Он более не ждал от неё ответа, лишь блуждал в этом омуте голубых глаз, отлавливая там тени эмоций, крупицы отклика на происходящее.
Он перехватил нож, направляя острием вниз, и, чуть надавливая на кожу, плашмя повёл его. По шее, меж ключиц. Ловя её вздохи и трепыхания грудной клетки. Ниже. Ниже. В вырез рубахи, оттягивая ткань, почти надрезая. Улавливая её взгляд, но вновь и вновь возвращаясь к ножу, к этой плоти. Рассчитывая силу, не царапая, легким движением по окружности груди вверх, к плечу. Вновь поддевая ткань, сталкивая её с этого самого плеча. Рубашка нехотя ползёт, всё больше кожи оголяя взору. Белой чистой кожи, с проблеском некрасивых синяков. Ему хочется, чтобы их не было. Совсем. Чтобы пропали, как по волшебству. Он наклоняется и целует один из них, ощущая, как девушка содрогается от этого прикосновения. Не нравится? Но это же всего лишь поцелую. Такой маленький, безобидный. И еще один, ближе к ключицам. И ещё. И только. Ничего более. Или же… о да, похоже, от более он бы тоже сейчас не отказался. Умммм…
Откинув в сторону кинжал, он уже скользит по ней рукой. По этим губам, которые так нежно обхватывали его пальцы. По тонкой нежной шее. Он помнит, как пугающе и ненормально восхитительно было сдавливать её в своей руке.Чарующе. Возбуждающе. Он помнит, но не будет. Он скользнёт дальше. По выпирающим ключицам на плечо, к этой вредной рубашке, которая так не хотела сползать. Уж теперь-то! Вниз, ниже, приоткрывая взору маленькую грудь. Он скользит по ней пальцами, едва касаясь и тут же ощущает, как пальцы девушки так же касаются его второй руки. Замечает, как она отворачивается. Это несколько отрезвляет, возвращает в реальность, но не настолько, чтобы остановиться.
- Страшно, - в очередной раз шепчет он, перехватив девушку за подбородок и заставляя вновь посмотреть на него.
Маленькая загнанная лань. Хлопает доверчиво своими ресницами, не смея возразить или пошевелиться. Делай что хочешь. Он и сделает!
- Не бойся, - его большой палец поглаживает уголок её губ, - я тебя не трону. Но ты же не откажешься мне немного помочь?
Гриз улыбается её привычному молчанию и продолжает:
- Возражений, как всегда нет, вот и славно!
Гриз припускает штаны, высвобождая то, что просто требует ласки и разрядки. И вот уже её маленькая ручка лежит в его большой, он направляет, указывает. Заставляет тонкие пальчики сомкнуться, обхватить, принося удовольствие.
Она вздрагивает, когда головка упирается в её ладошку. Пытается ещё сильнее вжаться в спинку кровати, но дальше уже просто некуда. Взгляд соскакивает, какое-то время мечется вокруг, а после теряется, устремляясь в пустоту, врезаясь в брошенный на кровати кинжал. Она больше не смотрит на него. И ладно, так, пожалуй, даже лучше. От её взгляда бывает тяжело, а он не хочет. Он хочет получить удовольствие, мимолётное, ежесекундное. Да, вот так! Вверх, вниз, вверх, вниз. Плотно сжимая, скользя, до основания и обратно, вновь упираясь и вновь направляя. Ещё. Ускоряя темп. Склоняясь к её груди и даря ей несколько мимолетных поцелуев. Ещё быстрее, ещё. И уже просто уткнувшись лбом в её тонкое плечо. Ещё. Быстрее! Обжигая её кожу своим разгоряченным дыханием. Частым, глубоким. Ещё! Уже почти. Совсем. Чуть-чуть. Ещё! Ещё! Уммммм….
Он застывает на её плече, сглатывая, восстанавливая дыхание, приходя в себя, всё так же удерживая руку. Наслаждаясь моментом. Разве что не мурлыча от удовольствия. Скользит носом по её шее, дарит ещё один поцелуй и всё же встаёт и уходит приводить себя в порядок.
