«То ли грех и горе ты мое, то ли радость. Богом ты мне дарован, али бесом? Все одно, пути-дороги нас рядышком ведут. Не отпущу я тебя никуда более. Ибо нет души преданней, чем душа любящая. Нету пут сильней, чем любовь. Значит, и быть посему. И неча тому противиться!»</p>
<p>
</p>
<p>
Решил так государь да провел рукою по волосам, как шелк, мягким. Прильнул к губам алым, в улыбке сонной раскрытым. И ответил ему Федька на поцелуй. И сплелись руки его на шее крепкой. Затрещала рубаха на груди Федькиной, страсти царской не выдюжив.</p>
<p>
</p>
<p>
– Погоди, государюшко! Не торопись сильно-то! Я ж тебе не девка красная! – Федька Царя останавливает, рукой в грудь ему упирается.</p>
<p>
</p>
<p>
– Дай-ка, Феденька, я к тебе со спины прильну. Повертаешься? – тяжело дыша, Царь Федора спрашивает.</p>
<p>
</p>
<p>
– Только ласково, – Федька ему в ответ улыбается да, на живот поворачиваясь, зад крепкий отклячивает.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Ох и долго же Царь любовь свою Федьке выказывает. Тот лежит под ним, зубы сжимая, простынь нежную в кулаках скомкав.</p>
<p>
</p>
<p>
– Хорошо ли тебе, Феденька? – Царь над ним нагибается.</p>
<p>
</p>
<p>
– Хорошо, государюшко! Нет сил, как хорошо, батюшка! – Федька ему отвечает, а сам думает: «Ничего… Потерплю маленечко. Чай, не убудет от меня. Ради цели благой и не то можно выдюжить».</p>
<p>
</p>
<p>
========== Глава 13 ==========</p>
<p>
</p>
<p>
Вот и солнышко ясное пригревать стало. Плачет зима капелью прозрачной, уходить не хочет. А весна проталинками частыми вдоль дорог зеленеет да в лужах с солнышком заигрывает. Дети чумазые досточки малые по ручейкам весенним пускают да хохочут на мамкины окрики:</p>
<p>
</p>
<p>
– Куды ж ты, дитя бесово, по воде бегаешь? Вот я отцу скажу. Ужо он тебя хворостиной-то осчастливит!</p>
<p>
</p>
<p>
Только в Москве неспокойно. По улицам всадники в черных скуфейках да подрясниках страх наводят. За кушаками их плети да ножи кривые. А к седлам конским головы собачьи да метлы привязаны. Как завидят их люди на улицах, так сразу прячутся.</p>
<p>
</p>
<p>
– Видал, Митрофан? Опять опричники в дорогу сбираются, – один мужик другому говорит, снег с крыши скидывая. – Видать, снова земли опричные идут от боярских уделов освобождать.</p>
<p>
</p>
<p>
– А ты про воеводу Александра Горбатого слыхал? – второй мужик испуганно шепчет. – Говорят, Царю кто-то челобитную с наветом на него принес. Так его с сынком Петькой уже третий день в казематах держат.</p>
<p>
</p>
<p>
А в чертогах Кремлевских Царь суд свой вершит. Сидит он на троне костяном, в черную схиму облаченный. Подле его трона опричники, как монахи, мрачные стоят. Факелы потрескивают, и на стенах от того тени пляски бесовские вытанцовывают.</p>
<p>
</p>
<p>
За спиною Царя Федька Басманов стоит в ярком кафтане. Серьгой яхонтовой в ухе посверкивает да кольцом в каменьях драгоценных тонкими пальцами играет. Смотрит он на всех глазами прищуренными, а на губах его улыбка победная светится.</p>
<p>
</p>
<p>
– Ну, зови еще кого там, – Царь дьякону говорит и посохом по полу стучит.</p>
<p>
</p>
<p>
– Василий Чекмарев! – кричит дьякон в дверь.</p>
<p>
</p>
<p>
Из-за нее на середину зала детина выходит, осьмнадцати годков от роду. Шапку с головы срывает и в поклоне ею сапоги свои обмахивает.</p>
<p>
</p>
<p>
– Об чем просить пришел? – Царь строго на парня поглядывает.</p>
<p>
</p>
<p>
– Хочу в дружине твоей, государь, верой и правдою служить, – отвечает ему тот, смело глаза на Царя поднимая.</p>
<p>
</p>
<p>
Федька из-за трона к царскому уху свешивается и шепчет тихо ему:</p>
<p>
</p>
<p>
– Знавал я отца его, Афанасия Чекмарева. Славный воин был. Ежели сын в его пошел, то будет тебе служить, живота своего не жалея.</p>
<p>
