Пейдж вздохнула полной грудью свежий, вечерний воздух, свободный от выхлопных газов, запаха человеческого тела и необъяснимой тяжести, что сопровождает каждый день. Таррел стоял рядом с ней, смотря на профиль напарницы, нежно окантованный лунным светом.
-Я ему должна, - медленно проговорила девушка, смотря вдаль, - он когда-то спас меня. Но неужели я не смогу отплатить ему тем же? Что, если уже поздно? Он тонул в собственной машине, а мы ничего не знали и никак не могли ему помочь. Нас не было рядом тогда, когда мы были нужнее всего, - одна слеза блеснула на щеке Пейдж, но она мгновенно смахнула ее и решительно поджала губы, не позволяя слабости вырваться наружу.
-Пока я не увижу… тело… собственными глазами, ни за что не поверю, ты же знаешь, - взглянул напарнице в глаза Таррел. Он почти верил в собственные слова, но когда прибыл в Альбукерке, сомнения и страх от того, что, возможно, придется ему узнать, снедал Майка все сильнее. Сердце мужчины бешено стучало от одной лишь мысли, что завтра его поведут в морг, где он увидит на каталке своего бездыханного друга. Факты указывали на то, что вскоре произойдет как раз что-то подобное… И Таррел, успевший проникнутся той неистовой верой в неуязвимость Зака, сейчас отчаянно нуждался хотя бы в чем-нибудь, в неясной тени на возможность того, что Сыщик жив. Он пытался мыслить наперекор фактам, отказываясь поверить в очевидное.
Пейдж перевела взор на Таррела. В ее глазах читалась решимость, но уголки губ были опущены в печали.
-Мы проделали слишком большой путь, чтобы в случае чего сложить руки, верно? – произнесла девушка, - что бы нам завтра не сообщили, я не перестану искать любые зацепки, так же как и ты.
Таррел кивнул головой и, взяв напарницу под локоть, повел ее к машине. Им нужен отдых в мотеле, а завтра они все узнают, какова бы горька не была правда. Только не сейчас, хватит на сегодня.
Они ехали, освещая себе путь желтым светом фар, сидя в прохладном салоне автомобиля. Пейдж, обхватив себя руками, умостилась на переднем сиденье, устремив взгляд вперед. Она задумалась о чем-то своем, совершенно не обращая внимания на происходящее.
Майк положил руки на кожаный руль, и, устало потерев переносицу, снял очки.
-Что ты делаешь? - проследила за его действиями Пейдж.
-Не волнуйся, я уже полгода как могу обходиться без очков. Осталась только привычка и… ну, читать мелкий текст без них мне, пожалуй, все же пока не по силам, - ответил Таррел, - кроме того, с ними я выгляжу куда солиднее.
Пейдж задумчиво повертела в руках аксессуар.
-У моего брата была похожая оправа, - протянула она.
-Брата?
-Да, Джерри. Старше меня на год.
-Ты никогда не говорила о нем, - заметил Майк.
-Ты тоже не часто упоминаешь о своей семье, - произнесла напарница, не заметив, как смутился Таррел, - мы с братом не очень дружны и совершенно разные. В отличие от меня, он уступил родителям и сейчас получает второе высшее образование, параллельно принимая заказы…
-Кем, интересно, он работает? – полюбопытствовал Майкл.
-Художником, - Пейдж усмехнулась, - Джер словно прототип меня самой, кем бы я могла стать, будь у меня хоть на горстку больше усидчивости и послушания, как говорит мама. Но она даже не помышляет, что где-то, в пыльном уголке шкафа лежит старая коробка из-под обуви, в которой находятся зарисовки, и вовсе не натюрмортов, портретов, растений и цветов, а всевозможного оружия – винтовок, лазерных бластеров, разработок пистолетов будущего, красиво украшенных рукояток ножей или мечей со стальными лезвиями! Мамочка была бы в ужасе, если бы обнаружила это!
Пейдж коротко рассмеялась и Таррел улыбнулся.
-Что, кровожадность в тебе пересилила творческую натуру? – с усмешкой спросил он.
-Можно и так сказать. Я в детстве пересмотрела боевиков, - заявила напарница, чем рассмешила Майка еще больше.
-Но Зак говорил о твоих рисунках, неплохо, кстати, о них отзывался, и оружия среди зарисовок не было, - вопросительно молвил Таррел.
