- Твою дивизию. - я действительно забыл про засунутые в духовку коржи для будущего торта. Пришлось шустрой белкой метнуться на кухню в надежде что еще не слишком поздно. Мне повезло -коржи хоть и изрядно потемнели но до конца не сгорели. Так что я, как говорится, отделался легким испугом. Сделав еще одну закладку, а их предстояло еще четыре я вернулся в комнату где меня терпеливо ожидала моя гостья. Я ждал что она не удержится от колкой шпильки в мой адрес, но мои опасения не подтвердились.

Дальше наш ужин протекал без эксцессов. Марина оказалась большой ценительницей поэзии и наши вкусы были во многом схожи. Как и мне ей нравились Стивнесон и Бернс. Она восхищалась поэзией серебряного века и не любила Маяковского, хотя и отдавала должное его таланту. С большим вниманием она слушала когда я декламировал отрывки из Теркина и в ответ звучали Теннисон и По. Каждый раз когда я уходил на кухню она дожидалась моего возвращения с тем, что бы продолжить потом наш разговор, свернувший постепенно на прозу, а с нее, неведомыми путями на музыкальные предпочтения. Когда все положенное было съедено мы убрали со стола и перекочевали на кухню. Пока я мыл посуду Марина, не боясь перепачкать свое платье, превратила готовые коржи в торт, аккуратно промазав их заранее приготовленным кремом. Единственное пришлось наложить вето на обрезки, которые ей очень пришлись по вкусу. Им предстояло быть перемолотыми и пущенными на обсыпку. Закончив мы вновь вернулись в комнату где была открыта еще одна бутылка вина составившая компанию десерту. Марина сидела в кресле подобрав ноги время от времени пригубляя из бокала который держала в руке. Я смотрел на нее и не мог поверить, что эта красивая и умная женщина до сих пор одна. Для меня это было загадкой, как загадкой была и она сама. Мне не верилось что каких-то два месяца назад мы не были знакомы. И я прекрасно осознавал что если бы не мой спор, если бы я не влез в игру, где была еще одна женщина пусть виртуальная но по настоящему живая и ранимая, которую тянуло ко мне и к которой по какой-то необъяснимой причине тянуло и меня, наше знакомство вряд ли состоялось бы.

- Скажи. Макс - Марина впервые за все время нашего общения назвала меня по имени - зачем ты влез в эту свою игру?

- Я ведь уже говорил - из за спора. - Я стоял у открытого окна и курил выпуская сигаретный дым тонкой струйкой на улицу.

- А так ли он был нужен?

- Не нужен. Совсем - признал я ее правоту. - Только теперь уже поздно - контракт заключен и либо я его выиграю и получу тем самым ключ от Эльдорадо, либо проиграю и стану одним из винтиков корпоративной машины

- Это так плохо? Многие бы на твоем месте с радостью ухватились за такую возможность. Работа в крупной компании с хорошим окладом и перспективой роста. Мечта как минимум половины населения земного шара. - нотки иронии в ее голосе были едва различимы. - Может сдашься?

- И потеряю свободу? Извини, но это не по мне. Я слишком много сил приложил для того, что бы отвоевать себе хотя бы видимость самостоятельности в этом мире. И не хочу расставаться ней. - Я выкинул окурок и закрыл окно.

Развернувшись я поймал странно задумчивый и оценивающий взгляд гостьи. Она словно решала в этот момент что-то для себя.

- Ты странный человек, Макс. - словно решившись на что-то она встала отставив бокал с вином в сторону.

- Потому что не хочу расставаться с иллюзией свободы?

- Не только. Я когда ехала сюда все гадала как пройдет наша встреча. И никак не ожидала что это пройдет вот так - она провела рукой - кулинарное соревнование. Которое ты проиграл - Марина не удержалась от небольшой шпильки в мой адрес. Я молча склонил голову признавая свое поражение. - Вечер поэзии и прозы. Ты сумел меня удивить. Я как всякая бедная провинциалка подсознательно ожидала что заманив меня в свое логово ты постараешься напоить меня а потом начнешь грязно домогаться - что то в ее голосе изменилось и это что-то заставило пробежать у меня по спине целое воинство мурашек.

- Я ведь уже говорил что я очень коварный тип. - Я невольно сделал шаг навстречу. - Сначала я предпочитаю произвести приятное впечатление, потом очаровываю свою жертву и лишь на третий день начинаю грязно домогаться.

Марина подошла ко мне вплотную. Я кожей ощущал ее дыхание, мог заглянуть в ее глаза где по прежнему веселились бесенята уже не скрывавшие своего существования. Я аккуратно вздохнул втягивая в себя ее запах.

- Знаешь, Макс - Марина сделала еще один шаг ко мне и положила свои руки мне на плечи. Я аккуратно обхватил ее за талию и притянул к себе - Я предлагаю перейти сразу к третьему дню. Это будет моей наградой.

Проснулся я поздним утром, по всем канонам жанра, один. Позади осталась безумная томная ночь наполненная до краев эмоциями и желанием, когда два тела в экстазе сплетались в единое целое познавая друг друга. Там же на бесконечно коротком временном отрезке остались утренние мысли, когда я лежал прижимая к себе уснувшую Марину, которая уже проваливаясь в царство Морфея сонным голосом пригрозила

- Только попробуй свалить в свою игру, пока я сплю - не прощу.

Она спала а я лежал боясь пошевелиться и тем самым побеспокоить ее сон и думал. О чем - сейчас, когда холодные лучи зимнего солнца пробивались через плохо задернутые шторы заставляя невольно морщиться от этого монохромного света - я уже и не мог вспомнить. Я даже не уверен было ли во мне хоть что-то кроме нежности к женщине спавшей на моей руке. Когда-то давно, во времена моей юности широко была распространена шутка " В жизни каждого мужчины бывает момент, когда просыпаясь утром он лучше отгрызет себе руку, чем разбудит женщину которая на ней лежит". Предполагалось что женщина эта страшна, а мужчина предыдущим вечером был пьян настолько, что ему было все равно кого он тащит в постель. В своих юношеских наивности и максимализме мы не предполагали что этому может быть и другое объяснение. За этими своими мыслями где не было, в кои-то века, места мыслям об "Отражениях" я незаметно для себя уснул. А проснулся один в скомканной в ночной схватке постели, где были только два победителя.

Негромко звучала музыка. Эми Макдоналд размышляла о том, что же такое жизнь и в этой песне была своя ирония. Марина, громыхавшая посудой на кухне, негромко подпевала безнадежно коверкая слова и не попадая в ноты - с песнями у нее было явно хуже чем с декламацией стихов. По квартире разносился запах готовящегося завтрака

Как мне не хотелось еще поваляться хоть немного, но пришлось вставать и топать в душ, предварительно перестелив постель. Белье было безжалостно отправлено в стиралку жадно заурчавшую крутящимся барабаном.

Когда я появился на кухне Марина уже заканчивала с приготовлением завтрака. На ней вновь была столь полюбившаяся рубашка.

- Ну вот что ты за человек, Макс - вместо доброго утра услышал я. - В кои то века захотела подать завтрак в постель, а ты все испортил! - девушка кивнула на стоящие на столе тарелки с остатками вчерашнего пиршества к которым добавились свежеподжареные гренки и две больших исходящих паром чашки кофе. Там же обнаружился и торт, до которого у нас вчера так и не дошли руки, у которого не хватало примерно трети.

Уловив мой возмущенный взгляд Марина попыталась скрыться бегством. Но была тот час схвачена и заключена в объятья в которых, пару раз дернувшись, затихла.

- С добрым утром - я не удержался и легко поцеловал ее в губы.

- С добрым. - Марина уперлась ладонями мне в грудь пытаясь высвободиться. - Садись есть, сил то наверное не осталось уже.

- Есть немного. Готов доказать хоть сейчас. - мне не хотелось разжимать свои объятия.

- Соблазнительно, конечно. Но лучше приберечь их до вечера. - окончательно вырвавшись на свободу Марина легким движением поправила волосы и пододвинула ко мне тарелку. Пришлось оставить свои далеко идущие планы и уделить внимание завтраку. Вчерашний ужин даже разогретый, если и уступал по вкусу свежеприготовленному, то я этого не заметил. Гренки же я всегда любил - именно с них начиналось каждое мое утро в родительском доме. Серая, уже накормленная моей гостьей лениво взирала на нас с холодильника. В ее прищуренном взоре читались ревность и осуждение.