Но была у Паши и другая сторона, о которой он не постеснялся рассказать. Точнее, про свое прошлое, которое очень схоже с моим настоящим. По сути, не по форме.

Когда его бизнес пошел в гору и на него свалились огромные деньги, Паша почувствовал себя королем мира. Он начал швыряться ими налево и направо, постоянно изменял своей жене, о чем потом во всех красках рассказывал ей, глядя прямо в глаза. Он унижал ее, говорил, что теперь может все и сам, и она ему больше не нужна. Хотел разорвать с ней всякие отношения, а люди, которых он считал друзьями на тот момент, как будто подначивали его к этому.

Они говорили:

– Да! Зачем тебе это? Ты не такой, не семейный. Ты одиночка, волк. Зарабатывай деньги, живи в роскоши – это все, что тебе нужно! Каждая баба – твоя! Ты будешь счастлив и без семьи!

Как будто кто-то специально говорил ему то, что хотели услышать его самые темные стороны.

В конце концов Паша понял, что натворил, и до сих пор расхлебывает последствия тех дней. Жена от него не ушла. Она вытерпела. И вот уже 7 лет у них все более-менее в порядке. В глазах Паши читалось огромное чувство вины перед ней, и он с болью в голосе сказал:

– Она уже очень давно не говорит, что любит меня. Но я знаю, что любит. Просто ей очень больно. Но она сама говорит, что раз уж после всего, что произошло, родила мне дочку и до сих пор со мной, то нет на свете более заинтересованного во мне человека, чем она… Она не говорит, что любит, но я знаю это.

По дороге Паша спросил, умею ли я водить. Следующие тридцать километров до поста ГАИ в Магри, где нас повязали три года назад, я колесил без водительского удостоверения по серпантину на махине стоимостью несколько миллионов рублей, а Паша спал на соседнем сиденье. Перед постом я разбудил его, а когда въехали в Адлер, он довез меня до самой границы с Абхазией, где мы обменялись телефонами.

На прощанье он сказал:

– Позвони, когда поедешь обратно. Очень рад был с тобой познакомиться!

Волонтерство – самый лучший способ совместить приятное с полезным, особенно если в кошельке не густо. Работать приходится немного, а кроме этого есть чудесная возможность научиться чему-то новому, познакомиться с интересными людьми и, конечно же, узнать ту страну, где ты находишься. Главное, правильно выбрать место своего пребывания и не строить никаких ожиданий. Ведь если ты приехал куда-то в гости, то принимаешь правила этого дома, а не пытаешься навязать свои. А если тебе повезет, то встретишь pinches tiranitos – мелкого тиранчика, – о котором Дон Хуан рассказывал Кастанеде. Мне повезло – именно к нему я и попал в «Старой Хижине». Дорога до него обошлась мне в 45 часов пути, 12 часов сна, 15 попуток и 28 рублей.

Знакомство с Андреем оказалось очень радостным и дружелюбным. Когда я приехал в хостел за две минуты до закрытия, из дома вышел пузатый невысокий неухоженный мужчина с сигаретой во рту и уставшим голосом, безо всяких приветствий сказал:

– Ну и чего ты приехал? Мы тебя вчера ждали.

Я опешил от такого гостеприимства и даже не нашелся, что ответить.

Он продолжил:

– Ладно, иди внутрь, завтра с тобой разберемся.

Это был Андрей, хозяин хостела. То, что с ним будет тяжело общаться, стало понятно еще после нашей первой переписки, когда моя самопрезентация вылилась в его скептическое: «Ну, я смотрю, ты ничего особенного не умеешь… ну да ладно, приезжай». Вот я и приехал. Туда, где меня, как оказалось, совсем не ждали.

Андрей – человек очень специфичный, но не плохой, хотя и пытается таким показаться тем, кто приехал ему помогать. Многое повидавший, себя испытавший и во многом реализовавший; человек, для которого нет слова «невозможно», он по-прежнему остается злопамятным мизантропом и социопатом с нестабильными настроениями, которого очень легко вывести из себя. Бухгалтер и программист по образованию. Уважает только тех, кто старше него или что-то умеет. А все остальные – пушечное мясо, которое можно пустить в расход, либо ученики, которых можно чему-то научить, а потом гордиться тем, что это именно ты выучил. Слабое сломается, а сильное вырастет – такой у него принцип. При этом сам Андрей – мастер на все руки. И не стесняется рассказывать о том, как приехал в Абхазию 8 лет назад и не умел ничего, а здесь пришлось научиться.

