- Но я же не за собой слежку нашёл! А за ним.
Мой собеседник, не отвечая, откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно.
- Зачем он вообще повёл тебя на берег? - спросил он вполголоса, обращаясь, скорее всего, к самому себе.
- Не знаю.
- Я тоже, - сказал он задумчиво.
Зазвонил телефон. Он взял трубку и долго молча слушал. Потом сказал:
- Нет. Неси сюда.
И внимательно, будто в первый раз, посмотрел на меня.
- Деньги я тебе сейчас верну и ты отвезёшь их домой.
- Зачем? - упавшим голосом спросил я.
- Надо. Сделаем так. Слушай внимательно...
* * *
К дому меня подбросили на служебной машине. День клонился к вечеру, поэтому первым делом я поинтересовался у жены, не искал ли меня кто-нибудь. Нет, никто не искал. Ну и прекрасно. Деньги - в шкаф, окно, выходящее к подъезду - зашторить. Всё.
- Ты зачем окно закрыл? - возмутилась жена. - На улице и так пасмурно.
- Тихо, - сказал я негромко, но внушительно. - Так надо. Я пообещал одному человеку показать, какие у нас шторы хорошие.
- Хорошие! Насмешил. Их давно выбросить надо, да где взять новые? возмутилась жена и подошла к окну. - А откуда он смотрит?
- Этого я не знаю. И вообще, было бы лучше, если бы ты отошла от окна.
- Детские игры для взрослых мужчин, - презрительно сказала жена, но от окна отошла.
Почти сутки прошли с тех пор, как чёрт меня дёрнул прогуляться в овраге за университетом. И он же соблазнил мою собаку сунуть свой нос под бетонную плиту. Но ничего, развязки осталось ждать недолго. А пока терпение. Будем ждать дорогого гостя.
Как медленно течёт время! Большая стрелка настенных часов нехотя, как бы из последних сил, переползает с цифры на цифру. А вот часы, стоящие на письменном столе: секундная стрелка в них торопится и скачет, как школьник на перемене, зато минутная почти не движется. А часовая - та вообще уснула крепким сном. Ба, почему все часы в этой квартире показывают разное время? Шестого сигнала давно не слышали? Надо немедленно включить радио: уж чем-чем, а сигналами точного времени столица снабжает нас регулярно...
Телефон зазвонил через час. Я взял трубку и услышал голос Серебренникова. Он спрашивал, как я добрался домой после нашего свидания и всё ли в порядке.
- Всё в порядке, - соврал я.
- Сейчас к вам подъедет наш сотрудник и оформит изъятие денег.
- Как его фамилия? - поинтересовался я.
- Воронин. А вас я хочу поблагодарить за бдительность и честность.
- Не за что, - холодно ответил я и положил трубку.
Интересно, почему он не приедет сам, как обещал?
Прошло минут десять, и в дверь позвонили. На пороге стоял небольшого роста плотный человек в очках.
- Я от Серебренникова, - представился он, - моя фамилия Воронин.
- Вы один? - спросил я его, пропуская в комнату.
Он внимательно взглянул на меня.
- Нет, есть ещё внизу работники. А что, вы хотели бы передать деньги при свидетелях?
- Что вы! Я всего только хочу, чтобы вы забрали их, и чем скорее, тем лучше.
Усмехнувшись, он сказал:
- Мы процентов не берём.
И сел на стул, покосившись на собаку. Я принёс свёрток.
- Считать будете?
- Обязательно.
И тут я вспомнил про зашторенное окно. Вот раззява! В растерянности я посмотрел на жену: она спокойно сидела в кресле с вязанием.
- Зачем окно закрываешь раньше времени? - недовольным тоном спросил я. - В комнате совсем темно.
Бедная моя подруга посмотрела на меня округлившимися глазами, но ничего не ответила. Я дёрнул штору. Воронин глянул на жену, потом на меня и, чуть помедлив, развернул свёрток.
- Здесь всё, что вы нашли? - строго спросил он.
- Конечно, всё!
Он начал сосредоточенно пересчитывать деньги, а я, став против окна, внимательно рассматривал его. Большая круглая голова, толстые щёки, покатый лоб. Короткие пальцы удивительно ловко перебрасывают купюры и они ложатся на стол ровными стопками. Кончив считать, он сложил деньги и засунул их в тот же самый пакет, вложил его во внутренний карман пиджака, а из бокового вынул бумагу и подал мне.
