы. Не знаю, почему граф не может просто покончить с ними…

Его ворчание продолжалось, он ушел за дверь. Каэл увидел, что в его правой руке была деревянная коробочка на цепи. Он не успел разглядеть, солдат пропал в доме, захлопнув за собой дверь.

— Что это может быть? — прошептал Моррис.

Каэл не знал. Он думал о словах солдата, о том, как он хотел, чтобы Титус напал и покончил с ними. Если он знал, где они остановились, почему не нападал?

— Он планирует ловушку, — сказал Каэл, разглядывая домик. — Это точно связано с тем, что в той коробочке.

Солдат сказал, что утром за коробочкой прибудет другая птица, рассвет быстро приближался. У них не было времени возвращаться в лагерь. Если он хотел узнать, что запланировал Титус, ему нужно действовать быстро.

Моррис следил за дверью, пока Каэл ходил вокруг. Дом был так близко к камню, что Каэлу было сложно подобраться. Окон и других дверей не было. Внутрь путь был лишь один, и Каэл его запечатал.

Он соединил дверь и дверную раму, а ту слил с камнем. Он давил на петли, пока они не стали полосками металла. Он запечатал окошко двери, чтобы оно могло приоткрыться, но не распахнуться. А потом он ушел к Моррису.

— Есть план, но мне нужна ваша помощь.

Ответом была широкая улыбка без нескольких зубов.

— Я все сделаю. Только скажи.

Как только Моррис был готов, Каэл пробрался к дому. Камень и бетон гнулись глиной под его руками. Он копал, пока между ним и комнатой не осталось тонкой полоски. Он ждал.

Вскоре он услышал стук, кто-то ударил по двери.

— Ладно, ладно! — закричал в шуме один из стражей. Топот, вопли. — Кто-нибудь, помогите мне! Чертов засов опять заело!

Другие шаги прошли к первым. Они возились, потом подошли еще двое. Засов гремел от их стараний, грохот не прекращался.

— Заело? Мы быстро!

— Чертов засов…

— Нельзя его просто вырвать!

— Какая разница? Он просто замерз… ах!

Стрела Каэла попала в шею ближайшего мужчины. Он стрелял в дыру, что сделал в стене, быстро сбил еще троих. Пятый выбежал в центр комнаты с мечом. Он вытирал глаза, словно только что спал.

Стрела прибила руку к его лицу.

— Атака! В бой!

Каэл отпрянул, кривой клюв ястреба чуть не рассек его лицо. Он щелкал, пытаясь пробиться к нему. Но дыра была маленькой. Он отклонился, чтобы ударить по стене, и стрела Каэла попала в его голову.

Он ждал, не дыша, следующие мгновения. Но он не слышал ничего из-за стука Морриса. Прошел еще миг, ни тени не было в доме, он расширил дыру и пролез.

Сокол еще был жив. Ужас был в его больших черных глазах, крылья беспомощно хлопали. Каэл не хотел смотреть, не хотел смотреть, как свет покидает его глаза…

Не свет. Каэл подошел ближе, склонился и заглянул в глаза ястреба.

На него смотрело лицо мужчины. Его голова была во тьме взгляда ястреба, парила там без тела. Картинка дрожала, как огонь на ветру. Каэл едва мог разобрать спутанную гриву волос, бороду, жестокий рот в улыбке.

Лицо мужчины пропало во тьме, последний выдох ястреба с шипением вылетел из его легких. Каэл смотрел на угасающую картинку так пристально, что не заметил тень за спиной. Он услышал, как стонут доски пола, развернулся, заводя руку за спину.

Острая боль пронзила левое плечо. Каэл вырвал охотничий нож из-за пояса и слепо вонзил в массу перед собой. Стон, выдох, и тело в броне упало на его грудь.

В комнате был еще один солдат. Он смотрел за плечо мужчины и видел, что он прятался в углу за выступающим краем очага. Каэл выбрался из-под тела солдата, когда боль пронзила его.

Острая боль пылала такой яростью, что чуть не ослепила его. Нет, не от боли перед глазами все потускнело: странное онемение заполнило его голову. Оно растеклось по конечностям, и руки упали по бокам. Его тело словно только проснулось от глубокого сна, словно он не мог им управлять, словно голова просто была на клубке конечностей.

Холод проник в трещину за ним. Он ощущал острые зубы ветра своей кожей. Его зубы стучали. Тело дрожало, хотя он говорил ему прекратить.

Под левым плечом торчал кинжал, лезвие наполовину погрузилось в плоть. Кровь лилась из раны, он знал по ровному стуку капель, что крови будет больше. Если он вытащит кинжал, он может истечь кровью. Может, если он запечатает край раны…

Каэл охнул и обмяк. Его пальцы только сжали кожу. Как бы он не сосредотачивался, он не мог превратить рану в глину. Он не мог вспомнить, как соединить кожу. Он не помнил, как делал это.

— Все готовы? — прошипел Моррис у дыры в стене.

Зубы Каэла стучали так сильно, что он не мог ответить. Да что с ним такое? Почему стало так холодно?

— Ты в порядке? Ты забрал…? Каэл!

Моррис пролез в дыру и прошел к нему. Его обрубки беспомощно двигались вокруг наполовину вонзенного кинжала. Он посмотрел на стучащие зубы Каэла, а потом на место, где прятался солдат. Он заглянул в деревянную коробочку, что была открыта на краю камина, и выругался.

— Что…? Что там…?

— Тише. Не шуми, — Моррис хватал охапки вещей с кроватей солдат. Он принялся затыкать дыру от ветра. — Тебя отравили. Это тебя не убьет, — быстро сказал он, заметив панику на лице Каэла. — Это яд под названием гниль ума. Плохо влияет на шептунов. Путает разум. Делает человеком. Ты не сможешь использовать силы, пока он не выветрится.

Как только Моррис закрыл дыру, он сжал коробочку руками и показал Каэлу. Там был большой флакон, наполненный почти до верха опасного вида лиловой жидкостью. Восковая пробка была сломана. Каэл понял, что тут солдат взял яд для кинжала.

— Одной капли хватает, чтобы запутать шептуна… — Моррис громко выругался, глядя на коробочку. — Тут много камень. Не знаю, как Титус его приобрел, но стоил яд дорого. Только Д’Мер знает формулу гнили ума, — объяснял он. — А она легко флакон не отдала бы.

Каэл опустился на колени. Так Пятерка все те годы отгоняла мятежников-шептунов. Если гниль ума подавляла шептунов и раньше, могла сделать снова.

Титус знал это. Он хотел использовать это на дикарях. Он не нападал, потому что ожидал яд. Теперь он у него был, и он хотел сокрушить дикарей так же, как мятежников…

— Это же не кровь?

Каэл посмотрел, куда указал Моррис, проворчал ругательство, увидев лиловое пятно на штанах.

— Ночные пальцы. Я обещал Грифу…

Он замер.

Он вдруг придумал нечто безумное. Он боролся с обжигающей болью в руке, потянулся в штаны. Один из корешков треснул. Из него текло много лилового сока на пальцы, и сок пачкал его ногти. Но остальные корешки были целыми, все еще полными жидкости.

Титус поймал дикарей между ядом и зверями. Если Каэл пойдет в одну сторону, Титус нападет. У его плана было множество слоев, он подстроится под любую их стратегию, его армия будет подходить для этого. Если дикари встретят Титуса в поле, они будут биться вечно, как с виннами.