Он похож на ежа. Ворчит, фыркает, все тащит в дом. Больше всего удивляет, конечно, тот факт, что он вообще ничего не выкидывает. Старые гнилые доски, ржавые железяки, древние микросхемы, и даже гнутые ржавые гвозди (этих гвоздей был целый таз), и всякие уличные хозяйственные постройки, эстетический вид которых не особо важен, те же дровницы приходилось сколачивать из них, предварительно распрямляя, – в этом деле я стал мастером.

Андрей не выкидывал даже пластиковые бутылки! Из них он приноровился делать термоленту, которой очень удобно схватывать стыки, прогревая ее строительным феном. Чтобы ее сделать, достаточно одного швеллера с несколькими прорезями, болта, гайки и лезвия от канцелярского ножа – а потом режь сколько хочешь. Что уж говорить о груде металлолома, которая лежала сбоку от арт-хижины, сокрытая от людских глаз. И весь свой мусор он находил куда пристроить.

Конечно, Андрей далеко не тот тиранчик, о котором писал Кастанеда. Он не забирал ни у кого документы, не стоял над душой с кнутом или ружьем, не заставлял что-то делать через принуждение, и в любой момент от него можно было уйти (или же он сам предпочитал выгонять). Он был добровольным тиранчиком для тех, кто ему это позволял. И если он чувствовал чью-то слабость, то отрывался по полной. Но стоило на него надавить в ответ, как он тут же прекращал все попытки морального насилия и превращался в застыженного мальчика. Иногда складывалось ощущение, что Андрей специально проявлял агрессию, чтобы его поставили на место. Но он освобождал и указывал на чужие слабости, и за это ему большое спасибо. Иначе бы я не стал столько о нем рассказывать.

В хостел нельзя просто взять и приехать. Сперва надо связаться с владельцами, пройти небольшое собеседование и получить одобрение. Так Андрей и его жена Маша убеждаются в том, что гости знают, куда едут: тут не отель и даже не комфортабельный коттедж, и какого-либо сервиса ждать бессмысленно. Полное самообслуживание, да еще и штрафы на каждом шагу.

Для гостей лишь крыша над головой и какие-никакие удобства. И в придачу целый мануал с правилами, за нарушение которых иногда следовало немедленное выселение. Ни горничных, ни поваров, ни прачек, к которым все так привыкли за последние годы на зарубежных курортах. Нет… Здесь никого никогда не будут облизывать с ног до головы, потому что этот хостел держат мизантропы. Однажды Андрей проговорился, что сделать хостел – самая большая ошибка в его жизни, но эта ошибка приносит неплохой доход. Он бы рад уже завязать с этим и наконец-то отправиться в бесконечное путешествие, без которого очень страдает, да не находится пока тот человек, который бы руководил хостелом вместо него.

Для волонтеров в хостеле предусмотрено два варианта проживания. Первый – работа три часа в день в обмен на жилье. Второй – пять часов за жилье и полноценное трехразовое домашнее питание. Я жил по последнему. Завтрак и ужин готовил сам (продукты выдавали хозяева), а обед был общий. Правда, работа учитывалась не по количеству отработанного времени, а по эффективности. То есть если Андрей считал, что дело можно сделать за три часа, значит, даже если ты будешь делать его весь день, он все равно зачтет три. Поэтому волонтеры в «Старой Хижине» надолго не задерживаются. Хотя бывают и такие, кто приезжает туда на несколько месяцев, и даже я там был дважды.

Рабочий день начинался в 9 утра. Свое время можно отработать в любой момент, а можно соединить часы, отработать целиком один день, а следующий сделать выходным, это даже приветствуется. Работа тут разная и найдется каждому по его умениям. А если каких-то умений нет – можно научиться.