К моменту его возвращения ничего особенно не меняется. Сидит недвижимая, потерянная, едва заметно дышит и капли спермы по предплечью, запястью и в той самой милой маленькой ладошке. Всё именно так, как и оставил. Зрелище одновременно завораживающее и жалкое. Интересно, сколько бы она так сидела, если бы он просто ушёл. Пока бы не вернулся? Что? Что они делали с ней, что при виде члена цепенеет? Почему они так обошлись с ней?
Присев рядом Гриз аккуратно и бережно начинает мокрым полотенцем вытирать её руку, а то не дело же так оставлять. А она. А что она? Кукла поломанная и он совсем не тот мастер, что мог бы её починить. Где-то в глубине души, кажется, он слышит отголосок своей совести, укоряющий, раздосадованный. Вот зачем он так? Знал же, видел и всё равно. Мог же… но нет. Но это в глубине, далеко. Да и не должен он ничего этой девчонке, чтобы угрызениями совести мучиться.
Отправив в угол скомканное и уже грязное полотенце, Гриз разваливается на кровати, с удобствами пристроив свою голову ей на колени, подхватывает свой кинжал и, вертя его в руках, начинает говорить:
- Красивый нож, правда? Смотри, какая гравировка. А эта резьба на рукояти. Восхитительная работа! Достался мне от предыдущего главы нашей шайки. Ну как достался. Я им ему горло перерезал. С тех пор и мой. Законный трофей! Вообще знаешь, вспоминая сейчас, Радж ведь неплохим мужиком был. Ну как, не подарок, но не плохой отчасти. Таких вот никому не нужных беспризорников, как я, подбирал. От подростков до юношей. Обучал, по-своему. Жестоко, но ведь и жизнь не сахар. Зато хлеб давал, работу. Не совсем законную, опасную, но ведь была же. Некоторые, правда, гибли, но тут уж кому как повезёт. От умений ещё многое зависело, иные, порой, ни на что негодные, как с ними не возись. Он и меня так подобрал одним дождливым днём. Я тогда молодой был, дерзкий, наглый, хорохорился. Успешным оказался, у меня хорошо получалось. Да и парни ко мне тянулись. Сейчас вот понимаю, что именно за это он меня и невзлюбил. Не то конкуренцию чуял, не то я его просто раздражал. Но вечно он ко мне придирался, недоволен был. Поддеть пытался, зацепить, иногда и вовсе откровенно унижал. Нравилось ему на мою злость смотреть, как я закипаю, а сделать ничего не могу. Вроде бы весь такой из себя, а тут давлюсь, но глотаю. Вот только стало однажды во мне этой злобы слишком много, а может он не рассчитал и слишком уж много позволил. Я и не помню уже из-за чего, но не сдержался, не смолчал, сцепились мы. А он ведь и не так стар был, ещё силён, да в бою, как никто другой. Но и я к тому времени уже из себя кое что представлял. Хотя, всё равно, казалось, что не было у меня тогда шансов. Разве что упасть на землю, свернуться калачиком, да молить о пощаде. Но даже если и оставят в живых, то как потом? Гордость не позволила, думал, помру, но до последнего биться буду, отчаянно, изо всех сил. Но знаешь, кажется, он и не собирался меня убивать, проучить, унизить окончательно, но не убивать. Мы же в рукопашную дрались, у него ведь и меч был и ещё, наверняка, что, но нет, руками он меня голыми душил. Страшно было. И ничего я поделать не мог, трепыхался, бился, задыхался, оттолкнуть пытался, а толку? Разве что, в одной такой попытке этот ножичек нащупал, дёрнул, да полоснул Раджу по горло. Хорошо полоснул, он быстро умер, даже сказать ничего не успел. Как сейчас помню: поднимаюсь я весь в крови, руки дрожат, сердце бешено бьётся, тишина повисла гробовая. Ни звука. Только смотрят все на меня, а я на них. Их много, и я еле живой. Думал, они меня как стая собак в клочья раздерут за то, что я сделал. Меня тогда Дэм спас. Вот уж точно от кого помощи не ожидал. Мы с ним не общались почти, он вечно возле Раджа околачивался, не то его правая рука, не то левая нога, не то ещё кто. И тут вот я, а он возьми, как поднимет кулак в воздух, как закричит: “Слава новому главе!”. Я тогда совсем растерялся. Да и не я один. Но крик его быстро подхватили, хором голосов. А я так и стоял, как вкопанный, пока меня поздравляли, да расходились праздновать все. Я его потом нашёл в ночи. Благодарил, искренне, от всей души, а он только пожал плечами, усмехнулся и ответил, что я ещё пожалею, что всё так сложилось. Я потом и пожалел. Я понятия не имел, что делать со всей этой ответственностью и с этими людьми, которые ждут моих решений и указаний. Но ничего, справился. Дэм в очередной раз помог. Он не зря всё около Раджа крутился. Он как раз прекрасно знал, что и как делать. Я даже потом спросил, почему он сам не захотел стать главой, ведь мог бы, а он меня поддержал. Он и тогда усмехнулся и ответил, что на кой ему это сдалось? Пусть лучше у меня голова об их будущем болит, а как что делать рассказать ему не сложно. После этого мы как-то и сдружились. Он и при мне стал правой рукой околачиваться. Ничего, справились, продолжили, как и Радж, людей к себе подбирать, учить, тренировать. Вскоре нас неплохая такая банда была и всё разрасталась. Постепенно с мелкого ворья на грабежи выходить начали, всё серьезнее и серьезнее. Было дело - даже район держали. Тогда же и в наемники податься хотели. Оно приличнее как-то, значимее. А что, люди были, возможности тоже. На одном таком деле и с Рашем познакомились. Он как раз разнести один складик хотел, за защиту которого нам неплохо приплатили. Да и наемничья честь, все дела. Вот только у него людей было больше. Он всю банду на это дело притащил. Тяжко бы нам пришлось. Да только он вышел, окинул нас взглядом, заметил, что нехорошо обижать братьев по оружию, пожелал удачи и увёл всех. А через недельку подсел к нам в таверне, ну как было не угостить его выпивкой. Разговорились. Интересовался всё, чем живём, как дела идут. Слово за слово. Приятным парнем оказался. Не без своих заскоков, но у него и жизнь была специфическая, дааа… Я уже и не помню, как к нам прибился. Вроде как и сам по себе, и ребята его, а всё одно с нами. Много нас уже тогда стало, совсем много, большего захотелось. Да и очередная зима не за горами. Это летом хорошо, хоть в поле ночуй. А зимой… Да и хотелось какой-то… крыши над головой хотелось. Дома. А тут вот оно, как заказывали, время беззакония и замок, считай, ничей. Бери, коль сумеешь! Коль дерзости хватит. А нам хватило! Всего хватило и дерзости и умений. Еще две шайки с собой позвали, всё же замок брать - не склад грабить. И в путь. Мы этим олухам шлюх наняли. Много наняли, хорошо заплатили, те и споили их в визг поросячий. Не всех, конечно, но многих. А пьяный особо не на воюешь. Да и не ждали они нас. Не были готовы к такой наглости вопиющей. И есть у нас теперь целый замок! Даже со слугами, подданными или кто они там. А вот что с этим добром делать, хоть живьем режьте - не знаю. И ведь не скажешь же это ребятам, они смотрят на тебя, идут за тобой, свои жизни тебе доверили, а ты… а ты сам понятия не имеешь, куда их ведёшь. Даааа… Ещё эти когда-нибудь да прискачут — защитнички правды. И ведь мы же в своём праве, да только… - Гриз тяжело вздохнул, убрал кинжал и, переводя взгляд на девушку продолжил, - а впрочем, чего я, будто тебе есть до это дело.
