- Ну что, ты тоже окажешься бесполезным? - я постучал ногтем по гладкой ровной поверхности, похожей на пластик. - И как тебя включить?

Браслет безмолвствовал. Не знаю, что именно ему полагалось делать, но в данный момент он не делал ничего. Снимать я его не стал, пусть хоть в качестве украшения побудет. Делать было решительно нечего, и я просто лежал, глядя в потолок, и думал. 'Проводник', значит. До этого я особо и не задумывался над значением этого слова. В русском языке все вроде бы понятно. Либо тот, кто указывает путь, либо токопроводящий материал. Ну и еще персонал в поездах. Хотя можно ведь быть проводником идей или интересов. Слово, используемое Центром, еще более многозначно. Это и путеводитель, и наставник, и лицо, действующее по чей-то воле и в чьих-то интересах. Вот интересно, а зачем мы вообще нужны Центру? Что в нас такого особенного? Странно, что нас вот так просто выпускают в различные миры, мало ли каких дров мы там наломаем. Хотя, если подумать, ничего странного в этом нет. Много ли может сделать один человек, свалившись просто так в другой мир. В книгах понятно, там всегда такие герои-попаданцы являются экспертами во всех областях и могут ядерную бомбу склепать на коленке. А в реальности? Тем более, что, как я успел понять, Проводники - люди скорее случайные. Каким бы ни был критерий, позволяющий видеть и использовать проходы, вряд ли он как-то связан со знаниями и опытом. И что же тогда может сделать такой герой? Раскрыть тайну порталов, которые невидимы большинству и постоянно перескакивают? Раскрыть высокие технологии отсталому народу? Тут специалистом надо быть, причем изначально. Вряд ли Центр станет делиться с нами такой информацией. Получить оружие опять-таки можно только при высоком коэффициенте и, сдается мне, высоким он может быть только у тех, кто доказал свою лояльность. Принести из другого мира? Для начала, надо угадать с правильным миром. И потом, что нести, учебники по физике? Так их пока переведешь... дело ведь не только в языке, но и в единицах измерения, а то даже и в системе счисления. Вот и получится, что проще и быстрее самим изобрести, чем биться над дешифровкой. Оружие? Ну да, оно же на каждом углу штабелями лежит. Ну ладно, допустим, речь идет о мире, где оно есть в свободной продаже. Но нужны деньги. Да и сколько на себе упрешь? Десяток автоматов? Страшная сила в некоторых случаях, пока патроны не кончатся. Регулярные поставки в обход Центра невозможны, и вряд ли он станет смотреть сквозь пальцы на такое непотребство. Вот я и вернулся к тому, с чего начал. Зачем мы Центру? С этой мыслью я и уснул.

На следующий день меня на рассвете разбудил Урца. С его помощью я умылся и позавтракал. Двигался я уже свободно и почти без боли, но парень все равно оставался неподалеку, хотя и не препятствовал моим попыткам прогуляться по деревне. А вот Цайгао я не видел. Деревня оказалась небольшой, всего десятка три дворов, но дворов обстоятельных, рассчитанных на большое число обитателей. Возле каждого дома обязательно располагался огород. Местные жители, и мужчины, и женщины, все как один одетые в рубахи с длинными рукавами и некое подобие не то юбок, не то сильно широких шаровар, мне не мешали, наоборот, старались держаться подальше и робко посматривали издали, упирая взгляд в землю каждый раз, когда я обращал на них внимание. Мне это показалось странным и, вернувшись обратно к дому Цайгао, я решил расспросить своего сопровождающего о местных обычаях, начав издалека.

- Урца, скажи, почему используете два языка? - хм, а я определенно делаю успехи.

- Проводник не знает? - удивился парень. - Как так может быть, все люди с детства знают. Давно-давно великие духи дали людям эту землю. У людей тогда был только низкий язык. И вел людей вождь Коргыхан. Столь великим и мудрым вождем был Коргыхан, что духи решили наградить его. И дали ему высокое имя Цзяньцзюй, чтобы вечно он помнил их доброту. И сказал тогда Цзяньцзюй духам: 'Великие духи дали нам эту землю, все травы, все деревья и всех зверей на ней. И дали Коргыхану высокое имя Цзяньцзюй. Духи бессмертны, но Коргыхан нет, и после смерти забудут люди имя Цзяньцзюй и забудут духов'. И духи, восхитившись мудростью и прозорливостью Цзяньцзюя, даровали людям высокий язык и обучили искусству Чаавэй и показали, как рисовать высокий язык. Так и повелось с той поры, что высокие слова люди говорят высоким языком, а низкие низким.

