Беспокойство мое росло. Одно дело – охотники за сокровищами, с ними можно особо не церемониться. По что мне делать с этой малышней? Уж лучше бы армия мародеров… Тут девчонка посмотрела вверх, и я понял, что меня заметили.

– Вот он! – воскликнула она, указывая на верши ну мусорной кучи, а точнее, на меня.

Ее товарищи тут же с воплями умчались прочь, и больше я их не видел. Девочка же не только осталась, но даже улыбнулась и помахала мне рукой. Я прикинулся каменной химерой на карнизе, но она все равно подошла ближе.

– Я тебя знаю, – прокричала она мне. – Помнишь, как ты вытащил меня из воды?

Так оно и было: это была та самая малышка из Вено, которую я спас несколько лет назад. Как говорится, инициатива наказуема. Понимая, что моя маскировка не слишком убедительна, я поднял лапу и махнул ей в ответ.

– Я тоже тебя помню, – сказал я.

Цепляясь за коралловые глыбы, она начала карабкаться вверх, и я, испугавшись, что она упадет и расшибется, поспешил крикнуть, что спущусь к ней сам. Это был первый человек, явившийся на развалины Отличного Города исключительно ради меня, и я решил не ударить в грязь лицом.

Стряхнув усталость, я степенно поднялся, втянул живот и расправил плечи. Можно было бы спуститься и пешком, но это смотрелось бы не так величественно, а потому я полностью расправил мощные крылья и с оглушительным хлопаньем взмыл в воздух. К сожалению, близорукость не позволила мне в полной мере насладиться произведенным эффектом, но, судя по улыбке, девочке представление понравилось.

Мое приземление сопровождалось совершенно ненужными, зато весьма эффектными взмахами крыльев. Над площадью взвилось целое облако коралловой пыли, светлые волосы девочки разметались по плечам. Признаюсь, я не ожидал, что в награду за мои старания она ткнет в меня пальчиком и рассмеется. Поначалу такая реакция болезненно задела мое самолюбие, но ее радостный смех был так заразителен, что я едва удержался от того, чтобы к ней не присоединиться.

– Ты находишь меня забавным? – спросил я.

– Это из-за очков, – объяснила она, прикрывая смеющийся рот ладошкой. – У нас, в Вено, в газете тебя рисуют свирепым чудовищем.

Я не сдержал улыбки.

– Но ты ведь не такой, правда? – осторожно спросила она.

– Ах, милое дитя, если б ты знала… – вздохнул я.

– А ты помнишь реку? – спросила она.

Я кивнул:

– Да, четыре года назад.

– Шесть, – поправила она. – Тогда мне только-только исполнилось семь.

– М-да, – промямлил я, не зная, что еще сказать.

– А мальчишки тебя испугались! Тот, что в шапочке – мой брат Кейн, а второй – его приятель Риммель. А я Эмилия. – Она протянула мне руку. Длинные тонкие пальцы, узкая ладонь – все это показалось мне слишком хрупким, так что вместо рукопожатия я кивнул головой и представился:

– Мисрикс.

– Я пришла сказать, что у нас, в Вено, не все тебя боятся. Многие читали книги Клэя и знают, как ты помог ему и всем нам. Хотя некоторые не верят Физиогномисту и думают, что ты дикий зверь. А в церкви говорят, будто ты – злой дух, – выпалила она скороговоркой, словно заученное наизусть стихотворение.

– В общем, все они в чем-то правы, – признал я.

– Но ты не злой, я знаю! Ты вытащил меня из реки… Ведь ты не съешь меня, правда? – Глаза у девчушки расширились, рука невольно потянулась к цепочке с каким-то медальоном.

– Ни в коем случае, – заверил я ее. – Ты моя гостья. Хочешь, я покажу тебе развалины?

– Хочу!

Я зашагал вниз по улице, она – следом за мной. Случилось то, о чем я мечтал столько лет! Наконец-то нашелся тот, кому я смогу рассказать о городе. За долгие годы одиночества я превратился в настоящего археолога: я выкапывал экспонаты из-под завалов, изучал жизнь и обычаи горожан, вчитывался в летописи в библиотеке, рылся в документах, сохранившихся в каждом из министерств… И вот теперь, когда появилась возможность блеснуть эрудицией, я молчал как рыба, смущенный юностью и наивностью своего единственного слушателя.

