Но внимание Хогана было приковано к окнам погреба, которые были отлично видны. Оба светились мерцающим огнем пожара, который он устроил, дым вился вокруг тополей, поднимаясь над дальней стороной избушки, где окна были предусмотрительно открыты, чтобы создать приток свежего воздуха. Огонь уже подавал голос, низкий, растущий рев, который смешивался в голове Хогана с беззвучным свидетельством того, что Зеленолицый возвращается к жизни.

Это было похоже на гонку между ними: либо огонь, столь искусно разведенный под перекрытием пола избушки, поймает чудовище в ловушку, либо чудовище, согретое его теплом, усилит бдительность, почует опасность и сможет сбежать. И если чудовище сбежит…

Все произошло внезапно, в одно ослепительное мгновение.

Зеленолицый повернул голову в сторону от камина и тяжеловесно отпрянул назад. Почти мгновенно он стал невидимым. При этом Джулия издала придушенный вскрик. Хоган рассказывал ей об этом, но увидеть своими глазами — было совершенно другое дело.

В тот самый момент, когда очертания Зеленолицего затуманились, дощатый пол в гостиной дома прогнулся, раскололся и рухнул в подвал, и освобожденное пламя с ревом рванулось вверх. На несколько секунд вибрация в голове Хогана превратилась в пронзительный мученический вой, невыносимую, но кратковременную боль.

К тому времени они с Джулией уже выбежали из своего укрытия и, спотыкаясь, бежали к озеру.

Лодка со спасательной станции на южном берегу Четвергового озера, пыхтя изо всех сил, прибыла на место лишь через сорок минут, прихватив с собой средства тушения. Пит Джеффрис, прошлепав пешком по заболоченному лесу, прибыл примерно в это же время, чтобы узнать, что произошло в кемпинге Хогана. Однако уже ничего нельзя было поделать. Избушка превратилась в ревущий костер, спасти ее было невозможно. Хоган заявил, что она не застрахована, и что он все равно собирался ее снести и построить на этом месте новое здание. Все остальное вокруг было слишком пропитано влагой после недельного ливня, и разлетавшиеся во все стороны искры опасности не представляли. Пожарные просто постояли вокруг, пока пламя не утихомирилось до мутного багрового мерцания. Они его затушили, а затем лодка отчалила вместе с Питом. Хоган и Джулия не смогли объяснить, почему начался пожар, но при подобных обстоятельствах это уже не имело значения. Если кто-то и был удивлен присутствием Джулии Аллисон здесь, то оставил свое удивление при себе. Однако, без сомнения, это событие будет надлежащим образом прокомментировано в городе.

— Твоему папе это не понравится, — заметил Хоган, когда шум двигателя затих над озером.

— Папе придется с этим смириться, — ответила Джулия и, возможно, она была чересчур категорична.

Несколько секунд она внимательно смотрела на Хогана.

— Я думала, что между нами все кончено, Хоган! — добавила она. — Но затем я решила вернуться и увидеть все собственными глазами.

— Увидеть собственными глазами, не сошел ли я с ума? Знаешь, я не могу тебя в этом упрекнуть. Сам за эти недели не раз задумывался над этим.

Джулия покачала головой.

— Сошел ли ты с ума или нет, это не самое главное, — сказала она.

— Тогда что для тебя самое главное?

Она улыбнулась, подошла к нему и крепко обняла. Последовало длительное молчание.

— А как же твоя помолвка в городе? — наконец спросил Хоган.

Джулия посмотрела ему в глаза.

— Я разорвала ее, как только поняла, что возвращаюсь.

До рассвета оставалось еще около часа. Они пошли обратно к почерневшей, искореженной груде, которая еще совсем недавно была избушкой, и долго молча смотрели на нее. Погребальный костер Зеленолицего сделал бы честь и верховному предводителю викингов.

— Как думаешь, не могло ли что-нибудь от него остаться? — тихо спросила Джулия.

— После такого пожара? Сомневаюсь. Как бы то ни было, до весны мы не будем здесь ничего строить. К тому времени нам уже ничего не придется объяснять, это уж точно. Мы можем провести зиму в городе, если хочешь.

— Мне отлично подойдет один из этих милых домиков.

Хоган усмехнулся.

— Знаешь, и мне это подходит!

Он вновь посмотрел на пожарище.

— Видишь ли, это чудище вовсе не был таким уж жаропрочным. Просто огромная студенистая масса, медуза из тропиков. Зима все равно убила бы его. Эти красные пятна, которые на нем появились — явные признаки разложения. Здесь у него не было никаких шансов выжить.

Она вопросительно взглянула на него.

— Тебе его, случайно, не жалко?

— Ну, может, и жалко, — Хоган раздавил ногой кусочек угля и нахмурился. — Он был просто непомерно разросшимся уродцем, чужаком, который стремился уничтожить все в мире, который ему не подходил, и в котором он мог лишь передвигаться на ощупь, причинять зло и, в конце концов, погибнуть. Интересно, насколько умен он был на самом деле и насколько осознавал, в каком положении оказался.

— Прекрати думать об этом, — коротко приказала Джулия.

Хоган усмехнулся:

— Ладно.

— И поцелуй меня, — добавила она.

После полудня из факультетского кафе Кливерского университета через небольшую боковую дверь вышли мужчина и женщина. Они неспешно проследовали по залитому ярким солнечным светом двору к прозрачным дверям, закрывающим вход в туннель под массивной белой стеной, за которой жил своей странной жизнью граничащий с университетом Кливерский космопорт.

Когда они дошли до середины двора, сканирующее устройство, размещенное в стене, сфокусировало на них свое внимание, перебирая одновременно огромное количество зарегистрированных в его памяти человеческих образов, а также соответствующие им данные. Приближающиеся в данный момент к прибору образы принадлежали стройной девушке среднего роста, двадцати шести лет, обладающей копной блестящих волос, цвет которых варьировался от каштанового до медного, и глазами, чей цвет варьировался от голубого до серого при неизменно спокойном выражении лица. Ее звали, как определил сканер среди прочих деталей, Арлен Маргарет Рольф. Род занятий — микромашиностроитель. Статус доступа — ВХОД РАЗРЕШЕН.

Спутник мисс Рольф, мужчина лет тридцати, рыжеволосый, мощного телосложения, с очень выпуклым лбом над глубоко посажеными глазами и ржавого цвета кустистыми бровями, имел слегка, но, по-видимому, привычно хмурый вид. Его имя также значилось в списках: доктор Фрэнк Дин Хардинг. Род занятий: геолог-океанолог. Статус…

На этом пункте в логических цепях сканера возникло странное замешательство, хотя и не настолько явное, чтобы серьезно встревожить контрольный механизм. Затем он вынес решение: ВХОД ВОСПРЕЩЕН. Крупная красная светящаяся надпись соответствующего содержания тут же проявилась на стеклянной поверхности дверей.

ОСТОРОЖНО — СОМАТИЧЕСКИЕ БАРЬЕРЫ!

Вход только для имеющих доступ.

Мужчина посмотрел на надпись и сурово заметил:

— Приветственные флаги уже вывешены! Интересно, сможет ли здешний монитор меня идентифицировать.

— Вероятно, сможет, — откликнулась Арлен. — Ты был здесь уже два раза…

— Три, — поправил Фрэнк Хардинг. — В первый раз я побывал здесь после того, как узнал, что ты удалилась в этот монастырь. С тех пор прошло почти два года, не так ли? — спросил он.

— Почти. Как бы то ни было, ты зарегистрирован в университетских файлах, а именно там в первую очередь справляются об не имеющих доступ индивидах, которые показываются в этом дворе.

Хардинг бросил на девушку быстрый взгляд:

— А в отношении объекта Лоури они так же осторожны?

— Будь спокоен, точно так же, — ответила Арлен. — Если бы меня с тобой не было, уже появился бы охранник и предупредил, что ты приближаешься к зоне, куда доступ ограничен, а затем чрезвычайно вежливо поинтересовался, чего тебе здесь надо.

— Подумаешь, — проворчал Хардинг. — Скажи, за тобой кто-то следит, когда ты выходишь с объекта?