- А как быть с именами?

- Имя низкое дается при рождении. Имя высокое заслужить надо. Пока ребенок мал, учат Чаавэй. Если овладел Чаавэй, становится ребенок мужчиной и получает высокое имя. Чем лучше Чаавэй, тем сложнее имя. Смотри, Проводник, - Урца подобрал небольшую веточку и начертил на земле замысловатую загогулину. - Цзяньцзюй, высочайшее из высочайших имен, - затем нарисовал рядом символ попроще, - Цайгао, - еще один символ, - Циньчжоу, - и, наконец, самый простой, всего из трех линий, - Сицы, низшее из низших. Сицы-охотник слаб и медлителен. Плохое имя.

Интересно, а ведь у моего знакомца имя-то как раз низшее. Зато некоего Сицы он грязью поливает весьма лихо.

- Урца низшее имя. Почему нет высшего?

- Урца ученик Цайгао, - даже немного обиделся парень. - Урца учится у Цайгао всему-всему. Когда Цайгао отойдет к духам, Урца станет новым Цайгао.

Да, зря я поспешил с выводами.

- Прости, Урца, не знал Проводник, - поспешил извиниться я. - Но что те мужчины, что не овладеют Чаавэй? Они не охотники?

Судя по выражению лица, Урца моего вопроса не понял. У него был взгляд человека, которого на полном серьезе спросили, почему вода мокрая.

- Прости Проводник, но мужчина без Чаавэй не мужчина, - озадаченно произнес он. - Когда ребенок мал, учится Чаавэй. Если освоил, то мужчина. Если нет, то женщина.

- Не понимаю, ребенок-девочка может стать мужчиной? А ребенок-мальчик - женщиной?

- Все так, Проводник, - просиял Урца. - Кто овладел Чаавэй, тот мужчина и охотник. Мужчина ходит в лес, борется с вампутом, охотится на леррунгов, сражается с чужаками, охраняет деревню, общается с духами и лечит больных. Женщина сидит в деревне и копается в огороде. Глупая женщина, неуклюжая, только для земли и годится.

Однако нифига себе равенство полов. Пока я пытался как-то уложить эту систему у себя в голове, Урца переключился на другую тему.

- Утром вернулись охотники. Не видел Проводник, спал. Сегодня отдыхать будут, а завтра Циньчжоу-охотник начнет учить Проводника Чаавэй.

- А зачем Проводнику Чаавэй? Если в храме угроза, отвели бы охотники Проводника до храма.

- Плохо думает Проводник, - покачал головой Урца. - Идти по лесу надо. Нападет вампут, что делать Проводник станет? Придет к хранителю, скажет, что за женщина передо мной? С мужчиной говорить буду. Что Проводник делать будет? Нет-нет, Чаавэй нужен Проводнику. Освоит Чаавэй, до храма дойдет, - чуть подумав, он добавил. - Был Проводник, давно-давно, не хотел учить Чаавэй. Пошел в храм с охотниками и попал в лапы леррунга. Знал бы Чаавэй, ушел бы, а так сгинул попусту.

Урца замолчал, а я в очередной раз задумался. По его словам выходит, что местный лес населяют опасные твари, которые весьма не против закусить человеком. И местные охотники не турагенство и не личные телохранители. Угроза в храме, ну и что, они уже уйму времени с ней живут, спасать меня ценой своей жизни никто не обязан, проще нового Проводника дождаться, посговорчивей. И потом, научиться инопланетному кунг-фу тоже полезно. Кто знает, куда меня занесет, в жизни все пригодится.

Остаток дня не принес ничего нового. Пару раз я встретил Цайгао, осведомившегося о моем здоровье, а заодно выяснил, что ничего я себе не ломал при падении, просто не совсем верно интерпретировал услышанное. Попытки разговорить браслет ни к чему не привели. Кнопки включения я на нем также не нашел. Выругавшись и дав зарок впредь сначала читать инструкцию, я отправился спать.

Утро нового дня для меня началось с тренировки. Вот так, без завтрака, едва умывшись. Урца растолкал меня ни свет ни заря и отвел куда-то на окраину деревни. Там на посыпанной песком площадке меня дожидался крепко сложенный мужчина средних лет. Одет он был в привычные безрукавку и штаны. В руках он сжимал какое-то незнакомое мне оружие.