- Прочитайте и распишитесь.
Буквы отчего-то запрыгали у меня перед глазами.
- Где расписаться? - громко спросил я.
- Здесь.
Он положил бумагу назад в боковой карман, встал и любезно распрощался. Хлопнула дверь. На лестнице затихли шаги.
Через несколько секунд под нашими окнами загудел мотор, и в ту же секунду зазвонил телефон.
- Алло! - торопливо сказал мужской голос. - Вы отодвинули штору, у вас кто-то был?
- Да. Небольшого роста, в очках, назвался Ворониным. Только что вышел. Деньги забрал.
- Спасибо!
И в трубке запищали гудки. Я кинулся к окну.
От нашего подъезда только что отъехала зелёная "Нива". А мимо противоположного дома, невидимый снизу из-за высоких кустов, набирая скорость, в том же направлении промчался красный "Жигуль". Стоявший в сторонке серый "Москвич", пропустив их, резко тронулся с места, круто развернулся, накренившись на бок, и помчался следом.
- Откуда они смотрели на наше окно? - спросила жена, остановившись за моей спиной.
Я пожал плечами и уставился на окна дома напротив.
* * *
Воронина арестовали этим же вечером прямо в райотделе после того, как по требованию следователя прокуратуры он предъявил изъятые деньги, но совсем не теми купюрами, которые передал ему я. Воронин предъявил НАСТОЯЩИЕ деньги. ФАЛЬШИВЫЕ нашли после обыска в его машине - зелёной "Ниве". Все эти ужасные события происходили со мной только потому, что преступники пытались любой ценой скрыть сам факт существования фальшивых денег.
Воронин, когда обнаружили фальшивые купюры, впал в истерику. А успокоившись, попросил бумагу и ручку. И начал писать лист за листом.
...Он узнал о существовании преступной организации, занимавшейся изготовлением и сбытом фальшивых денег, недавно, всего несколько месяцев назад. И скоро понял, что знает о ней не только он, ещё и Серебренников. Он молчал об этом потому, что хотел вначале понять, отчего молчит следователь. Или это игра в кошки-мышки, или - преступление. Когда же он догадался почему молчит, ситуация изменилась: Серебренников его вычислил. И предложил за его молчание гонорар. Вполне приличный. А потом постепенно стал использовать его в целях прикрытия работы фальшивомонетчиков от возможного провала.
День назад Серебренников попросил его принять участие в работе по устранению кризисной ситуации, которая грозила провалить всё дело. По чьей-то халатности очередная партия банкнот оказалась в руках постороннего человека. Адрес его каким-то образом сумел установить шофёр такси, в чьи обязанности входили сбор и хранение фальшивых денег перед отправкой их на реализацию. Удалось также установить, что человек, нашедший в тайнике деньги, в то время жил один. Даже телефон его удалось отключить перед нападением на квартиру в ту ночь. Но что-то там сорвалось. На следующий день, когда настырный клиент дозвонился в райотдел милиции с намерением сдать найденные деньги официальным органам, им и занялся Серебренников.
Почему к клиенту не поехал сам Серебренников. Сказался занятым. Где хранятся оборудование и материалы для изготовления фальшивых денег? Об этом он не имеет понятия. Где Серебренников сейчас? Да откуда он может знать... Сюда бы его, в камеру!
А Серебренников исчез, как сквозь землю провалился. Вышел из кабинета и - пропал...
Прошло три месяца, кончилось лето. Сидевший тихо в тюремной камере Воронин вдруг нивесть с чего стал проявлять признаки сильного беспокойства. Он сидел, конечно, не в общей камере, а в "ментовской", где ради безопасности содержались совершившие преступления работники милиции. В общей, вместе с уголовниками, им пришлось бы туго... И вот в этой "ментовке" Воронин внезапно почувствовал себя столь неуютно, что перестал спать по ночам и даже попросился в общую камеру, объясняя, что опасается покушения на свою жизнь. Со стороны кого? Неизвестно. Милицейское начальство встретило эту просьбу с юмором - совсем, мол, спятил мужик. Однако через несколько дней Воронин и в самом деле умер от внезапного сердечного приступа. Первого и последнего в своей жизни.