-Должна признать, пистолетов и всех прочих игрушек у меня теперь в избытке, чего не скажешь о… чем-то, более приближенном к искусству, о красоте….
-Ну, правильно, какая красота в месте преступления, картина крови, да и только, - усмехнулся собеседник.
-Да, - сердито фыркнула Пейдж, - художеств своих мне не хватает, хоть это и трудно признать. Но ты меня вынудил! И… знаешь что, я уж точно не собираюсь бросать рисование! Возможно, оно меня успокаивает, сдерживает от необдуманных действий, таких, например, как треснуть тебя сейчас по башке!
Таррел засмеялся и добавил:
-Да рисуй, сколько хочешь, я уверен, твои навыки нам еще пригодятся, - он обернулся к девушке, что с яростно черкала что-то на клочке бумаги. Это был портрет Зака.
…Бьюик притормозил у небольшого мотеля.
***
Утром я проснулся с твердым намерением посетить сегодня особняк четы Свон и узнать как можно больше о камне, который ищу. Я удовлетворенно смотрел на свое отражение в зеркале в полный рост, приглаживая бордовый бархатный пиджак. Я выиграл его вчера в кости у одного из торговцев. Ему в тот вечер явно перестала улыбаться удача. Впрочем, как и многим другим за тем игорным столом. Я же был очень рад новому приобретению, так как стильной одежды 19 века у меня не водилось, а предстать перед, несомненно, богатыми, владельцами бриллианта мне не хотелось в своем обычном виде. Кстати, поэтому я и купил себе новую белую рубашку и отправил обувь в чистку. Между прочим, грязь настолько засохла, что отодрать ее с поверхности было очень проблематично. А о подошвах я и вовсе молчу!
К 10 часам, возле мотеля остановилась двуколка, на козлах которой сидел Майкл. Я заскочил внутрь салона, подавая руку Паоле. Девушка выглядела очень хорошенькой в изумрудном атласном платье с оборками и аккуратных туфлях такого же цвета, (видимо, она тоже хотела предстать перед владельцами алмаза в лучшем свете). Ее волосы были заколоты в высокий хвост. Она подняла свои юбки, легко заскочила на подножку кареты и села на мягкое сиденье в салоне напротив меня. Двуколка тронулась. Я слышал стук копыт и восклицания Торсона. Нас заносило то в одну сторону, то в другую, и непрерывно трясло. Ну, что тут сказать, дороги в 19 веке точно не отличались шириной и гладкостью, за время езды мы, наверное, пересчитали все камешки и ямы, попадавшиеся нам по пути. И, поверьте, их было великое множество. На очередном повороте, я ухитрился стукнуться головой о подлокотник и тихо выругался, чем заслужил укоризненный взгляд Паолы. Проклятье! Надеюсь, нам недолго осталось ехать.
В ту же минуту повозка остановилась. Я услышал недовольное ржание лошадей и звук приближающихся шагов. Я выглянул наружу.
Мы остановились возле черных металлических кованых ворот. И они, и ограждение представляли собой узорные решетки невероятной красоты. За забором виднелась посыпанная мелким гравием дорожка, ведущая к особняку. Это было величественное здание. Возможно, для тех, кто жил в данную эпоху, такие дома и были привычными, но не для меня. Оно напоминало мне старые, фамильные, чем-то мрачные замки, которые я мог видеть лишь в книжках сказок или в каталогах архитектурных шедевров. Я не мог оторвать взгляд от дома. Окна закругленной формы с коваными решетками; стены из серо-красного камня, украшенные витиеватой лепниной… Балкон, с которого можно было любоваться садом, находившемся во дворе, возвышался на третьем этаже и имел над собой крышу в виде купола и остроконечного шпиля. Эта башенка привлекала мой взор больше всего: вместо стен, купол держали соединенные между собой мраморные арки, создавая, таким образом, под крышей беседку, довольно просторную. Соседняя башня подобной постройки не имела, купол крыши начинался уже на четвертом этаже. Весь особняк был построен в готическом стиле и, похоже, не в этом столетии. Но он сохранил всю мощь и атмосферу. Наверняка, приехать сюда среди ночи была бы не самая лучшая идея – можно подумать, что здесь обитает сам граф Дракула.