Сотню ярдов мы прошли в полном молчании, и я даже вспотел от волнения, когда она спросила:

– А можно потрогать твои крылья?

– Ну разумеется, – ответил я.

Она подошла совсем близко и, вытянув левую руку, провела пальцем вдоль перепонки крыла.

– Какие жесткие, – заметила она.

– Нежность – не моя стихия, – согласился я.

– Расскажи мне об этом месте, Мисрикс, – попросила Эмилия.

И я стал рассказывать. Несмотря на то что передо мной был совсем еще ребенок, я решил быть предельно честным.

– Все, что ты видишь вокруг, – начал я, – все эти разрушенные здания, коралловое крошево и лежащие повсюду останки людей и машин – все это складывается в единую историю. Грандиозную, великую историю. Эта история трагична и поучительна, но в то же время это история любви…

Я показал ей лабораторию Белоу с миниатюрным маяком, который по-прежнему наполнял комнату миражами певчих птиц. И единственную уцелевшую статую синего шахтера, которую когда-то привезли из Анамасобии. И те инженерные чудеса, в которых сохранился след былого величия Отличного города: электрический лифт, что когда-то взлетал на Верхний ярус, а теперь доползал лишь до четвертого этажа, и подземные ходы, и расколотую скорлупу Фальшивого рая… Разумеется, это было далеко не все. Эмилия оказалась идеальным слушателем – она перебивала меня, только когда возникал вопрос, не терпящий отлагательства. Я был безмерно благодарен ей за молчание, за сосредоточенность, за внимание… и просто за то, что она была рядом.

Двухчасовая экскурсия завершилась в моей комнате, где хранятся экспонаты Музея руин – моя собственная коллекция предметов, каждый из которых – неотъемлемая часть сущности Отличного города. Мы бродили вдоль стеллажей, и я показывал ей голову механического гладиатора, треснутые чашки для озноба и прочее в том же духе. Добравшись до последнего ряда, я снял с полки белую кожуру райского плода, который когда-то съел Клэй, и дал ей понюхать.

– Как будто прекрасный сад, а вокруг – лед… – задумчиво сказала она, когда я поднес кожуру к ее носу. Не знаю, почему, но, взглянув на нее, я чуть не разрыдался.

Из музея мы по коридору прошли в библиотеку, где я показал ей полки с книгами, мой письменный стол с пером и чернильницей и аккуратную стопку страниц – плоды ночного труда.

– О чем ты пишешь? – полюбопытствовала она.

– О Клэе, – ответил я. – Пытаюсь отыскать его с помощью слов.

– У нас, в Вено, те, кто верит Клэю, собрали деньги и послали в Запределье людей, чтобы тоже найти его.

– Напрасно. – Я покачан головой. – Будем надеяться на лучшее, но, боюсь, они найдут там лишь смерть.

– Они взяли с собой много ружей, – возразила Эмилия.

Я горько рассмеялся в ответ.

Девочку такая реакция, казалось, нисколько не смутила.

– Клэй стал для них героем, – сказала она.

– Будем надеяться на лучшее, – повторил я. Потом ее заинтересовала украшенная красными камнями и фальшивым золотом шкатулка, стоявшая на письменном столе. Так, безделушка, но когда я нашел ее под землей, недалеко от Фальшивого рая, она мне сразу понравилась.

– А это для чего? – спросила Эмилия.

Честный ответ был: «Просто так», и я уже собирался произнести его вслух, но в последний момент передумал. После нашей прогулки по городским развалинам она узнала о них практически все, и я решил, что если сохранится какой-то элемент таинственности, она может прийти сюда снова.

– В этой шкатулке хранится один страшный секрет, – соврал я, чтобы разжечь ее любопытство. – Не знаю, смогу ли я когда-нибудь открыть его хоть одной живой душе – ведь сначала нужно хорошенько узнать человека…

Я думал, она станет упрашивать меня поделиться с ней этой «страшной тайной», но я ошибся. Эмилия только серьезно кивнула.

– Как я тебя понимаю, – сказала она. – У меня дома тоже есть такая шкатулка.

– Послушай, неужели вам с братом позволяют бегать на развалины? – спросил я.

Эмилия отвела глаза, уставившись в проход между стеллажами, и пробормотала смущенно: