Какое-то время книга ходила по рукам, потом Гарику надоело.
– Ну все, давайте уже слушать музыку. Так еще прикольнее будет!
Дека тихо щелкнула, закрутились бобины. Какое-то время все молчали. Потом отчего-то руки сами потянулись к книге. Читали, естественно, только среднюю часть. Психоделический Пинк Флойд и стучащие по карнизу капли добавляли происходящему драматизма.
Наконец, и Пинк Флойд и книга закончились. Какое-то время в комнате стояла тишина.
– Ну и что с этим теперь делать? – произнес наконец Ринат.
– Что-что, давайте попробуем. Интересно же. – Гарик был неподдельно заинтересован.
– Э, не понял. Что именно ты собираешься пробовать?
– Ну, вот то, что тут написано. Всё достаточно подробно, у нас должно получиться!
– Прикалываешься? – вступил в разговор Сергей. – Двадцатый век на исходе, в космосе «Салют-3» летает, а мы тут с чертями связываться собираемся?
– Почему это – с чертями? Про них там, кстати, ничего нет! – не сдавался Гарик, – А может это наоборот, утерянные древние знания? И мы их заново откроем и науку вперед продвинем! А предки научных терминов не знали, вот и писали как могли! И вообще, может вы тут все верующие? В церковь ходите? Или куда у вас там принято? – он оглядел по очереди Эдика и Рината.
– В райком партии, – надулся Эдик.
Ринат хотел было что-то сказать, но хмыкнул и отвернулся. Остальные молчали тоже. Церковь в районе была, на улице Володарского, и звон ее колоколов был не менее привычен, чем гудки машин. Но зайти туда до сих пор никто не удосужился даже из любопытства.
– И что там есть, в этой книге, такого полезного для каждого из вас лично? – продолжал возражать Сергей, – Такого, что вы уже собрались на себе эксперименты ставить? Для Рината? Для девушек? Для меня, в конце концов?
– Для меня как раз есть, – неожиданно возразила тихая Лена, обычно прятавшаяся в тени старшей сестры, – Я хочу стать уверенной в себе красавицей. Пусть при этом и ведьмой. А то я вечно, что ни скажу – будто никто меня и не слышит.
– Точно, как Маргарита! – поддержала сестру Таня.
Девушки недавно прочитали Булгакова, и история показалась им необычайно романтичной.
– Ага, прямиком на бал Сатаны, со всяким отребьем танцевать. Вершина жизненных устремлений.
– Я тоже хочу… – нерешительно начал Эдик.
– С Сатаной плясать??? – изумился Ринат, – Не ожидал от тебя такого! Вот это Эдик…
– При чем тут Сатана? Я хочу узнать ответы на все интересующие меня вопросы. А как их узнаешь, если одни свидетели событий давно умерли, а другие записали все неправильно? Вот буду я фильм исторический снимать…
– И кто же тебе ответит, интересно мне знать?
– А вот те, кто умерли – те и ответят! Они врать не станут! – убежденно заявил Эдик.
– Очень спорно, между прочим, – усмехнулся Сергей, – При жизни врали напропалую, а тут вдруг исправились. Может наоборот, поглумятся над тобой, доверчивым.
– А я для себя тут вообще ничего не вижу, – сказал Ринат.– Мне, как врачу, интересно было бы знахарство какое-нибудь, как больных безнадежных спасать. А в книге скорее наоборот, как здоровых больными сделать.
– Я думаю, что как хирург, ты похож на ликантропа, – предположил Эдик.
– Да ни фига, – снова вступил в разговор Гарик, – Волком Серега должен быть, ему сама судьба так определила.
– Да мало ли, кого как зовут, – отмахнулся Сергей, – Зачем мне оно? От такого волка – никакого толка.
– Есть толк. Ты же самбо увлекаешься. Вот и станешь быстрым, ловким и сильным как волк. И никто тебя не победит.
– Ну, если только самбо. Тогда согласен, есть толк. А Ринат тогда – кто?
– А Ринат у нас – врач. То есть, кровь, кишки, потроха, – продолжил Гарик, – Отличный вампир получится. Людей насквозь видеть будет.
– Охренеть, татарский вампир Ринат Хайруллин! – возмутился Ринат, – Только потому и соглашаюсь, что у вас все равно ничего из этой ерунды не получится.
– В общем, так. Открываю занятия кружка веселого волшебства. Руководителем и главным повелителем демонов назначаю себя! – завершил дискуссию Гарик.
– Когда начнем? – деловым тоном спросил тут же Эдик.
– Давайте прочитаем еще раз, что нам нужно для опытов, потому что все это надо будет где-то раздобыть, – зашелестел страницами Гарик, – Свечи – не проблема, кровь… ээээ… Ринат?
– Что – Ринат? Думаешь, кровь, кишки или что ты там себе напредставлял, вот так свободно где-то лежат, любой студент подошел да взял, никого не спрашивая? Кстати, там так и написано, что кровь человеческая?
– Там нужна человеческая кровь??? – происходящее стало казаться девушкам уже не столь романтичным.
– Не, просто кровь. Без уточнений, – успокоил Гарик, – Завтра кто-нибудь, поезжайте на Птичий рынок и купите каких-нибудь крыс, что ли.
– Жалко бедных крысок, – протянула Таня.
– А вы их все равно резать не умеете. Вот Ринат умеет, правду говорю?
– Умею, конечно, – поморщился Ринат, – Было бы ради чего…
– Позвольте уточнить один нюанс, – подал голос Сергей,– А где мы все это будем делать? В квартире твоей? Или во дворе, на радость прохожим?
– А вон там, – Гарик ткнул пальцем за окно, – Отличное место. И рядом, и не помешает никто.
Все подошли к окну и уставились на открывшийся пейзаж. День уже клонился к вечеру, и косые солнечные лучи мягко освещали громаду Воспитательного дома, Солянку, начало Яузского бульвара справа, оба Устьинских моста слева и ржавые крыши выселенных домов на другом берегу Яузы.
– Это в Кошелях, что ли? – уточнил Сергей.
– Ага. Там выселили всех давно, дома под снос. Только не спешат что-то сносить.
Старинный московский район Кошели был невелик, располагался при впадении Яузы в Москву-реку и ограничивался треугольником из Яузской улицы, Устьинского проезда и самой реки Яузы. Когда-то в старые времена на Яузе стояли водяные мельницы, и название связывали то ли с благосостоянием мельников, то ли с особенностью мукомольного производства. А может быть и просто с сетью-кошелем для ловли рыбы. Со временем райончик прирос церквушками, фабрикой Носенкова с водокачкой. Какое-то время здесь жил известный своим коньяком фабрикант Шустов. Ближе к концу XX века дома обветшали, и московские власти привычно распорядились расселить людей в новые районы, а место расчистить. Но дело отчего-то затянулось, и район долго стоял в печальном заброшенном виде.
– А там точно никого нет? – с опаской спросила Таня, внимательно оглядывая старые дома.
– Да кто там может быть, – отмахнулся Гарик, – Если только алкаши какие-нибудь залезут. Так мы сами их шуганем. Вон, у Сереги повязка дружинника есть. Как увидят его, решат что и милиция где-то рядом, тут же и разбегутся кто куда.
– Повязка у меня только одна, – уточнил Сергей, – А нас шестеро.
– Так мы же сзади стоять будем. Что там, приглядываться кто-то станет или отношения выяснять?
На этом, собственно, первое заседание кружка веселого волшебства объявили закрытым. В том смысле, что девушки стали намекать, что им пора домой, а Эдик спохватился, что ему еще ехать обратно через половину Москвы.
На улице стоял теплый летний вечер. Дождь полностью смыл всю духоту, поэтому воздух был напоен какими-то особыми флюидами, удивительными для центра большого города. В такую погоду так хорошо гулять по старым улицам, через заросшие зеленью проходные дворы, открывая для себя то удивительной формы голубятню, то какие-то неожиданные проходы между домами, выводящие на очередную улицу, пока солнце не уйдет за изломанную линию железных крыш, и не замигают постепенно разгорающиеся уличные фонари.
Эдик пошел на ту же остановку, поскольку автобус делал здесь широкий круг через Солянку, Солянский проезд, затем вверх по проезду Серова, по площади Дзержинского и через Пушкинскую улицу устремлялся на север.
А Сергей с Ринатом пошли провожать девушек, живших в большом доме в самом конце улицы Володарского, у самой Таганской площади. Они дошли до кинотеатра «Иллюзион» и какое-то время стояли, разглядывая афиши. Кинотеатр показывал классику мирового кинематографа, друзья в него периодически ходили всей компанией. Не найдя в этот раз для себя ничего интересного, Таня повернулась, оглядывая окрестности. Крутая горка Большого Ватина переулка, Яузская, она же Интернациональная улица. Интересно, зачем на такой короткой улице столько названий? Чуть выше к Таганской площади она станет Верхней Радищевской, а еще выше почему-то Нижней. Ульяновская улица, здание Библиотеки иностранной литературы. Вот туда бы потом работать пойти… Другой берег Яузы, макушка церкви в Серебряниках. Кошели.
